Татуировка - Страница 42

— Васька, ты где? Давай, потрахаемся скорее! А то у нас на четвертом уроке годовая контрольная.

Ей исполнилось шестнадцать, таким старшеклассницам он не отказывал.

И вот, совсем недавно, Василий не удержался и с двенадцатилетней. Он, правда, потом себя слегка ругал за это, тем более что с ней у него получилось все странно. И вообще была она странной девочкой. Несколько раз Василий заставал ее у художника, который приехал из Парижа навестить родные пенаты. Тот слегка загрустил на исторической родине и от безделья сделал нескольким парням татуировки, в том числе и Васе. И эта двенадцатилетняя Лолиточка наверняка заявлялась к художнику не чаи распивать с пирожными. Было в ней что-то такое, что и Василий не удержался. С художником у него сложилась почти дружба, и тот дал ему ключ от квартиры, которую снимал у друга. Василий должен был привезти на эту квартиру подрамники, потому что художнику вдруг вздумалось забросить татуировки и написать портрет нагой школьницы маслом. У Лолиточки тоже был ключ. И получил ось так, что, когда Василий пришел, она была в ванне, а художник отсутствовал. Тут Василий и дрогнул.

Правда, потом получилось совсем нехорошо, но это он вспоминать не любил.

Адрес Василия Афиногенова был последним, куда собирался съездить Дмитрий Самарин. Парень проживал совсем не в его районе и пропал раньше других, но, что поделаешь, если уж взялся, надо доводить дело до конца. Целую неделю по утрам он принимал решение поехать по этому адресу, когда исполнит все дела на службе. Но дела, как известно, имеют свойство не кончаться никогда, а потом наваливалась такая усталость, что сил хватало только добрести до дому. Но в пятницу Дмитрий решил: сегодня или никогда. И в девятнадцать часов отправился по этому адресу на метро.

Василию Игнатьевичу Афиногенову было двадцать четыре года, место учебы или работы неизвестно. На фотографии он выглядел опереточным героем-любовником, и даже это скромное черно-белое изображение было преисполнено энергией мужчины-самца. Несмотря на два заявления о пропаже — одно от соседей, второе из Москвы, от адвоката его покойной родственницы, — поисками никто толком не занимался. А теперь спихнули дело на него, Дмитрия Самарина.

Парень пропал почти полгода назад, и сегодня вряд ли могли найтись какие-нибудь концы. Но нужно было хотя бы выяснить обстоятельства — что-то ведь должно объединять их всех, кроме молодости.

Ветер бил в лицо отвратительной смесью снега с дождем. И если улица еще кое-как освещалась, то дворы выглядели непроглядными подземельями. И это в центре, на Разъезжей улице! Стараясь идти подальше от края тротуара — одна машина все-таки окатила его грязной жижой, — Дмитрий пытался прочесть номера домов и чуть не столкнулся лоб в лоб с собственной сестрицей, Агнией. Та тоже шла поближе к домам, шарахаясь от брызг, которыми щедро поливали прохожих проезжающие мимо машины, и пытливо всматривалась в номерные знаки.

— Привет! — удивилась она. — Ты что тут делаешь?

— Это я тебя должен спросить, что тут делаешь ты.

— Я? Ищу одного человека, — неуверенно ответила Агния.

В руке у нее была визитная карточка, по которой она сверяла адрес.

— Вот и я занимаюсь тем же самым. У тебя какой номер дома?

— Двадцать один.

— Это забавно, но у меня тот же номер.

Так они оказались вместе в том дворе, где жил Василий Афиногенов. А через минуту выяснили, что и квартиру они ищут одну. И тут Агния приостановилась. Конечно, присутствие брата, да еще следователя прокуратуры, снимало риск, которому она могла подвергнуться, окажись с Василием в квартире наедине. Но зато возникал другой риск: братец мог вообразить то, чего вовсе и не было.

— Ты знаешь, я передумала, — сказала она. — Я так долго искала, что у меня на это ушло все время. А у меня через полчаса встреча с режиссером, с Додиным. Я едва добегу до их театра.

— Иди. — Дмитрий вроде бы об ее хитрости не догадался. — Мне-то, собственно, нужны соседи. Это все то же дело — пропавшие молодые люди. Кстати, в этой квартире вместе с Афиногеновым никто больше не жил, ты не знаешь?

— Понятия не имею, я же там никогда не была.

