Танцующая под дождем - Страница 2

Излишне говорить, что все старались ему угодить. В письме он указал время приезда – три часа дня.

Сейчас полдень. Марам только что позвонила отцу и сообщила ему, что приехала. Он забеспокоился – дочь уехала одна, без сопровождающих, которых он пытался ей навязать. Она сказала ему, что сопровождающие приедут позже и она вернется с ними домой. Но сначала ей нужно поговорить с Амджадом один на один, пока на скачки еще никто не приехал.

Марам сбавила скорость и решила насладиться великолепными видами пустыни. Однако настоящее удовольствие она получила, увидев Амджада.

Он стоял перед огромным шатром. Вокруг него суетились десятки людей. Но она видела только его. Амджад был выше остальных на полфута. Широкоплечий, мускулистый, с врожденной грацией и неповторимой аурой властности. Ему было наплевать, что беспощадное солнце опаляло его черные, как крыло ворона, волосы.

Казалось, он вообще равнодушен ко всему, что вокруг него происходит.

Прежде Марам видела Амджада только в роскошных деловых костюмах, которые очень ему шли. Но сегодня он был одет в белую широкую рубашку, заправленную в брюки, которые облегали ноги, как вторая кожа, и высокие сапоги. Для описания того, как Амджад был хорош собой, не хватало слов…

Она припарковала машину рядом с другими автомобилями, схватила сумку и шляпу. Амджад обратил на нее внимание только тогда, когда услышал, как она захлопнула дверцу машины. Он покосился на нее нарочито лениво.

Из-под красивых бровей на нее уставились потрясающие глаза изумрудного цвета. Она ощущала на себе его буравящий безжалостный взгляд. Чувственные губы принца были поджаты.

Марам подошла к нему и удостоилась всем известного снисходительно-вызывающего взгляда.

Ничуть не испугавшись, она помахала рукой, приветствуя всех присутствующих, а затем взглянула на Амджада и лучезарно ему улыбнулась:

– Я приехала!

Она приехала!

Какого дьявола здесь делает принцесса аль-Ваакед? Ведь Амджад пригласил на скачки принца аль-Ваакеда.

Тем не менее Марам аль-Ваакед приехала – как она только что торжественно объявила, подойдя к нему завораживающей походкой охотящейся голодной тигрицы.

В теле Амджада напрягся каждый мускул.

Бежевый брючный костюм свободного покроя не только ничуть не скрывал ее роскошные формы и длинные ноги, а наоборот, подчеркивал ее привлекательность и мягкую грациозность. Густые золотисто-каштановые волосы были затянуты в хвост на затылке. Глаза Марам были жгучими, как солнце, и бездонными, как море. Они придавали девушке таинственности и в то же время – уверенности. Красота Марам была безупречной, дарованной Богом.

Марам отлично знала о своих достоинствах и умело ими пользовалась.

Амджаду стало трудно дышать.

Вздохнув, он подумал о том, что Марам аль-Ваакед привлекает не просто своей красотой. Эта женщина была действительно опасна для любого мужчины.

У тридцатилетней Марам уже было два официальных мужа: наследный принц и наследник бизнес-империи. Первый был старше ее отца, второй годился ей в младшие братья. И оба были от нее без ума.

Теперь она обратила взгляд потрясающих золотистых глаз на Амджада.

Если говорить честно, Марам решила запудрить мозги не только Амджаду, но и его брату Хайдару. Она была бы совсем не против того, чтобы на ее удочку попались оба принца.

Но Амджад решил: скорее ей удастся соблазнить дьявола, чем его. Однако Хайдар, такой же хитрый и темпераментный соблазнитель, как Амджад, оказался не настолько стойким. В юности между ним и Марам зародилась дружба, и у него по-прежнему остались о ней сладкие воспоминания…

Но как бы хороша собой ни была Марам, для Амджада она прежде всего самый заклятый враг. Ее отец, Юсуф аль-Ваакед, правящий принц соседнего эмирата Оссайлан, был повинен в краже драгоценностей «Гордость Зохейда». К тому же именно он стал инициатором политического заговора с целью свержения короля аль-Шалаана.

Амджад наклонил голову и произнес с максимальным презрением, на какое был способен:

– Принцесса Харам?

