Текила для девственницы (СИ) - Страница 47

— Вероника, он тебя обманул.

— Что… Нет! Андрей, не говори так!

— Вероника, он тебя обманул, — повторяю я. — Обошёлся с тобой жестоко, коварно. Как будто ты не его дочь, а чужой человек. Но даже и с чужими людьми так не поступают, это безжалостно. Он воспользовался ситуацией, выкачал все деньги со счетов твоей мамы и присвоил их.

— Нет, Андрей, ты что! Ты ошибаешься! Мы всё истратили на лечение. Ты просто не знаешь, какие были расходы. Невероятные!

— Вероника, послушай… У Виктора в Швейцарии лечился племянник, Гриша. К счастью, сейчас с пацаном всё в порядке. Но несколько лет Витя полностью оплачивал все счета, причём, они лечились в той же самой клинике в Лозанне. Поэтому, что касается стоимости лечения и сопутствующих расходов — на жильё, проезд — тут Витя может проконсультировать с точностью до одного евро. Так вот. Даже если умножить сумму, которую он назвал, на два или на три, всё равно, денег твоей мамы хватило бы, чтобы пролечить в Швейцарии десятки пациентов.

— Андрей, ты смеёшься? Это ошибка. Откуда у моей мамы такие деньги? Да, она занимала высокий пост в администрации и получала хорошую зарплату. У неё было три квартиры и два банковских счёта. Но от этого ничего не осталось.

— У неё было несколько заграничных счетов, Вероника. Твой отец до них добрался и полностью опустошил. Всё перевёл на себя.

— Я не верю… Не может быть!

— Вероника, я видел цифры.

В наш компьютерный век, если задаться целью, можно добыть любые сведения. Безопасники «Армады» получили полную информацию о состоянии счетов Николая Гайера и всех транзакциях. Михаил Иванович сам распорядился копнуть поглубже. «Не хочу, чтобы будущий тесть тебя водил за нос, как он это делает с собственным ребёнком», — так прозвучали бы слова шефа, если перевести их с матерного русского на литературный язык. В Красноярске, где мы общались двадцать часов в сутки, Иваныч под коньячок, в приступе отеческой нежности, рассказал, какие суммы отстёгивал Антонине Стрельцовой, чтобы получить хорошие участки под строительство. «Да только на один мой откат можно было полгорода пролечить в Лозанне!» — поделился шеф.

— Андрей, ты сам слышишь, что ты говоришь?! — Никины глаза наполняются слезами отчаяния. — Откуда у моей мамы такие деньги? Откуда у неё заграничные счета?!

Вижу, что Ника напряжённо размышляет. А я застываю истуканом. Почему-то не подумал, что моя бедная девочка заблуждается не только насчёт отца, но и насчёт матери. Но, видимо, так и есть… Сейчас ей не хочется знать ответ, она преодолевает внутреннее сопротивление. Но ей приходится сложить два плюс два и сделать неприятный вывод.

— То есть… Ты хочешь сказать, что моя мама была взяточницей? Так что ли? — медленно произносит Ника.

— Ника, твоей мамы уже нет. Мы не будем обсуждать, каким образом…

— Нет, подожди! — перебивает Ника. — Моя мама брала взятки?! Получала откаты? Да? Ты это хочешь сказать?!

Блин, но ведь это очевидно! Ника прекрасно знает, что дедушки-миллиардера у них не было. Откуда тогда деньги? Мне искренне жаль Нику. До девятнадцати лет она была наивным цветочком, который не задумывается, откуда у мамы-чиновницы средства на отдых в Ницце, дорогие автомобили и покупку недвижимости. Просто у мамы хорошая зарплата, вот и всё.

— Ника, давай я поговорю с твоим отцом? Я выведу его на чистую воду и заставлю вернуть тебе деньги. Вряд ли твоя мама мечтала о том, что ты будешь надрываться на уборке офисов и квартир. Но тебе пришлось этим заниматься из-за свинства твоего папаши. Нельзя это так оставлять. Твоя мама хотела полностью тебя обеспечить, а в результате Гайер тратит её деньги на собственные удовольствия. Изображает из себя успешного бизнесмена, а на самом деле просто транжирит твоё наследство.

