Талисман - Страница 39

– А ты молодец, Джек, – сказал он, когда они остались одни. – Хорошо работаешь! Конечно, можно было бы и лучше, но ведь ты только начал. Можешь отправляться спать.

Вместо того чтобы спросить о деньгах (которые Смоуки и не подумал предложить), Джек молча кивнул и на полусогнутых ногах побрел в кладовую. Он настолько устал, что был похож на маленькое подобие пьяниц, позже всех покинувших свое излюбленное место.

В кладовой он застал Лори, сидящую в углу на корточках. Ее спортивные шортики приподнялись до кошмарного уровня. Сначала Джек с тревогой и страхом подумал, что она роется в его рюкзаке, но, подойдя поближе, увидел, что Лори стелит одеяло поверх нескольких широких мешков. Затем она положила сверху маленькую атласную подушку с надписью: «Нью-Йоркская всемирная выставка».

– Я свила тебе гнездышко, птенчик, – проворковала Лори.

– Спасибо, – ответил ей Джек. Это было лишь маленькое проявление доброты, но Джек почувствовал, что ему приходится бороться с подступившими слезами. Он выдавил из себя улыбку: – Большое тебе спасибо, Лори.

– Не за что. С тобой все будет хорошо, Джек. Смоуки не такой плохой, каким пытается себя показать. – Ее голос прозвучал с глубокой тоской. Похоже, она сама не верила в то, что говорила.

– Я верю, – сказал Джек и неожиданно для себя добавил: – Но утром я уйду. Оутли, к сожалению, не для меня.

– Может, уйдешь… – сказала она. – А может, ос… решишь остаться здесь надолго. Почему ты не ложишься? – Что-то натянутое, ненатуральное проскользнуло в ее голосе. Джек вспомнил, какой неискренней была ее улыбка, когда она «вила гнездышко». Он просто отметил это – он слишком устал, чтобы делать какие бы то ни было выводы.

– Видно будет, – сказал Джек. – Утро вечера мудренее.

– Мудренее, – согласилась Лори. Она подошла к двери и оттуда грязной ладошкой послала ему воздушный поцелуй. – Спокойной ночи, Джек!

– Спокойной ночи, Лори.

Он принялся стаскивать с себя рубашку, но тут же натянул ее назад. Пожалуй, снять следует только кроссовки. Кладовая была холодной и сырой. Джек сел на груду мешков и снял носки – сначала один, потом второй. Он уже собирался упасть на сувенир со всемирной выставки и заснуть мертвым сном, когда снова зазвонил телефон в баре, разрывая тишину на части, ввинчиваясь в нее и заставляя Джека вспомнить мерзкие серые корни, плетку Осмонда и двухголовую лошадь.

«Дзинь-дзинь-дзинь!» В тишину. В мертвую тишину.

«Дзинь-дзинь-дзинь!» «Дети, спрашивающие принца Альберта, давно уже спят».

«Дзинь-дзинь-дзинь!» Привет, Джеки, это Морган. Я учуял тебя в своем лесу, маленький кусок дерьма! Я унюхал тебя в своем лесу, и зря ты думаешь, что можешь спастись от меня в другом мире! Твой мир – это тоже мой лес. Последний раз говорю – отправляйся домой, иначе умрешь. У тебя нет выбора, Джеки. У тебя нет никаких шансов…

Джек вскочил и на цыпочках подбежал к двери. Холодный пот прошиб его с ног до головы.

«Дзинь-дзинь-дзинь!»

И наконец:

– Алло! Дискотека Апдайка. Я слушаю. Кого вам нужно? – Голос Смоуки.

Тишина.

– Алло!

Опять тишина.

– …вашу мать!!!

Смоуки бросил трубку, и Джек услышал, как скрипит под его ногами пол танцевального зала, потом ступеньки, ведущие в маленькую комнату на втором этаже, где жили они с Лори.

Джек, не веря своим глазам, смотрел то на полоску зеленой бумаги в его левой руке, то на пачку счетов на столе. Было одиннадцать часов следующего утра – утра четверга, и он решился спросить о деньгах.

– Что это? – спросил он, все еще не в состоянии поверить в то, что увидел.

– Ты же умеешь читать, – сказал Смоуки. – Умеешь считать. Ты не так быстро шевелишь руками и ногами, как бы мне хотелось, но, я думаю, с мозгами у тебя все в порядке.