Марам моргнула. Амджад назвал ее Харам? Судя по злобному блеску в его глазах, она не ослышалась.

В переводе с арабского языка «харам» означало «грех, зло, нечто запретное».

Итак, какой реакции он от нее ждет? Должна ли она разволноваться, обороняться, возмущаться?

Ну уж нет! Она сделала реверанс и захлопала ресницами:

– Принц Абгхад?

Амджад слегка округлил глаза, услышав, как она его назвала. «Абгхад» переводилось с арабского как «ненависть».

Выражение его лица стало злобным. Он прижал руку к сердцу, притворившись, будто оно у него болит.

– А я думал, что нравлюсь тебе.

– Ты нравишься мне гораздо больше, чем думаешь, – улыбнулась она ему. – Но Харам может быть в паре только с Абгхадом.

– Принцесса Грех и принц Ненависть, – сказал Амджад, растягивая слова, словно смакуя оскорбление. Оскорбления, произнесенные его бархатистым, словно темный шоколад, голосом, звучали как сладкие комплименты. – Они мне нравятся гораздо больше, чем банальные и помпезные имена, придуманные для нас родителями.

Марам кивнула, получая от разговора все больше удовольствия:

– Не сомневаюсь, такие имена отлично пойдут для главных героев романа в стиле фэнтези или видеоигры.

– Эти имена гораздо лучше тех, что были у нас до этого времени. Тебя будут называть не принцесса-полукровка, а Грешная Блондинка, а я сменю имя Чокнутый Принц на Чокнутый Мерзавец. Мы заработаем миллионы!

Она схватила прядь волос и продемонстрировала ее Амджаду:

– Я не блондинка, Ваше Ужасное Высочество!

– Это технические детали, Ваша Преподобная Подлость.

Она шире растянула губы в улыбке и заметила: сновавшие вокруг люди разошлись, чтобы не мешать их перебранке.

– А где же… – небрежно спросил Амджад, назвав отца Марам именем, которое по-арабски означало «извиняющийся принц», а по-английски – «осел». – Не смог проснуться после ночной игры в пасьянс?

Она снова рассмеялась:

– Он не сможет приехать.

– Его не будет на скачках? – Странно, но Амджад говорил раздраженнее, чем следовало.

– Недавно у отца была пневмония, и врачи опасаются рецидивов из-за неблагоприятных погодных условий. – Она ласково улыбнулась. – Но разве ты не счастлив? Ведь он прислал меня вместо себя!

Амджад презрительно скривил красивые губы:

– Такое ощущение, что мне преподнесли сразу несколько неожиданно-неприятных сюрпризов.

Почувствовав облегчение оттого, что он снова язвит, Марам усмехнулась:

– О, мне нравится твоя откровенность.

– Уверяю тебя, что, когда я буду говорить действительно откровенно, тебе не понравится.

– А ты попробуй, принц Абрад!

В ответ на «самый холодный принц» зрачки Амджада расширились до такой степени, что почти закрыли радужную оболочку.

– Ты этого не переживешь, принцесса Калам, – ответил он, что по-арабски означало «принцесса-болтунья».

Она ахнула и поборола желание схватить его за копну иссиня-черных волос и заставить замолчать.

Марам разочарованно вздохнула:

– Не дождешься, потому что я из мрамора, и твое жало в меня не проникает.

Его изумрудные глаза сверкнули.

– Твоя тактика отменно действует на мужчин. – Он покачал головой. – Мне очень стыдно за принадлежность к мужскому полу.

– Не хами мне, Амджад, – предупредила она, поборов очередное желание ущипнуть его за скульптурно-красивые щеки.

– Ма-а-ам! – Амджад прикинулся рассерженным маленьким мальчиком. – Меня назвали хамом. Но ты не переживай, еще никто не умер от моего хамства. Пока еще.

В ответ Марам показала ему язык. Амджад опешил, и она воспользовалась его замешательством:

– Ты восхитителен, когда хамишь! Но я, в отличие от тебя, не могу долго находиться под палящим солнцем.

Он повел мощным плечом:

– В четырех шагах от тебя шатер с кондиционером. Тебе нужно всего лишь сделать несколько шагов – и окажешься в прохладе.