Танец теней - Страница 16
Во-первых, глаза. Это не были циничные глаза умудренной жизнью профессиональной соблазнительницы вроде Сариты. Не напоминали они также глаза с поволокой юных светских кокеток, проходивших перед Феланом парадом всякий раз, когда он оседал на одном месте на достаточно долгий срок. В этих случаях он тут же становился добычей благовоспитанных леди, мечтающих выдать замуж своих дочерей, и с трудом уносил ноги. Но это вовсе не был холодный, лишенный интереса взгляд женщин, в жизни которых уже был мужчина, владевший всеми их помыслами, и которым просто не было до Фелана никакого дела. Глаза «юного Джулиана» были живыми – в них постоянно светились то радость, то боль, то враждебная настороженность, то испуг, то дерзость. Девушка наблюдала за ним, когда думала, что он этого не замечает, и тогда Фелан мог разглядеть во взгляде ее больших карих глаз откровенное любопытство и здоровый страх перед неизвестностью.
Сейчас девушка с удовольствием поглощала содержимое корзинки, собранной им в дорогу Дульси, и Фелан мог беспрепятственно рассматривать ее лицо. Ему редко доводилось видеть, чтобы женщина ела так много, а, если верить Ханнигану, прошлым вечером аппетит у нее был ничуть не меньше. Фелан лениво задал себе вопрос, не беременна ли она, и подумал, что это объяснило бы многое. Она вполне могла быть дочерью какого-нибудь зажиточного буржуа, соблазненной и покинутой негодяем-любовником и выкинутой из дома строгим папашей. Или она убежала сама, прежде чем был раскрыт ее позор…
Но что-то подсказывало Фелану, что это не так. В ее пытливом взгляде была какая-то внутренняя чистота. Несмотря на весьма необычные обстоятельства, в которых находилась девушка в данный момент, Фелан был практически уверен, что она невинна. Может быть, не в том смысле, в котором называют невинными юных девиц из приличных семейств, – девушка, которая была лично знакома с легендарной Саритой, наверняка знала о радостях плоти много больше, чем доводилось узнать английским леди за всю жизнь. Но Фелана совершенно не интересовало, удалось ли юной беглянке до сих пор сохранить свою девственность. Он всегда считал ценность девственности сильно преувеличенной, полагая ее скорее досадным препятствием, которое следовало устранить как можно быстрее. Но он был абсолютно уверен в том, что чувства этой девушки оставались непорочными. Никто и ничто не сумело этого изменить, и в этом плане она была абсолютно невинна – куда более невинна, чем обожаемая Вэлом Софи. Непорочность «Джулиана Смита» была гораздо глубже, чем девственность тела. В ней было что-то детское, что она тщательно пыталась скрыть, но это плохо ей удавалось. Что же, черт побери, заставило ее прибегнуть к этому смехотворному маскараду? И что заставило думать, что ее не разоблачат?..
– Уф, жарко, – хрипловатым голосом произнесла девушка, откидывая с шеи каштановые кудряшки.
Фелан отвернулся и стал смотреть на море. Никогда еще не приводила его в такое возбуждение стройная девичья шея. Но, черт возьми, рядом с этой девушкой с ним многое происходило впервые!
– Вот видишь, оказывается, и в Англии иногда бывает жарко, – произнес он, закидывая в кусты огрызок яблока. – Почему бы тебе не пойти искупаться? – предложил он и внутренне замер в ожидании ее реакции.
Девушка явно успела привыкнуть к его повадкам и решила на этот раз не вступать в открытый спор. Она склонила голову набок, словно обдумывая его предложение.
– Может быть, – задумчиво произнесла она, хотя Фелан прекрасно знал, что ответ ни за что не будет положительным – она ни за какие блага мира не захочет снять этот проклятый мешок, служивший ей рубашкой. – Но, боюсь, вода чересчур холодная.
– Но только не для такого выносливого юноши, как ты.
– Почему бы вам не присоединиться ко мне? – огрызнулась Джульетта.
Что ж, ему явно не удалось окончательно запугать девчонку. Казалось бы, это должно было его раздражать. Но вместо этого Фелан испытывал какой-то странный восторг, почти возбуждение.
– Я подумаю. Но сначала ты. Раздевайся – и в воду.
К его изумлению, девушка поднялась с земли – грациозно, как всегда, – и подняла руку к верхней пуговице ворота. Расстегнула одну, потом другую, обнажив кусочек нежной кожи, такой же золотистой от загара, как ее лицо: результат многих лет, проведенных в жарких странах. Интересно, какого цвета ее кожа в тех местах, куда не достигают солнечные лучи? И как далеко она готова зайти в своей опасной игре?
