Танцор меча - Страница 6

Я проглотил комок в горле и попытался справиться с голосом.

– Одной тебе трудно будет добраться до Джулы.

Голубые глаза смотрели на меня с подкупающей искренностью.

– Трудно.

Я ждал. Она тоже. Про себя я скривился. Похоже было, что умение вести разговор к числу ее достоинств не относилось. Но это в женщине не главное.

Мы смотрели друг на друга. Она сидела на беспокойном сером мерине, покрытом слоем шафрановой пыли, а я стоял на ногах (тоже успев изрядно пропылиться, пока дошел от кантины до хиорта Осмуна), небрежно прислонившись к пальме. Сухие, ломкие листья почти не давали тени. Я покосился на женщину на лошади и решил еще подождать.

Она улыбнулась. Улыбка была очень личная, адресованная не мне, а развеселившей ее мысли.

– Это предложение, Песчаный Тигр?

Я снова пожал плечами.

– Чтобы попасть в Джулу, тебе придется пересечь Пенджу. Ты там когда-нибудь была?

Она откинула назад волосы.

– Я никогда еще не была на Юге… но сюда я добралась, – последовала многозначительная пауза. – Добралась сама.

Я хмыкнул и лениво погладил шрамы, пересекавшие мою правую щеку.

– Ты сама добралась только до той захудалой кантины, а сюда доставил тебя я.

Серый ударил копытом, поднял пыль и она повисла облаком в теплом воздухе. Потом облако медленно опустилось и смешалось с песком. Руки Северянки, державшие поводья, сплетенные из лошадиной гривы и хлопковых нитей, действовали, казалось, независимо от нее. Кисти рук были тонкими и наверное очень сильными, потому что она легко сдерживала лошадь – мерин не стоял на месте, чувствуя всадника на спине. Но она, кажется, и не замечала, что серый нервно приплясывает.

– Я уже говорила, мне не нужен танцор меча.

– Пенджа – моя страна, – любезно объяснил я. – Большую часть своей жизни я провел там. А если не знать расположения колодцев и оазисов, из пустыни не выйдешь, – я показал рукой на Юг. Над землей поднимались волны горячего воздуха. – Видишь?

Она посмотрела. Пустыня тянулась на мили вперед и сливалась с горизонтом в бесконечности. А до сердца песков, Пенджи, было еще много часов пути.

Я ждал знакомого ответа «мне не нужен танцор меча». В конце концов, она просто женщина, а их гордость оборачивается глупостью, когда они хотят доказать, что могут сделать что-то сами.

Она рассматривала пустыню. Даже небеса побелели, удержав лишь у горизонта ободок медно-голубого, пропитанного пылью сияния.

Северянка поежилась. Поежилась так, словно замерзала.

– Кто создал все это? – внезапно спросила она. – Что за безумный бог превратил плодородную землю в мертвую пустыню?

Я пожал плечами.

– Есть легенда. В ней говорится, что когда-то Юг был зеленым, прохладным и плодородным. А потом два брата-чародея устроили поединок, чтобы решить, кто будет править миром.

Она повернула голову, чтобы взглянуть на меня, и я встретил ясный, прямой взгляд.

– Предположительно они друг друга убили. Но перед этим успели разбить землю на две части: Север и Юг. Два мира, разных как мужчина и женщина, – я улыбнулся, показывая, что сказка закончена. – Ты не согласна?

Она поудобнее уселась в седле.

– Ты не нужен мне, танцор меча. Мне не нужен ты… и мне не нужен твой меч.

Взглянув на нее, я понял, что она отказывает не Разящему. Одинокая женщина, независимо оттого, прекрасна она или нет, быстро узнает, чего хотят от нее мужчины. Я не был исключением, но от такой откровенности растерялся.

Пришлось снова пожать плечами.

– Я всего лишь пытаюсь предложить тебе свою помощь, баска.

Если подвернется шанс, я покажу ей, чего стою с мечом… с двумя мечами.

Я увидел, как дернулся уголок ее рта.

– Что-то ты не похож на инвалида. А иначе зачем танцору меча с твоей репутацией предлагать свои услуги в качестве проводника?

Это предположение задело мою гордость. Я нахмурился.

– Раз в год я обязательно езжу в Джулу. И как раз собирался отправляться.

