Театр у Маяковского - Страница 10

Утопия Маяковского была выходом из невыносимого экзистенциального беспокойства и находила в революции инструмент для решения мучительной религиозно-метафизической проблемы зла, страдания и неустроенности мира, в частности и его личной. Но утопия безмятежного и справедливого будущего, где всех ожидает счастье, расходилась с политической утопией коммунизма так же радикально, как литературно-художественный авангард с партийно-политическим авангардом. Одно название покрывало две разные сущности. Может быть, только в начальной фазе революции, в хаосе разрушения старого мира и замышления нового, какое-то слияние двух авангардов и было возможно, но и тогда это скорее лежало в области фантазий, чем в реальности. Ленин хорошо знал, что Маяковский не принадлежит к его революции, а Сталин, в 1935 году провозгласивший его лучшим, талантливейшим советским поэтом, знал, что делает: ему был нужен классик коммунистической поэзии. Вот тогда-то Маяковский умер второй раз – соучастник и жертва символического убийства своего образа, совершенного рукою Вождя Великой утопии.

Одно стихотворение кубофутуристического Маяковского называется «Адище города». Для поэта, принадлежащего к течению, боготворившему, согласно общепринятому мнению, модерность, такое название видимо звучит курьезно. Но городской «адище» у Маяковского связывается, конечно, с жутью капиталистического города, которому он противопоставляет разумно и целесообразно устроенный город-сад будущего утопического Рая.

Ад и рай – выражения, вполне уместные для поэта, который больше чем кто-либо из его соотечественников и современников осмыслял себя, драму своей жизни в рамках космической драмы человечества с использованием ветхо– и новозаветной символики, превращая собственный экзистенциальный бунт не только в политический акт, но и в религиозное событие, в богоборчество, в войну с небом и обещание земного спасения этого мира. Если «Бесы» Достоевского – это предвосхищенная история большевистской революции, то Маяковский, по замечанию Пастернака, – герой романов этого писателя, но знакомый с ницшеанским Сверхчеловеком – другой разновидности истории будущего. Трагически-клоунский Заратустра, вышедший из горнила русской и европейской христианской и антихристианской духовной напряженности, гениальным летописцем которой был Достоевский, – Владимир Маяковский, революционный поэт марксовой революции, остается одним из величайших живых и подлинных голосов века великих утопий и еще более великих катастроф.

Примечания

Note1

Символично, что А. Блок был на премьере трагедии «Владимир Маяковский». Один из современников вспоминает «сосредоточенное лицо Блока, неотрывно смотревшего на сцену и потом, в антракте, оживленно беседовавшего с Кульбиным», одним из вдохновителей «Союза молодежи». (Лифшиц Бенедикт. Полутораглазый стрелец. Л., 1933. С. 185-186).

Note2

Мгебров А. Жизнь в театре. М.-Л., 1932. Т. 2. С. 281-282.

Note3

См.: Катанян В. Маяковский. Литературная хроника. М., 1961. С. 47.

Note4

Пастернак Борис. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 4– М.: «Художественная литература», 1991. С. 219.

Note5

Маяковский В. Полное собрание сочинений. Т. I. M., 1956. С. 275.

Note6

Там же.

Note7

Там же. С. 275-276.

Note8

Там же. С. 276.

Note9

9. Там же. С. 279-280.

Note10

Там же. С. 227.

Note11

Там же. С. 276-277.

Note12

Там же. С. 277.

Note13

Там же. С. 284.

Note14

Там же. С. 284-285.

Note15

Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. С. 184-185.

Note16

Там же. С. 185.

Note17

Лившиц Б. Освобождение слова // Манифесты и программы русских футуристов / Под ред. В. Маркова. Мюнхен, 1976. С. 75.

Note18

Там же.

Note19

Иванов В. Борозды и межи. М., 1916. С. 257-258.

Note20

Эйхенбаум Б. Сквозь литературу. Л., 1924. С. 217-218.

Note21

Блок А. Собрание сочинений. Т. 5. М.-Л., 1962. С. 278.

Note22

Ср. в прологе трагедии «Владимир Маяковский» аналогичный образ «души», преподносимой «на блюде».

Note23

Здесь и далее в тексте указываются в скобках цифрами номера стихов по цитированному Полному собранию сочинений Маяковского.

Note24

Маяковский В. Полное собрание сочинений. Т. 1. Цит. изд. С. 282.

Note25

Ср.: Каменский В. Жизнь с Маяковским. М., 1940. C.77.

Note26

Ср.: Маяковский В. Полное собрание сочинений. Цит. изд. T.1. С. 347.

Note27

Название этого сборника, вышедшего в декабре 1915 года, взято из статьи Маяковского «Капля дегтя», напечатанной здесь же, где говорится: «Футуризм мертвой хваткой ВЗЯЛ Россию».

Note28

Взял. Барабан футуристов. Петроград, 1915. С. 10-11.

Note29

Мы оставляем в стороне реальные эпизоды, якобы послужившие прототипом для сюжета любовной истории поэмы и по поводу которых в свое время имела место печатная полемика: для прочтения «Облака» они совсем не обязательны.

Note30

Неологизмом «будетляне» русские кубофутуристы хотели подчеркнуть свое отличие от итальянских «футуристов».

Note31

Маяковский В. Полное собрание сочинений. Цит. изд. T.1. С. 329.

Note32

Там же. С. 304.

Note33

Там же. С. 330.

Note34

Там же. С. 331.

Note35

Там же.

Note36

Там же. С. 332.

Note37

Там же. С. 305.

Note38

«Стар – убивать. На пепельницы черепа! В диком разгроме / старое смыв, / новый разгромим / по миру миф» («150 000 000» (351-353)) – поэтическая формула Маяковского, хорошо выражающая суть его революционного футуризма и дух, если не букву, большевистской революции.