Тантамареска - Страница 12

А потом ему приснился вещий сон. В его снах иногда появлялся кто-то. Этот «кто-то» был очень приятен, вокруг него цвели цветы и пели птицы. Нежная синь неба, шум реки, которая переливалась неестественно яркими красками, и Рудик плыл по этой реке, но почему-то абсолютно не чувствуя воды. Все это волшебство появлялось в его сне благодаря странному кому-то, чье присутствие всегда ощущалось. В какой-то момент, еще в детстве, Рудик даже не понял, а осознал, как зовут этого обитателя собственных снов. Имя было очень странное и какое-то неземное. Эо. Тогда Миша решил, что тот, кого зовут Эо, – женщина. Может быть, потому что было так хорошо ощущать себя с ней рядом, таким спокойствием веяло от ее присутствия, такой нежностью и любовью, что каждая встреча с ней дарила тепло и согревала душу.

Вот и сейчас Рудик сразу почувствовал, что Эо где-то рядом. Но в этот раз не было пения птиц, голубых небес и шума разноцветной реки. Он вдруг оказался в сыром узком ущелье. Вокруг были голые серые скалы, над головой мрачные грозовые тучи, холодный ветер пронизывал насквозь, а колкие гранитные камешки больно впивались в босые ступни. Утробный нарастающий гул сковал Рудика страхом, и сквозь этот гул и завывания ветра он услышал ее голос.

– Проснись! Проснись! Проснись! Спасайся прямо сейчас или погибнешь!

От неожиданности он, обладавший на редкость крепким сном, действительно проснулся. Менее подготовленному человеку, чтобы принять решение в такой обстановке, потребовалось бы какое-то время. Начальнику разведки Рудику, умеющему принимать решения молниеносно, хватило доли секунды. Вопрос был один: стоит верить странному сну или нет. Если да, надо бежать из палатки сломя голову, а если нет, попытаться снова уснуть. Он вспомнил свои собственные предчувствия и решил, что лучше бы поверить – полезней для здоровья. И, соскочив с кровати, заорал во всю глотку:

– Подъем! Тревога!

Рудик набросил на себя камуфляж, сунул ноги в берцы, схватил автомат и пулей вылетел из палатки, продолжая кричать: «Подъем! Тревога!», а потом добавив отборного мата.

Позже те немногие, кто успел спастись, вовремя выбежав вслед за Рудиком, в один голос говорили, что именно вот этот отборный мат от никогда не ругавшегося старлея и заставил их пошевелиться.

Огненный шквал обрушился на расположение батальона буквально через минуту. Успев к тому времени добежать до окопов, оглянувшийся Рудик на миг застыл, видя, как на месте его недавнего ночного отдыха расцветает, недобро багровея, экзотический цветок из желто-красных лепестков пламени, обрамленный скромно вьющимися по бокам синевато-черными дымными лепестками. Выпущенный из миномета снаряд оставил на том месте, где только что была палатка, лишь огромную яму и вот этот огненный цветок.

Спустя еще мгновение Рудик уже палил из траншеи, откликаясь на фиолетовые вспышки трассеров, летящих в него, казалось, со всех сторон. «Чехи» пошли было в наступление, но оставшиеся в живых товарищи, спасенные Рудиком, вступили в бой и отбили атаку.

Когда рассвело, по периметру насчитали более полусотни трупов. Старший лейтенант понял, что батальон был очень профессионально окружен, а ночной атаке, прямо по науке, предшествовал швальный минометный обстрел, и, конечно, в живых здесь не должно было остаться никого. Чеченцы были пришлые, хорошо экипированные и подготовленные.

О том, что это был отряд полевого командира по имени Хаттаб, рассказал уже вечером прибывший из штаба группировки подполковник. Оказывается, вся группировка искала этот неуловимый отряд Хаттаба, а он сошелся в бою в совершенно неожиданном месте с рудиковским батальоном. Тщательно проанализировав ночное происшествие, подполковник сделал справедливый вывод, что если бы не успевший занять оборону старлей, а с ним еще с десяток офицеров и прапорщиков, выскочивших из палатки следом, батальону наступила бы хана.

