Талисман - Страница 2

Джек был уверен, что именно об этом периоде своей жизни она сейчас вспоминала. Он доставал вещи из багажника, куда, помимо сумок, в беспорядке были свалены старые фотографии, шахматная доска, юмористические книги и много чего еще.

Лили медленно поднималась по ступеням, ведущим к входу в отель, тяжело, как старуха, опираясь о перила.

– Я пришлю коридорного, – бросила она, не оборачиваясь.

Джек оторвался от разбухших сумок и снова взглянул на небо. Нет, все-таки радуга ему только привиделась. И вдруг кто-то тихо окликнул его.

– Что? – спросил он, оглядываясь, но позади него были только пустые сады и такая же пустая дорога.

– Что-то случилось, сынок? – Мать казалась сгорбленной на фоне большой деревянной двери.

– Да так, послышалось.

Не было никакого голоса, никакой радуги. Джек уже позабыл про это и теперь смотрел, как мать воюет с массивной дверью.

– Подожди, я помогу! – крикнул он и побежал вверх по ступенькам, не выпуская из рук чемодан и бумажную сумку со сластями.

До того как Джек познакомился со Спиди Паркером, его жизнь в отеле напоминала бесконечный сон. Она была полна теней, но в ней отсутствовали какие бы то ни было ощущения. Даже новость о кончине дяди Томми, как ни была она ужасна, не смогла окончательно его разбудить. Если бы Джек был мистиком, он решил бы, что какие-то сверхъестественные силы управляют его собственной жизнью и жизнью его матери. Джек Сойер в свои двенадцать лет привык жить деятельно, и тишина этих дней после бурной, шумной жизни Манхэттена тяготила его.

Джек очутился на пляже, не имея ни малейшего представления о том, куда дальше идти и что делать. Он горевал о дяде Томми, но это происходило за пределами сознания, которое словно уснуло, предоставив тело самому себе. Он никак не мог сосредоточиться и разобраться в своих мыслях.

– Ты просто очень устал, Джеки, – говорила ему мать, глубоко затягиваясь сигаретой. – Все, что тебе сейчас нужно, – это расслабиться на некоторое время. Здесь прекрасное место. Наслаждайся им, пока есть возможность.

Боб Ньюарт в красном прямоугольнике телевизора со знанием дела рекламировал женские туфли.

– Вот что, например, делаю я? – Лили улыбнулась сыну. – Отдыхаю и наслаждаюсь.

Он взглянул на часы. Странно, вот уже два часа, как они сидят перед телевизором, а он не может вспомнить ровным счетом ничего из того, что показывали в программе.

Джек уже собирался ложиться спать, когда зазвонил телефон. Старый добрый дядя Морган Слоут все-таки разыскал их! Новости, которые обычно сообщал дядя Морган, никогда не были особенно значительными. Но на этот раз произошло нечто серьезное. Джек стоял посреди комнаты и видел, как лицо матери становится все бледнее и бледнее. Она судорожным движением тронула лоб, на котором за последние несколько месяцев появилось много новых морщин.

– Спасибо, Морган, – едва прошептала она и повесила трубку. Затем она повернулась к Джеку. Ее лицо, как тому показалось, еще более постарело и осунулось. – Джеки, ты только не волнуйся, ладно?

Но он не мог не волноваться. Она взяла его за руку и все объяснила:

– Вчера погиб дядя Томми.

У Джека перехватило дыхание.

– Он переходил через бульвар Ла-Сенега, и его сбил фургон. Это видел один человек, но он может сказать только, что фургон черный, а на боку у него надпись «ДИКОЕ ДИТЯ», и… и больше ничего. – Лили зарыдала. Секунду спустя к ней присоединился и Джек.

Все это произошло только три дня назад, но казалось, что прошла целая вечность.

15 сентября 1981 года юный Джек Сойер смотрел на тихие воды океана, стоя на пляже перед отелем, словно герой, сошедший со страниц романов сэра Вальтера Скотта. Ему хотелось плакать, но не было слез. Он был окружен смертями. Смерть охватила полмира. Черный фургон вычеркнул из жизни дядю Томми. Дядя Томми умер в Лос-Анджелесе, далеко от восточного берега, где даже такой маленький мальчик, как Джек, не знает, чем ему заняться. А человеку, который завязывает галстук, прежде чем пойти в кафе съесть ростбиф, нечего делать и на Западном побережье.