Теперь в одной руке Джек держал все ту же зеленую полоску бумаги, а в другой – деньги. Тупая злость подступила к горлу, вены пульсировали на висках. «СЧЕТ ЗА ОБСЛУЖИВАНИЕ КЛИЕНТА», – прочитал Джек. Точно такие же счета приносила миссис Бенберри посетителям «Золотой ложки». Ниже было написано:

Внизу большими цифрами: 4.10 и обведено в кружок.

С четырех дня до часу ночи Джек заработал девять долларов. Безжалостная рука Смоуки перечеркнула почти половину. То, что она протянула, было четырьмя долларами девяноста центами.

Джек яростно взглянул – сперва на Лори, которая смущенно отвернулась, затем на Смоуки, который и до этого на него не смотрел.

– Это обман, – сказал он тонким голосом.

– Джек, здесь все правильно. Посмотри на цены в меню…

– Я не об этом говорю, и вы прекрасно понимаете!

Лори слегка вздрогнула, решив, что эти слова ему даром не пройдут… Но Смоуки лишь терпеливо смотрел на Джека.

– Я не взял с тебя за ночлег.

– За ночлег?! – выпалил Джек, чувствуя, как кровь подступает к лицу. – За ночлег? На грязных, драных мешках прямо на полу? Ночлег! Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься высчитать с меня за это! Грязный мошенник!

Лори что-то пискнула и бросила короткий взгляд на Смоуки. Но Смоуки только присел на стул напротив Джека. Сизый дым «черутс» заструился между ними. Шляпа из свежей газеты сползла на узкий лоб.

– Мы не договаривались о том, что ты здесь будешь ночевать, – сказал Смоуки. – Ты спросил, есть ли для тебя работа. Я сказал, что есть. Ни слова не было сказано и о том, чем ты будешь питаться. Если бы ты поднял вопрос, может быть, что-нибудь изменилось. А может, и нет. Но как бы то ни было, мы этот вопрос не оговаривали. Какие ко мне претензии?

Джека колотила дрожь, слезы ненависти застилали глаза. Он пытался что-то сказать, но из горла вылетало нечто нечленораздельное. Он был слишком взбешен, чтобы разговаривать.

– Конечно, если ты хочешь теперь обсудить эту проблему…

– Пошел ты к черту! – вырывая свои четыре бакса и мелочь, прокричал Джек. – Учи следующего дурака, который придет сюда, о чем ему нужно спрашивать сначала! Я ухожу!

Он демонстративно направился к двери… Несмотря на свою злость, он знал – не думал, а именно знал, – что ему не удастся уйти далеко.

– Джек!

Он уже повернул ручку, но голос прозвучал неоспоримо, как приказ. Он был полон угрозы. Джек отпустил ручку и обернулся, чувствуя, как ярость покидает его. Он внезапно показался себе старым и бессильным. Лори вернулась за стойку бара и принялась наводить там порядок. Раз Смоуки не собирался давать волю кулакам, значит, все нормально и дальнейшее не заслуживает внимания.

– Неужели ты хочешь поставить меня в затруднительное положение, Джеки? Скоро выходные – здесь будет тьма народу…

– Нет, я хочу уйти отсюда. Вы меня обманули.

– Нет, сэр, – сказал Смоуки. – Я же тебе все объяснил. Если тебя кто и обманул, так это ты сам. А теперь давай обсудим вопрос твоего питания. Я предлагаю – пятьдесят процентов стоимости за еду, а напитки даже бесплатно. Я раньше никогда не заходил так далеко, когда время от времени прибегал к детскому труду. Но грядущие выходные обещают быть особенно сложными для нас. Сейчас пора сбора яблок. Все рабочие Оутли и окрестных деревень будут здесь. К тому же ты мне понравился, Джек. Потому я и не побил тебя, когда ты повысил голос. Хотя, возможно, это еще случится. Пойми, ты мне нужен на эти выходные.

Джек почувствовал, как ярость на мгновение вернулась к нему, но тут же снова исчезла.

– А если я все-таки уйду? – спросил он. – Я заработал пять долларов, а оказаться подальше от этого Богом забытого места будет для меня лучшим подарком.

Продолжая улыбаться, Смоуки сказал:

– Ты помнишь, как вчера убирал в нужнике за парнем, который облевал свои ботинки?

Джек кивнул.

– Запомнил, как он выглядит?

– Стрижка ежиком. В хаки. А что?