Талисман - Страница 6

На бостонской волне Джек нашел какой-то джаз. Саксофон играл «Все, что ты есть». За окном расстилался равнодушный океан. Спустя несколько минут что-то замаячило впереди. Это огромной уродливой птицей с нелепо раскинутыми крыльями высился над дорогой отель «Альгамбра». Если это был их дом, то они были дома.

Следующий день выдался ясным. Из окон спальни Джек видел, словно на картинке, сияющее солнце над пляжем и красную полоску черепичной крыши. Яркие лучи отражались от застывших вдали волн и слепили глаза. Джеку показалось, что здешнее солнце отличается от солнца Калифорнии. Оно было как будто меньше, холоднее. Темные волны океана то таяли, как снег, то снова появлялись из глубины, и широкие ослепительные полосы пробегали по ним. Джек отвернулся от окна. Он уже умылся и оделся, и сознание подсказывало ему, что пора идти на остановку школьного автобуса. Пятнадцать минут восьмого. Но и сегодня он, конечно, не пойдет в школу. Ничего не изменилось, и они с матерью будут бесцельно убивать время в течение ближайших двенадцати часов. Ни расписания, ни занятий, ни домашних работ – ничего…

Да учебный ли сегодня день? Джек замер перед кроватью с неприятным ощущением, что его мир окончательно потерял очертания. Он не помнил, какой сегодня день недели.

Джек попытался восстановить в памяти последний хоть чем-нибудь примечательный день. Им оказалось прошлое воскресенье. Или вторник, но с большой натяжкой. По вторникам у него были занятия в компьютерном классе с мистером Белгоу и физкультура. Но это время – время нормальной, наполненной событиями жизни – казалось безвозвратно ушедшим.

Джек вышел из спальни. Солнечные блики играли на стенах гостиной. Он нажал кнопку телевизора и тихо опустился в кресло. Мать не проснется еще минут пятнадцать, а может, и дольше, учитывая, сколько она выпила.

Джек взглянул на дверь спальни матери. Двадцать минут спустя он тихо постучал.

– Мама?

Невнятные звуки послышались из-за двери. Джек заглянул внутрь. Мать подняла голову с подушки и попыталась открыть глаза.

– А, Джеки… Доброе утро. Который час?

– Около восьми.

– О Господи… Ты, наверное, голодный? – Она села на кровати и протерла глаза.

– Да нет, не очень. Мне просто надоело здесь сидеть… И мне захотелось, чтобы ты поскорее встала.

– Что-то не верится… Слушай, ты не обиделся? Знаешь, сходи пока позавтракай или погуляй по пляжу. Просто, чтобы прийти в норму, мне надо поспать еще час-другой.

– Хорошо. Я пошел.

В лифте резко пахло нашатырным спиртом. Кто-то опрокинул бутылку. Двери открылись, и седой лифтер бросил на него сердитый взгляд исподлобья и демонстративно отвернулся. Даже если ты сын кинозвезды, это еще не дает тебе права делать все, что заблагорассудится, сынок… И вообще, почему ты не в школе? Джек подошел к входу в кафе «Серый ягненок» и увидел ряды пустых столиков в затемненном зале. Только шесть из них были заняты. Официантка в белой блузке и красной кружевной юбке на секунду обратила на него внимание. В другом конце зала, через столик друг от друга, сидели двое пожилых людей болезненного вида. Больше здесь никого не было. Пожилой джентльмен разрезал яйцо на четыре равные части.

– Что желаете? – Официантка словно выросла перед ним из пустоты и жестом фокусника извлекла откуда-то меню.

– Простите, я передумал, – неожиданно для себя ответил Джек. Чувство голода бесследно испарилось от мысли, что ему придется сидеть здесь одному, глядя, как скучный повар бросает кусок свинины на противень. Нет, лучше подождать, когда мама проснется. А сейчас он найдет пирожок с курицей и стакан молока.

Джек толкнул тяжелую входную дверь и оказался на улице. В первое мгновение яркий солнечный свет ослепил его. Джек зажмурился и пожалел, что не взял с собой темные очки. Он спустился по кривым, выщербленным ступенькам и побрел в сад.