– Но как ты сообразил? Как ты почувствовал опасность? – Разглядывая неказистого Рудика, подполковник теребил свой огромный нос большим и указательным пальцами правой руки.

Дело в том, что ситуация пахла, помимо орденов, еще и геройской звездочкой.

Старлей, не видя смысла скрывать, в конце концов, мало ли у кого какие бывают предчувствия, в очередной раз опрометчиво повторил, что предостерегла его приснившаяся женщина по имени Эо.

Тут-то и решил подсуетиться зампотылу майор Рябота. По закону подлости, в отличие от погибших командира и начштаба, Рябота после того ночного боя уцелел, временно принял на себя командование батальоном и начал очень активные аппаратные действия.

Для начала он связался с руководством Владикавказского госпиталя и аккуратно сдал туда Рудика. Согласитесь, что тронувшийся умом командир батальонной разведки – это уж слишком! Конечно, спасибо, что этот неврастеник спас от гибели личный состав батальона, но больше рисковать нельзя. Пусть в госпитале врачам про свою Эо рассказывает. Тут война, между прочим, идет, не до видений! Михаила в том бою действительно сильно контузило. Да и, что греха таить, действительно, случилось с ним что-то, что не могло укрыться от внимательных взглядов сослуживцев. Рудик после того боя стал нелюдим, угрюм, у него появилась привычка разговаривать с самим собой. Война, ничего особенного, думали товарищи, здесь у каждого по-своему крыша едет.

На радость майору Ряботе как-то все совпало. Накануне спятивший армейский прапорщик расстрелял в Беслане из АК шестерых сослуживцев, так что военные врачи на сигнал о неком помешательстве старшего лейтенанта-разведчика отреагировали молниеносно.

Во-вторых, имелся благовидный и совершенно официальный предлог для госпитализации – сильная контузия.

Ну а в-третьих, в госпитале как раз находилась группа московских психиатров, и один из них, проверяя Рудика, обнаружил, что парень необыкновенно быстро реагирует на гипноз и почти мгновенно погружается в искусственный сон. Очень внимательно военный психиатр выслушал рассказ об Эо, задавал многочисленные дополнительные вопросы и задумчиво качал головой. Узнав, что старший лейтенант не имеет никого из близких на всем белом свете, следовательно, проявлять заботу о его судьбе некому, психиатр ушел на узел связи и отправил куда-то странное зашифрованное донесение. Ответ пришел на следующий день, чуть ли не из Главного штаба.

– Как вы себя чувствуете, голубчик? – спрашивал Рудика камуфлированный московский психиатр.

Рудик в ответ молчал, оглядывая потеки на потолке. Ему стала неинтересна вся эта странная суета, все эти странные доктора. Он ждал своего сна, в котором, если повезет, будет Эо… Эо, которая спасла ему жизнь.

– Повезло вам голубчик! В Москву поедете. Там есть замечательный санаторий для таких, как вы. «Сосны» называется. Вам там обязательно понравится.

Рудик лениво продолжал оглядывать потолок. «Сосны» так «Сосны». Он не знал что уже спустя неделю после его пребывании в таинственных «Соснах», в Главное Управление ВВ МВД России придет медицинское заключение. И будет оно гласить, что старший лейтенант Рудик, в силу утерянного здоровья, признан негодным к дальнейшему прохождению службы во внутренних войсках страны и подлежит увольнению в отставку. Более того, в заключении было также указано, что в результате тщательного обследования старшему лейтенанту Рудику присвоена первая группа инвалидности, означающая необходимость в постоянной посторонней помощи, контроле и надзоре. В рамках недавно утвержденной президентом медицинской программы таковая помощь Рудику будет оказана в полном объеме прямо там, в санатории «Сосны», лечащий персонал которого как раз специализируется на подобного рода заболеваниях.

Не знал Рудик и того, что застрянет он в этих «Соснах», медленно сходя с ума, на долгие двадцать лет, до самого апокалипсиса.

И уж тем более он так никогда и не узнал, что уже через полгода после того знаменитого боя майору Ряботе присвоят звание Героя России, а одна из школ в маленьком городке в Тульской области станет с гордостью носить его имя.