– Сколько ты хочешь?

Мой взгляд скользнул по ее стройным ногам; светлая кожа просто притягивала. Я открыл рот, чтобы ответить, но она поняла, что готово было сорваться с моего языка для определения цены и прямо заявила:

– Золотом.

Я засмеялся. Она прекрасно осознавала свою женскую привлекательность, а это давало мне надежду. И делало игру еще более приятной.

– Может отложим окончательное решение до Джулы? – любезно предложил я. – Я всегда устанавливаю цену в зависимости оттого, насколько опасным и сложным было путешествие. Если я спасу тебе жизнь больше одного раза, цена соответственно поднимется.

Я не упомянул о мужчине, который ее разыскивал. Если бы она знала о нем и искала встречи с ним, она сама бы об этом сказала, но судя по ее поведению, Северянка была уверена, что путешествует без сопровождающих. Так что цена могла возрасти в самое ближайшее время.

Губы ее изогнулись, но я заметил блеск в голубых глазах.

– Ты все свои дела ведешь таким образом?

– Всякое бывает, – я подошел к своему гнедому жеребцу, покопался в переметной суме и наконец вытащил ярко-красный бурнус.

– Вот. Надень или к полудню поджаришься.

Не скажу, что бурнус был сшит со вкусом. Я его просто ненавидел, но он меня частенько выручал. Например в случае, когда какой-нибудь местный танзир приглашал меня составить ему компанию за обедом, чтобы обсудить дела – красный бурнус с пышными золотыми кисточками на рукавах и капюшоне по местным представлениям свидетельствовал о достатке владельца. В шве левого плеча я сделал разрез, чтобы сквозь него легко проходила рукоять Разящего. В такой работе как моя, главное чтобы меч легко оказывался в руках в любое время.

Северянка взяла бурнус и прищурилась.

– По-моему он слишком изящный для тебя, – заметила она, и надела бурнус через голову, проследив, чтобы рукоять меча вышла из разреза за плечом. Капюшон она откинула на плечи. Бурнус оказался ей слишком велик, за множеством складок едва угадывалась изящная фигурка, но смотрелся он на ней гораздо лучше, чем на мне.

– Когда доедем до Джулы?

Я отвязал жеребца, дружески похлопал его по левому плечу и вскочил в седло.

– Зависит от многих обстоятельств. Может уложимся в три недели… а может в три месяца.

– Три месяца!

– Мы поедем через Пенджу, – я поправил налобный ремень, чтобы жеребцу не мешали выгоревшие кисточки, украшавшие уздечку. Под пустынным солнцем ничто долго не сохраняет свой цвет, в конечном счете все становится коричневым всех оттенков.

Она взглянула на меня серьезно.

– Тогда давай больше не будем терять время.

Я смотрел, как она подбирала поводья и поворачивала маленького серого мерина на юг. По крайней мере направление она знала отлично.

Бурнус развевался на скаку как малиновое знамя танзира пустыни. Рукоять ее Северного меча была серебряным маяком, сверкавшим в солнечных лучах. Мягкие, шелковистые волосы вбирали в себя сияние солнца… Да, Северянку трудно было потерять из виду. Я цокнул жеребцу и поскакал за ней.

Лошади шли голова в голову неторопливой рысью. Мой гнедой жеребец не слишком обрадовался возможности попутешествовать в компании маленького серого мерина, предпочитая более быстрый, размашистый ход (довольно часто это был резвый галоп, приправленный периодическими попытками сбросить меня со спины), но после короткой «дискуссии» мы нашли компромисс. Я выбирал направление, а он шел, как хотел.

И выжидал момент для очередной попытки избавиться от меня.

Я заметил, что она наблюдала за моей разборкой с лошадиным мятежом, но не мог решить, оценила она мои способности или нет. На моего жеребца никто другой по своей воле не полез бы, он всегда был угрюмым и раздражительным. Я выигрывал на нем пари, когда находились Южане, которые воображали, что могут выйти победителями в схватке с жеребцом. Мы с гнедым давно выработали соглашение: он старательно устраивал яростные представления, а я подогревал к ним интерес; если на этом нам удавалось заработать несколько монет, гнедой получал лишнюю порцию зерна. Соглашение оказалось выгодным для нас обоих.