Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв! - Страница 10

К тому же у танков недоставало боекомплекта. За примерами далеко ходить не надо: такое было и на танке Т-35, на котором служил механиком-водителем тогда еще старшина Стеценко. Его непосредственный командир приобрел немало седых волос в общении с зампотыла, но так и не увидел в боекомплекте своих танков долгожданных бронебойных снарядов калибра 76 миллиметров к главному орудию тяжелого танка. Были только бронебойные «болванки» к «сорокапяткам» из передней и задней малых орудийных башен.

Теперь же на военных складах до трех-четырех боекомплектов самых разных видов боеприпасов: для танковых пушек, полевых орудий, тяжелых гаубиц Резерва Главного Командования, «эрэсов» для «катюш». И это не говоря о сотнях и тысячах тонн боеприпасов на складах авиационных полков и дивизий.

Наводчик затаскивал в башню тяжелые диски для пулеметов. Его отвлек звук с неба. В разрывах высоких облаков показались крылатые силуэты. Башнер положил диски на крышу башни, приставив ладонь козырьком к глазам.

– Бомбить летят?

– Скорее, разведка, – заметил многоопытный гвардии лейтенант Стеценко. – Я смотрю, к наступлению-то основательно готовятся…

Самолеты-разведчики днем и ночью гудели над лесом, разумеется, это были наши самолеты. Чужих не пускали на нашу территорию расчеты зенитных батарей и истребители противовоздушной обороны.

Разведывательная авиация фронта регулярно контролировала движение противника по шоссейным, железным и грунтовым дорогам на оперативную глубину до 150 километров. Расположение аэродромов гитлеровской авиации было вскрыто на всю оперативную глубину, и полеты с них контролировались нашими наблюдателями ежедневно.

Также разведывательными частями авиации была сфотографирована площадь более 50 тысяч квадратных километров. Эти подробные фотопланшеты командиры тяжелотанковых рот отдельного гвардейского полка прорыва изучали каждое утро.

Везде чувствовались приготовления к наступлению, которое должно стать самой масштабной операцией прорыва Красной армии. Связисты тянули телефонные и телеграфные линии, разворачивали и маскировали антенны мощных радиостанций.

На направлениях прорыва к ударным армиям намечалось иметь телеграфно-телефонные линии в четыре провода. Для этой цели за каждой армией закреплялся один линейный батальон связи.

Для обеспечения наступления требовалось проделать, без преувеличения, огромную работу по строительству и восстановлению телеграфно-телефонных линий. Нужно было построить и восстановить 851 километр линий, восстановить и подвесить 2787 километров проводов! Для выполнения всех этих работ в распоряжении Управления связи было развернуто девять строительных и четыре кабельно-шестовых рот.

Строились новые и ремонтировались старые дороги, прокладывались рокады, связывающие различные участки протяженного фронта.

Так, например, в полосе предстоящего наступления 6-й гвардейской армии в течение всего лишь 12 дней в среднем ежедневно работало не менее 4700 человек. В результате развернутого дорожного строительства в период подготовки к операции удалось восстановить и построить 275 километров дорог, а также отремонтировать и прогрейдеровать еще 820 километров пути.

И по этим дорогам постоянно шла техника и колонны пехотных подразделений. Тяжелые гусеничные тягачи и американские «лендлизовские» тракторы тащили массивные гаубицы, тоже на гусеничном ходу. Это были сверхмощные 203-миллиметровые артсистемы Резерва Главного Командования. Катились по дорогам за тягачами «шестидюймовки» и 122-миллиметровые гаубицы-пушки А-19 – «родственники» мощных танковых пушек Д-25Т, установленных на ИС-2. По ночам, светя фарами со светомаскировочными насадками, шли гвардейские «катюши» с зачехленными до поры реактивными пусковыми установками. Грохотали и лязгали стальными траками гусениц угрюмые «лобастые» танки.

Работы по техобслуживанию материальной части отдельного гвардейского тяжелотанкового полка прорыва закончились как раз к обеду.

Танкисты расположились на краткий послеобеденный отдых прямо здесь, возле укрытых в капонирах под маскировочными сетями танков.

Чубатый веснушчатый механик-водитель четвертого «ИСа» в роте растянул меха гармошки.

Так и лилась эта задушевная и проникновенная песня про танкистов. Бойцы притихли, думая каждый о своем. Среди танкистов было много белорусов: кто успел, эвакуировался вместе с семьями, некоторые – партизанили, а потом были ранеными вывезены самолетами на Большую землю. Многие из них, когда началась война, были еще подростками непризывного возраста. И вот за три долгих года войны они повзрослели и пришли на место своих отцов и братьев – чтобы мстить гитлеровцам за горе и слезы своего народа, за разграбление своей земли!

Опытный танковый боец и сам чувствовал мандраж, который усиливался день ото дня. Каково же было тогда им, молодым?..

Это обстоятельство, кстати, здорово волновало Степана Никифоровича: в том, что ребята не сдрейфят в трудную минуту, он был уверен настолько, насколько это было возможно. А вот сумеют ли они сдержаться и не полезть на рожон, где это не нужно?..

И тем сильнее гвардии старший лейтенант «закручивал гайки» в боевой учебе, требуя, чтобы каждый член экипажа каждого вверенного ему тяжелого танка затвердил до автоматизма все действия и смог в случае необходимости заменить раненого товарища.

Их отдельный гвардейский тяжелый танковый полк прорыва уже успел повоевать на Украине, и там танкистам уже приходилось сталкиваться и с «бронированным зверинцем» немецких танковых частей, и с сверхпрочными защищенными огневыми точками, и с фанатичной стойкостью эсэсовских механизированных дивизий. Так что люди были обстрелянные, и они не роптали, понимали, что действительно: «Тяжело в ученье – легко в бою!»

Постоянно проходили тренировки «пешим по-танковому», со стороны зрелище пятерых взрослых мужчин, идущих вместе и выполняющих бессмысленные на первый взгляд движения и перебрасывающихся странными фразами, вызывало улыбку. Это вызывало ассоциации с детскими играми, когда все – «понарошку», не всерьез. Но даже такой тренинг был полезен.

За время паузы перед наступлением то одно, то другое подразделение отводилось в оперативный тыл на боевую учебу. Особенно усердствовали пехотинцы, но оно и понятно: основная тяжесть наступления, как всегда, ляжет на «царицу полей». Бойцы проводили занятия по специальной пятидневной программе. В ее основу было положено сплачивание рот и батальонов на соответствующих учениях с боевой стрельбой. На этих занятиях, максимально приближенных к боевым, отрабатывались важнейшие вопросы наступательного боя, причем особое внимание уделялось вопросам взаимодействия пехоты с танками и артиллерией, технике передвижения на поле боя, броску в атаку, штурму опорных пунктов противника. А сейчас, уже непосредственно в период перегруппировки войск, боевая подготовка продолжалась по специально составленной десятидневной программе.

Окружающие леса и болота тоже вносили свою специфику в боевую учебу. Солдаты на специально отведенных участках учились плавать, форсировать водные преграды, вести наступление в лесисто-болотистой местности при помощи подручных средств и без них. Бойцы наводили штурмовые мостики, плавали на надувных лодках. Большое внимание при подготовке уделялось тренировке отдельных бойцов и целых подразделений в преодолении заболоченных участков, ориентировании в лесу, движении по азимуту.