Танцующая для дракона. Небо на двоих - Страница 25

Я как была идиоткой, мечущейся в поисках тепла и признания от самых близких, так ей и осталась. Я хотела стать лучше для тех, кому это вообще не было надо, потому что для Леоны я по-прежнему – непутевая Танни. А для Гроу… чешуя его знает, кем я вообще была для Гроу. Наверное, никем. Если он предпочел расстаться со мной по телефону без объяснений.

– Танни, – она попыталась снова, но я покачала головой.

– Нет, Леона. Ничего не получится.

Кажется, в этот момент она тоже это осознала, потому что поднялась. Совершенно не грациозно, а как-то устало, с опущенными плечами, которые расправила у самой двери. В ту минуту, когда я поняла, что она вот-вот обернется, я поднялась и отошла к окну.

– Береги себя, – донеслось мне в спину.

Мне захотелось чем-нибудь в нее запустить, но я даже не пошевелилась. В затемненных окнах на панораме Зингсприда отражались мы: я с плотно сжатыми губами, глядящая куда-то в сторону Вайовер Грэйс, и она, смотревшая на меня. Будто до сих пор не верила, что я не повернусь и не позову.

Позвать-то можно было, конечно. Позвать и начать все сначала, но сначала началось бы все то же самое, а я этого не хотела. Поэтому стала считать горошки на больничной рубашке, и считала их до тех пор, пока она не вышла.

Да, мило. Ничего не скажешь.

Иногда незнание – это сила.

Я подошла к кнопке вызова и нажала ее, спустя полминуты в палату уже влетел врач.

– Я выписываюсь, – сказала я, не позволив ему даже открыть рот, добавила, – под свою ответственность. Готовьте документы.

Он хотел было возразить, это читалось в его глазах, но потом передумал, только кивнул. Видимо, лицо у меня было такое, что сразу становилось понятно: связываться бесполезно, а то и опасно.

– У меня еще один вопрос, – остановила его, когда врач уже собрался выйти. – В вашей клинике можно сделать прерывание беременности?

– А по-моему, она права.

Последнее заявление Имери выбило у меня из-под ног то, что под ними находилось. В настоящий момент это были перила, поэтому я спрыгнула на балкон и ответила:

– А по-моему, нет.

– А по-моему, да. Если ты настолько уверена, после Лархарры ничего не изменится.

Мне захотелось кинуть в подругу мобильником. В последние пару дней мне вообще хотелось во всех кидаться всем подряд, но пока я держалась. Удержалась и вчера, когда пришла к Джамире, чтобы попросить у нее свободный день для аборта, но она категорически отказала.

Изначально я вообще не собиралась ставить ее в известность, но этот чудо-человек, читай врач, сказал, что сегодня (то есть после анафилактического шока) мне никто ничего делать не будет. И вообще, спонтанные решения по такому вопросу – это фу. Нет, по медицинской этике он так сказать не мог, он сказал, что они не делают прерывание день в день, и что мне нужно время пообщаться с собой и с психологом. После чего я чуть не посоветовала пообщаться с психологом ему самому.

Джамира сказала примерно то же самое, а если быть точной: «Вернемся к этому вопросу после возвращения из Лархарры», – и после этого весь оставшийся день делала вид, что меня не существует. Что было достаточно сложно, потому что я – исполнительница главной роли. Тем не менее ей это каким-то загадочным образом удавалось, не считая рабочих моментов, и даже во время последних она смотрела не на меня, а за мое плечо. Как если бы там было что-то очень интересное.

Уже постфактум я подумала о том, что надо было сказать, что у меня болит зуб и не париться, но это постфактум – хорошая штука для будущих свершений. В настоящем она, увы, уже ничем не могла мне помочь. Завтра мы уезжали в Лархарру для съемок ответственного пласта сцен, возвращались через две недели. Нет, срок мне такое позволял, и даже не такое, но…

Но!

Я не хотела к нему привыкать.

Не хотела привыкать к тому, что внутри меня кто-то живой, и что этот кто-то – результат нашей с Гроу зажигательной… не представляю какой ночи. Заодно мне хотелось кастрировать Гроу тупыми ножницами или заставить забеременеть его самого, а для полноты картины еще и запихнуть ему его «будем воспитывать» в самое туда.