Фелан вытянулся на песке.
– Ну, давай! – жизнерадостно предложил он. – Я буду наблюдать за тобой и спасу, если начнешь тонуть.
Она не колебалась ни секунды, черт бы ее побрал! Подошла к кромке воды, и через минуту ее рубашка спустилась с плеч достаточно, чтобы Фелан успел разглядеть стройную спину. Но уже через мгновение рубашка вернулась на место; вскрикнув, девушка отбежала прочь от накатившего на берег прибоя. Когда она повернулась к Фелану, рубашка уже была застегнута почти на все пуговицы – а он просто изнемогал от желания. Ему даже пришлось положить на колени альбом, чтобы скрыть от девушки свое состояние.
– Слишком холодно, – сказала она, явно чувствуя себя победительницей.
Эта дурочка всерьез считала, что сумела его провести! Ей и невдомек, что ни у одного самого изящного юноши не бывает таких красивых, таких хрупких плеч.
Фелан поднялся на ноги, поморщившись от боли.
– Пойду прогуляюсь, – сказал он. – Жди меня здесь.
– Разве вы не собираетесь искупаться? – невинным тоном спросила маленькая нахалка.
Фелан чуть не зарычал в ответ. С одной стороны, холодная вода помогла бы решить его проблему. Но с другой – достаточно одного взгляда на его возбужденное тело, чтобы она раз и навсегда решила, что он такой же извращенец, как сэр Невил Пинворт. Если, конечно, у нее хватит смелости посмотреть на его тело.
Фелан был уже почти готов продемонстрировать ей свое возбуждение, просто чтобы отомстить. Впрочем, он знал куда более интересные способы объяснить этой дерзкой девчонке, что не стоит сердить взрослого здорового мужчину после длительного воздержания. Но он вовремя напомнил себе, что сейчас для этого не самое подходящее время.
– Сейчас вернусь, – бросил Фелан и не спеша пошел вдоль берега. Песок обжигал ступни, солнце нещадно палило над головой, а скелет погибшего корабля отбрасывал на берег мрачную тень. Все это как нельзя лучше соответствовало его настроению.
Джульетта опустилась на землю, весьма довольная собой. Ей удалось развеять все подозрения мистера Рэмси. В этом она была абсолютно уверена. Если он по какой-то досадной случайности заподозрил, что перед ним женщина, она сумела усыпить его бдительность. Хорошо, что он не согласился на ее предложение и не полез в воду сам. Джульетте совсем не хотелось смотреть, как он раздевается и ныряет в холодную воду: мистер Рэмси слишком волновал ее даже в одетом состоянии.
Впрочем, сегодня действительно было очень жарко. Она с удовольствием искупалась бы в холодных водах Атлантики, если бы никого не было рядом. Но раз с этим ничего не получится, надо по крайней мере погреться как следует на солнышке – с тех пор, как она ступила на холодную английскую землю, ей впервые представилась такая возможность.
Джульетта лежала на горячем песке, ощущая спиной каждую песчинку сквозь тонкую ткань рубашки. Она зарыла в песок ступни ног и вытянула руки над головой, радуясь тому, что никто на нее не смотрит. Сегодня она чувствовала себя женщиной, несмотря на мужское платье и коротко стриженные волосы. Нежась на ярком полуденном солнце, Джульетта подумала, что, наверное, напоминает сейчас довольную, сытую кошку – грациозную, занятую только собой и немного беспутную. Хорошо, что мистер Рэмси решил исчезнуть. Если бы он увидел ее сейчас, новый слуга показался бы хозяину еще более странным, чем он считал до сих пор.
В воздухе пахло морем, теплой землей и – едва уловимо – розами. Но стоило Джульетте закрыть глаза, она снова начала думать обо всем том, что привело ее сюда, на этот пустынный берег. Она видела Марка-Давида Лемура, держащего ее руку в своей мягкой белой ладони и пытающегося надеть ей на палец кольцо. Рука его была горячей и влажной, он делал ей больно, но Джульетта была слишком поглощена свалившимся на нее горем, чтобы сохранять ясность мыслей. Черный Джек умер так неожиданно! Лихорадка мгновенно превратила его пышущее здоровьем тело в обтянутый кожей скелет, так что ему хватило сил лишь на предсмертную просьбу. Его дочь должна выйти замуж за его лучшего друга Лемура и вернуться вместе с мужем в Англию.