— Ладно, привет Глебу, — устало попрощался Дмитрий. — А я пойду. Вот так — люди исчезают, а ты их ищи.

— Это в каком смысле? — Агния уже шагнула во двор, но снова остановилась. — Ты хочешь сказать, что Василий исчез?

— Именно в этом смысле. Если ты про Афиногенова. Пропал, как говорится, бесследно. Уж почти полгода. А на меня только сейчас спустили — чтобы я расследовал. Можешь представить идиотизм!

— То есть как?! Его столько времени не было?! Что же ты мне раньше не сказал? Я две недели телефон обрывала.

— А ты меня разве спрашивала?

Под грузом обрушившегося на нее известия Агния даже забыла о том, что минуту назад сказала брату о встрече с Додиным.

— Идем! — И она решительно подошла к лифту. — Расспросим хотя бы соседей, надо же узнать, в чем дело.

— А режиссер?

— При чем тут режиссер, если стоит вопрос о жизни и смерти?!

Лифт был сломан, и на четвертый этаж они поднялись по лестнице.

Дверь квартиры, где жил Василий Афиногенов, была опечатана. На пожелтевшей бумажной ленте — дата пятимесячной давности.

— Удивительно, что не сорвали! — сказал Дмитрий и стал звонить к соседям — сначала в одну квартиру, потом сразу — в другую: обычно, услышав несколько голосов на площадке, соседи выглядывают охотнее. Из одной двери вышел длинный тощий мужчина лет сорока пяти, из соседней — молодая женщина с ребенком лет полутора на руках. Дмитрий продемонстрировал удостоверение, но мужчина в долгую беседу вступать не захотел, только махнул рукой и сказал:

— Дерьмовый был пацан. Как родители погибли, так и пошло-поехало.

— А что поехало? — вклинилась Агния. Мужчина посмотрел на нее и криво усмехнулся:

— А это вы у его баб спросите, которые ему платили, если, конечно, их найдете… Зрелые женщины, высокопоставленные, на дорогих машинах…

Агнии показалось, что мужчина знает ее тайну и смотрит на нее в упор с особенным намеком. Она даже покраснела от его слов. Но тут заговорила молодая мама:

— А вы что, видели, как они расплачивались? Или вам завидно стало, что к нему приезжали на лимузинах? К вам-то никто даже пешком не ходит. Потому что вы доброго слова женщине не скажете, а он каждой комплимент говорил.

Видимо, этот спор у них продолжался уже давно.

Дмитрий выяснил, что писала заявление о пропаже именно эта молодая соседка. Она видела в окно, как Василия сажали в машину друзья. Может, и не друзья, а просто знакомые. Не в его машину, в чужую. Его слегка шатало, совсем немного, а друзья поддерживали с боков. Он и прежде исчезал, иногда даже на несколько месяцев. Но всегда запирал за собой квартиру. А тут она пошла гулять с ребенком, смотрит — а дверь не заперта. Ей стало страшно, она решила, что к соседу залез вор, и вызвала милицию.

Милиционеры никаких следов ограбления не увидели, заперли своими ключами дверь и ушли. А уже через месяц вызвали ее снова. Оказывается, у Василия Афиногенова умерла родственница, и он должен был поехать в Москву на похороны и за наследством. Однако адвокатша родственницы, которая его знала, так Василия и не дождалась, хотя тот звонил ей сообщить, что едет. И соседка Афиногенова написала в милицию заявление. Тогда в отделении вспомнили, что она их вызывала, и решили взять заявление и у нее.

Явно напоказ, догадался Самарин: мол, мы работаем по этому делу. На его вопросы о друзьях, об особых приметах пропавшего, о каких-нибудь странных обстоятельствах соседка ничего ответить не смогла.

— Но женщин у него, значит, было много? — уточнил Дмитрий.

Тут мужчина раздраженно пожал плечами и, видимо, считая свою миссию выполненной, удалился к себе в квартиру. Но дверь для вежливости не прихлопнул.

— Любили они его. Иногда приедет на лимузине, стоит полчаса у дверей и все звонит, звонит. Не догадывается, что он уже с другой. Что было, то было, — признала соседка. — Так ведь он был киноартистом. Ему даже визитную карточку напечатали особую — там так и сказано: «красавец». Сейчас я вам ее покажу. — И она принесла точно такую визитку, какая была у Агнии.