Тату (СИ) - Страница 58

- Приезжай ко мне в Будённовск... места хватит всем... Я тоже о доме думаю. Эх, выпить бы чего-нибудь... настроения нет совсем... как лошади сегодня пахали.

- У меня есть чуток... отлили в медслужбе.

- С меня тушёнка и хлеб, если возьмёте в компанию, - вставил своё начпрод Сашуля.

Вот и казарма. Это летний лагерь учебного центра. Батареи не предусмотрены, но нам он показался райским местом в сравнении с палатками. Как только разлили спирт, меня разыскал начальник связи - худосочный лейтенант, призванный с "гражданки".

- Док, у тебя сын родился!

- Врёшь... Ему ещё рано появляться... недели через две...

- Он у тебя не спросил... вот, держи телеграмму... да наливай по случаю!

Весть о сыне разлетелась по казарме, и к нам подползали те, кого не сморили усталость и сон. Телеграмма переходила из рук в руки и каждый чего-то да желал. Я был счастлив, но не запомнил ни слова из сказанного! Все мысли были о сыне.

- Ты знаешь, док, тебе ведь отпуск положен теперь, - после тоста сказал начальник строевого.

- Я ведь ещё не заработал, и у нас боевое слаживание.

- Ерунда. Десять дней по семейным обстоятельствам. Завтра напишешь рапорт. Ты имущество получил, документация заведена, начальник аптеки справится и без тебя... Главное - к отправке эшелона в Чечню не опоздай.

Комбат был жаден. Вместо десяти суток дал пять, вместо довольствия за месяц выплатил аванс в тысячу рублей, из которых половина ушла на билет в плацкарте.

Вот я и дома в Питере. Собственно домом я с недавнего времени называл всё, где ночевал. Есть крыша над головой, значит - дом. Тёща волком смотрит на зятя, который решил сбежать от семьи в Чечню. Успокаиваю её и оправдываюсь тем, что устал жить в долг и караулить магазины по ночам. Я ведь на военного врача учился, а не на ночного сторожа.

- Деньги-то есть, чтобы в роддом гостинцы отвезти?

- Есть, аванс дали. На первое время хватит, а там заработаю.

- И скажи на милость, как?

- Вагоны пойду разгружать на Московский вокзал.

- Не смеши... Там таких нахлебников знаешь сколько... очереди на месяц вперёд расписаны. Тут Андрею предложили шабашку на складе в Купчино. Цех по консервированию гороха открывают. У него горло осипло... пойдёшь за него?

- Конечно... а сколько платят?

- Тридцать в час.

- Здорово. В Бурятии двадцатку за ночь хозяин магазина давал.

- Как сына-то решили назвать?

- Тарас!

- Ух, страсти, то какие... не выговоришь.

- Ничего, привыкнете. Да и ему с Богданом будет сподручнее, когда одни останутся.

На следующее утро шурин отвёл меня к своему работодателю, который представился дядей Стёпой, напомнившем мне милиционера из одноимённого мультфильма. В прокуренной кандейке, обклеенной советскими газетами, переодевались десять мужиков. Парочка студентов, два алкоголика, отставник-майор, с которыми поздоровался за руку; остальные держались в стороне и не выделялись.

- Значит так, ребята, - инструктировал нас сквозь пышные седые усы дядя Стёпа, - работа у нас сдельная. Оплата почасовая. Тридцать в час, что по курсу один доллар. Деньги такие на дороге не валяются. Кто устал, расчёт на месте и гудбай!

- А что делать-то будем? - поинтересовался пожилой, но жилистый отставной майор, надевая халат и перчатки. По внешнему виду было заметно, что он разбирался в таких делах.

- Ничего сложного. Будут приходить грузовики с мешками. В них канадский горох. Ваша задача их разбирать и складывать. Здесь скоро запустят линию по упаковке гороха в банки. Так дешевле, чем ввозить готовую продукцию.

Нас завели в просторный металлический ангар, который, судя по запаху краски, был недавно собран. Работа поначалу показалась действительно не сложной. Что такое перенести мешок весом в сорок килограммов? Ерунда! Часы бежали, машины подходили, с шутками да прибаутками мешки перетаскивались. Незаметно наступило время обеда. Видимо шофёры тоже устали баранки крутить.

- Двадцать минут на перерыв... простой не оплачивается, - командовал наш надсмотрщик, которого я окрестил надзирателем. Он даже перекуры вычитал у мужиков.

- Нас можно рассчитать! - первыми сдались грузчики, по лицу шибко пьющие, - на опохмел с закусоном заработали.