— Прекрати! — вдруг отчаянно кричит Ника. — Замолчи немедленно! Ты говоришь гадости о моей семье! Я тебе не верю! У меня прекрасный отец, и мама тоже была прекрасным человеком. Она была честной и порядочной! А если тебя послушать, получается, что мой папа — вор, а мама — взяточница… Но я тебе не верю, не верю! Это отвратительно, что ты всё это говоришь! Как ты мог?! Это бесчеловечно! Зачем ты искал компромат? Обязательно надо выискивать грязь, да? Зачем?! Я думала, ты меня любишь, а ты… а ты… Тебе миллионы нужны?! Так знай, их нет! И никогда не было! А то, что было, мы истратили на лечение!

Я потрясён этим приступом злости и отчаяния. Бедная девочка начинает рыдать, плечи трясутся, по щекам текут слёзы, она закрывает лицо руками. Пытаюсь привлечь к себе Веронику, чтобы обнять и успокоить, но она вырывается, ожесточённо меня отталкивает, всхлипывает:

— Не трогай! Не прикасайся ко мне… Пожалуйста, не надо.

Чёрт. Вот этого я не ожидал. Предполагал, что будет подавлена, расстроится, но не до такой же степени!



Что я натворил…

Ника уходит в ванную, закрывается там и, конечно же, рыдает. А мне остаётся только нарезать круги по квартире и умирать от тупой боли в сердце. Моя птичка плачет, а я не могу её успокоить. И причина её слёз — мои разоблачения… Но не мог же я промолчать. Её папаша заслуживает не восторженной Никиной любви, а сурового наказания. Я бы даже в тюрьму его засадил — мошенничество, статья 159 УК. Конечно, до суда дело не дойдёт, Ника ни за что на это не согласится.

Когда милая, наконец, покидает своё убежище, она замыкается в себе, не смотрит на меня, отворачивается. Выходит из душа и укладывается на кровать с краю, спиной ко мне.

— Малышка, прости, что так тебя расстроил, — тихо прошу я.

Не решаюсь дотронуться до неё, только смотрю на очертания фигуры, укрытой одеялом, изгиб талии, холмик бедра. Маленькая, хрупкая… И такая одинокая. Я рядом, и безумно её люблю. Но сейчас я ей не нужен, потому что всё у неё отобрал — память о матери, любовь отца, в которой она не сомневалась. А он мошенник, вор и предатель. То, что он сделал — гнусно! Воспользовался ситуацией, обманул собственную дочь, да ещё и в тот момент, когда она была совершенно беззащитна и так нуждалась в его поддержке.

— Маленькая, мне очень жаль… Но я не мог промолчать, пойми меня. Не сказал бы этого сегодня, всё равно пришлось бы сказать завтра… или через неделю.

— Хорошо, — безжизненным голосом отвечает Ника. — Извини, что закатила истерику. Я устала. Давай спать.

Мне кажется, что её уносит всё дальше и дальше от меня, как будто я стою на берегу, а она уплывает на льдине. Прямо у ног бурлит и плещется тёмная ледяная вода… Это наша первая ночь без секса.



Андрей

А утром ничего не меняется, всё по-прежнему плохо. Ника сосредоточена на своих мыслях, она бледная и несчастная. Переживаю за неё, понимаю, какую психологическую травму я ей нанёс… Кормлю бедного ребёнка омлетом, делаю бутерброд, наливаю чай — в общем, шуршу изо всех сил, но милая крошка, похоже, даже не замечает, что ест.

За окном сплошная серость. Октябрь заканчивается, сильно похолодало, зарядил бесконечный дождь, словно в унисон с нашим настроением.

На пороге получше заматываю на Веронике шарф, она не сопротивляется. Не отталкивает, но и не отзывается на поцелуй, когда прижимаюсь к её губам. В груди торчит ледяной штырь, сомнения грызут душу, как злобные койоты. Простит ли меня Ника? Когда? Будут ли наши отношения прежними?

Отвожу её в университет, а сам с тяжёлым сердцем направляюсь в офис. На этой неделе эпопея с «Инвест-строем» вступает в заключительную фазу, я должен сконцентрироваться и не упустить ни одной детали, чтобы выиграть бой. Но, как говорится, влюблённый волк — уже не хищник. Все мои мысли заняты ссорой с Вероникой.

В течение дня, как обычно, отправляю малышке сообщения. Если она и отвечает, то односложно — да, нет, спасибо. Я понимаю, у неё горе. Она узнала правду о своих родителях, и её мир в очередной раз раскололся на части. Я бы сделал всё, чтобы помочь Нике пережить этот тяжёлый момент, но она, боюсь, не захочет…