Отец мертв, дядя Томми мертв, мать умирает. Он чувствовал смерть здесь, на пляже «Аркадии». Она ворвалась в их дом через телефонную трубку голосом дяди Моргана. Но это было ничто по сравнению со всеохватывающим чувством скуки курорта во время «мертвого сезона». Джеку было страшно, и этот страх не покидал его уже много дней. Ему казалось, что смерть сопровождала их всю дорогу из Нью-Йорка, смотрела на него из дыма сигарет, что курила мать, и слащавым голосом просила найти какую-то программу на автомобильном приемнике.

Он смутно вспоминал, как отец говорил ему, что он уже взрослый. Сейчас Джек чувствовал себя очень маленьким. Маленьким и испуганным.

Интересно, это и есть край света?

Чайки рассекали серое небо над головой. Тишина вокруг была такой же серой, как этот вечер, и такой же мертвенной, как круги под глазами матери.

С тех пор, как в луна-парке Джек повстречался со Спиди Паркером, чувство безысходности наконец-то начало покидать его. Паркер был негр с седыми вьющимися волосами и густыми баками. Он выглядел весьма невзрачно, несмотря на то, что в молодости был талантливым блюзовым музыкантом. Говорил он тоже довольно бестолково. Однако, когда Джек во время одной из бессмысленных прогулок по парку увидел печальные глаза Спиди, он почувствовал, как отрешенность покидает его. Он снова стал самим собой. Ему казалось, что от старика исходят какие-то волшебные волны.

– Похоже, я нашел себе компанию, – улыбнулся Спиди. – Вот идет маленький странник!

Действительно, ощущение безысходности отпустило! Еще мгновение назад он был словно связан невидимыми путами. Теперь Джек чувствовал себя свободным. Ему показалось, что над головой старика сияет серебристый нимб, маленький ореол, который, правда, пропал, стоило Джеку моргнуть. Только сейчас он заметил, что в руках у Спиди большая метла.

– С тобой все в порядке, сынок? – Спиди положил ему руку на плечо. – В какую сторону изменился наш мир? В лучшую или в худшую?

– Конечно, в лучшую, – ответил Джек.

– Это потому, что ты приехал в правильное место, я бы так сказал. Тебя как зовут?

Маленький странник, назвал Джека Спиди в первый день их знакомства. Маленький странник Джек. Чтобы развеселить своего нового друга, старый негр обнял метлу, словно та была стройной девушкой, и закружил ее в танце:

Каждый слог своей песенки он сопровождал каким-нибудь движением, не переставая отстукивать ритм. Он играл на метле, как на гитаре… Хоть он и был стар и совсем выжил из ума, но оставался музыкантом. Через несколько минут Джек был уверен, что любивший джаз отец одобрил бы такое знакомство. С тех пор он постоянно крутился возле Спиди, наблюдая за его работой и помогая по мере сил. Спиди разрешал ему забивать гвозди, а однажды даже дал подкрасить выцветшую от времени вывеску. Эта простая работа, выполнявшаяся под присмотром Спиди, отвлекала Джека от недавней тоски и нравилась ему. Первые дни, проведенные на пляже «Аркадии», казались ему теперь забытым сном, от которого пробудил его друг. Спиди Паркер был очень преданным другом, и казалось, что его преданность граничит с волшебством. За несколько дней, что прошли с тех пор, как Джек освободился от мучивших его мыслей, с тех пор, как Спиди освободил его от них сиянием своих глаз, Спиди Паркер стал для него ближе любого из его друзей, за исключением разве что Ричарда Слоута, которого Джек знал еще с колыбели. И сейчас, думая об ужасной смерти дяди Тома и о том, что он тоже может умереть, Джек чувствовал поддержку доброго сердца Спиди. Но вдруг к Джеку вернулось прежнее ощущение того, что кто-то направляет его, кто-то движет им, чья-то невидимая рука заставила их с матерью бросить все и нестись очертя голову сюда, на край света.