К десятиминутному ужину отчалили и студенты, сославшись на завтрашние занятия. Мы с майором работали уже в паре. Он давно предлагал носить один мешок на двоих, но мне казалось, что сил у меня вагон.

В компании работать веселее. Каждый рассказывает что-нибудь о себе и это отвлекает от усталости. Гора мешков неприлично высилась, интенсивность переноски не уменьшалась. Лишь в половину одиннадцатого мы разгрузили последний грузовик и получили расчёт. Тринадцать часов каторги - триста девяносто рублей!

Устроил себе праздник. Купил бутылку "Балтики" и двести грамм "Докторской", а домашним - кекс с изюмом. Скрюченными пальцами и дрожащими от усталости руками с трудом открыл металлическую пробку и, не удержавшись, выпил пиво в полупустом ночном автобусе. В уме калькулировал, сколько я смогу заработать за оставшееся отпускное время и мечтал, как потрачу деньги.

Увы, дома ждал неприятный сюрприз. Андрей сказал, что на завтра мастер поставил другую смену.

Утром же я понял, что работник из меня никакой. Тело ныло от непривычной нагрузки, ногтевые пластинки болели и почернели от переноски мешков, как будто на них нанесли черный лак и постучали молотком.

Из Питера в Тамбов возвращался на электричках с ночёвкой в Москве у друга, работающего агентом по продаже элитной недвижимости. Он смотрел на мои почерневшие ногти и удивлялся.

- Ну ты, Сява, даёшь!

- Тебе не понять... у меня сын родился!

- Пойдём на Тверскую в "Бункер" отметим!

- Да у меня ни одежды подобающей, ни денег нет!

- Форма у тебя самое то... сейчас так модно. Скажу бармену, что ты из Чечни. Он тебя угостит. Бывший афганец.

В эту ночь мы так и не ложились, отмечая рождение сына. Я боялся проспать пятичасовую электричку и в четыре утра, слегка пошатываясь, вышел с Богословского переулка по направлению к Павелецкому вокзалу. В наушниках звучали песни "Наутилуса". Московский народ ещё спал, лишь на Тверской ютились сонные второсортные путаны. На Красной площади из плеера заиграли аккорды "Труби, Гавриил, труби... Хуже уже не будет...", и я не сдержался. Вот она моя детская мечта - главная площадь страны. Впереди Чечня... хуже точно уже не будет. И я замаршировал с равнением направо под сопровождением двух патрульных машин милиции. Вспоминал, что когда родилась Настя, я дежурил на сутках в питерской психбольнице для заключённых, когда появился Богдан, охранял магазин с пистолетом в Бурятии, теперь вот появился Тарасик, а я уезжаю от него. Пусть этот ночной парад будет в твою честь, мой маленький сын, пусть твоя пневмония поскорее разрешится, а папка за тебя повоюет, и за друзей тоже... и мы победим!

В Трегуляе стремительно наступила весна. Снег остался лишь на опушках. Ночью в поисках лагеря я провалился в неглубокую речку под лёд. В итоге битый час обходил её вброд. Комбат пожурил за опоздание на два дня, не поверил, что ехал на электричках, но поздравил за то, что вообще вернулся, так как собирался записать меня в дезертиры. В лагере за неделю всё благоустроилось, и из палаток доносился жилой дух. До отправки в Чечню оставалось две недели...

Трегуляй

Спали уже в палатках, которые топили печники, набранные из отважных солдат. Но эти отважные периодически засыпали от усталости, так как днём им спать не полагалось и они падали на печки шапками, бушлатами, ладонями. Иногда просыпались от нешуточного утреннего мороза, некоторые так и не раздевались и не снимали берцы. Для себя я ввёл в правило, не смотря ни на что, снимать одежду и ежедневно бриться.

За неделю до отправки активизировалась выдача со стороны ТУЦа (Тамбовского учебного центра) техники и боеприпасов. То, чего не могли выполнить в течение месяца, решили выполнить за пять дней. Каждый день сопровождался глобальными переменами. Посмотрев на предлагаемое медицинское имущество, я доложил командиру о необходимости закупок. Найдены были и деньги, что в армии достаточно редкое явление. В Улан-Удэ начфин поведал мне, что в его бытность на эту статью деньги никогда не выделялись. Я ничему не удивлялся и ринулся в ближайшую аптеку расходовать казённые дензнаки. Было ощущение праздника. На сдачу купил двадцать бутылочек настойки боярышника - семидесятиградусного спирта.