Что будет, если она умрет? Что будет с ним? Куда он пойдет? Кто позаботится о нем, если произойдет худшее и она навсегда уйдет от него? Джек мотнул головой, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли и не дать им завладеть собой. Он никогда больше не будет думать ни про сигареты, ни про потерянный вес, ни про то, как она бывает беспомощна временами.

Джек повернулся и быстро зашагал от отеля прочь. И она все время убегает, и ты убегаешь вместе с ней. Но от кого? И куда? Сюда, на этот заброшенный курорт? Джек перешел через широкую дорогу, ведущую в город. Теперь все пустое пространство вокруг него превратилось в гигантский водоворот, в огромную песчаную воронку. Она засасывала его, чтобы выбросить в темном мире, где никогда не бывает покоя.

Чайка сделала большой круг над дорогой и полетела к пляжу. Джек проводил ее взглядом, пока та не превратилась в маленькую белую точку над серой гладью воды.

Лестер Спиди Паркер, кучерявый негр с густыми бакенбардами, сейчас был скорее всего в парке. Именно он был немедленно нужен Джеку. Он понял это сразу, как только до него дошло, кто такой Морган Слоут. Вскрикнула чайка; солнечный луч, отразившись от воды, ослепил его, и он представил дядю Моргана и своего нового друга Спиди символами Дня и Ночи, Луны и Солнца, Мрака и Света. Спиди понравился бы отцу, снова подумал Джек. Он был бы близок ему, ведь он бывший музыкант. А дядя Морган близок ему с другой стороны, дядя Морган – деловой человек, он всю свою жизнь отдал бизнесу и бирже. Но он так тщеславен, что позволяет себе мошенничать в азартных играх даже с собственным сыном. Впрочем, он мошенничает всегда, во всех своих делах. Он не из тех, кто умеет красиво проигрывать.

НОЧЬ И ДЕНЬ, ЛУНА И СОЛНЦЕ, МРАК И СВЕТ. Черный Спиди в этой системе отсчета означал свет.

Внезапно новая волна неудержимого, беспричинного страха накатила на Джека. Он вскочил и побежал.

Спиди сидел около пирса, опираясь на одно колено, – наматывал толстый кабель на барабан. Грязная рабочая куртка задралась, обнажив потную спину. Увидев его, Джек с удивлением обнаружил, что не имеет ни малейшего понятия, о чем он будет говорить. Да и собирался ли он говорить о чем-либо вообще?

Спиди перевязал барабан, вынул из кармана складной нож и с ловкостью хирурга отсек конец кабеля. Джеку захотелось уйти, и он ушел бы, если бы мог. Ведь сюда его никто не звал, Спиди занят, да и глупо надеяться, что старый негр сможет хоть чем-то помочь ему. Что может сделать простой смотритель опустевшего парка?

Спиди обернулся и увидел Джека. Лицо негра выражало искреннюю и дружескую радость. Улыбка тронула его губы, и Джек понял, что пришел вовремя.

– А, маленький странник! – поприветствовал Джека Спиди. – Я уже начал бояться, что ты не придешь больше. Рад снова видеть тебя, сынок!

– Я тоже рад.

Спиди убрал нож в карман и распрямился. Его длинное худое тело поднялось так легко и красиво, словно было невесомым.

– Все кругом приходит в упадок, – сообщил он. – Я все укрепляю, укрепляю, но… – Он смолк на полуслове и ласково посмотрел на Джека. – Мир не настолько хорош, как кажется. Маленький странник Джек чем-то встревожен. Я угадал?

– Почти. – Джек до сих пор не знал, как рассказать о том, что так мучило его. Он не мог уложить свои мысли в слова, простые слова, понятные всем. Во-первых, во-вторых, в-третьих… Мир Джека больше не умещался в привычных рамках. Он не мог произнести ни слова.

Рядом со Спиди он казался маленьким. Руки Лестера сжались в кулаки, и глубокая морщина прорезала лоб между густыми седыми бровями. Его лучистые глаза цвета моря на мгновение встретились с глазами Джека, и тот почувствовал себя лучше. Он не мог понять, почему. Спиди, казалось, умел передавать ему свое настроение, как будто они встретились не неделю назад, а знали друг друга уже много лет.

– Ладно, хватит работать, – сказал Спиди, глядя в сторону «Альгамбры». – Если я возьмусь за что-то еще, то обязательно испорчу. Ты ведь никогда не был у меня в домике?