Ненавижу!

Как я его ненавижу, знал бы кто!

– Танни, эй?

Голос Имери вернул в реальность. Подруга вообще очень философски восприняла мою беременность, и это, к слову сказать, злило. Потому что раньше она всегда была на моей стороне, а сейчас с какой-то радости решила, что она мой психолог, и с удовольствием будет говорить мне умные вещи.

– Танни?

– Если будешь продолжать в том же духе, я пошла, – хмыкнула я.

– Ну… я сказала то, что думаю.

– Разумеется. Ты же не думала, что чтобы выносить это чудо, мне как минимум нужен огонь его папочки. А его папочка решил, что женится на другой, потому что ему надо мир спасать.

Чтоб он сдох!

– Слушай, Танни. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь…

– Понимаешь? Ни чешуйки ты не понимаешь, Им! Я просто хочу жить дальше, без воспоминаний о том, как об меня в очередной раз вытерли ноги – на этот раз, чтобы благородно меня спасти. Знаешь, куда я могу посоветовать засунуть ему свое благородство? Знаешь?!

– Не знаю. – Имери поправила выбившуюся из хвостика прядку. – Но я знаю тебя и могу представить. А теперь давай ты меня послушаешь, и ради всех драконов, Танни, отвали от перил!

Она рявкнула так, что я, уже потянувшаяся было опять к перилам, дернулась.

– Ты чего орешь?!

– Ничего! – огрызнулась Имери. – У меня голова кружится, когда ты там ходишь, и вот честно – если тебя сейчас кто-нибудь «случайно» сфоткает, а потом выложит в сеть… как думаешь, Ленарда тебе захотят отдавать?

Я вышла с балкона, позволив дверям сомкнуться за спиной. Стоило мне оказаться в гостиной, как Бэрри подорвалась и умчалась на кухню, а после притащила мне сухую корминку и выплюнула под ноги: вот, вроде как, бери, человечишка.

Да, видно дела у меня совсем того, если даже виари подкармливает.

– Что там? – поинтересовалась Имери, когда я наклонилась, чтобы подтолкнуть корм обратно к Бэрри.

Та немедленно ткнула в него носом, подвезла ко мне по полу (весь обслюнявленный), и заглянула в глаза с выражением: «Это же тебе. Ты чего такая тупая?!»

– Меня пытаются накормить.

– Кто? – Имери чуть из кресла не выпрыгнула, пытаясь заглянуть мне за плечо.

– Бэрри.

– Твоя блохастая?

– Она не блохастая, – буркнула я, подняла корминку и сунула ее в карман шортиков. – И вообще, не называй ее так. Ее Гроу так называл.

– Не вопрос. Будет пучеглазая. Так вот, кстати, о Гроу… ты не хочешь ему об этом сказать?

– ЧТО?! – мой вопль, наверное, услышали даже несмотря на отличную звукоизоляцию.

Бэрри замерла на месте, Имери поморщилась.

– Единственное, что я могу и хочу ему сказать…

– Ладно-ладно, я поняла, не кипятись, – подруга вскинула руку. – Но все-таки, если хочешь мое мнение, он имеет право знать.

– Имела я его право, – сказала я. – И его самого. Пылесосом.

– Опасная ты женщина, Танни Ладэ, – вздохнула Имери. – Дай ему шанс.

– Я тебя…

– Ребенку.

Нет.

Нет.

Нет.

Никакого ребенка не будет. Я даже в мыслях не называла его ребенком, я вообще старалась о нем не думать – именно по той самой причине.

– Я не прошу тебя отказаться от того, что ты задумала. – Имери посмотрела мне в глаза. Точнее, посмотрела она в зрачок видеокамеры, но получилось именно так, что мне в глаза. – Просто съезди в Лархарру. Две недели – это не так уж много, и если ты не изменишь своего мнения…

– Не изменю.

– Так вот, Танни, если ты не изменишь своего мнения, я приеду к тебе в любой день, когда ты попросишь. Я пойду с тобой, и я буду держать тебя за руку. И я набью морду любому, кто скажет, что ты не права. Я с тобой. Понимаешь? Что бы ты ни решила.

Я сглотнула. Реветь в очередной раз мне не хотелось, хотя за последние пару дней это желание возникало так же часто, как желание кидаться телефоном.