Талисман - Страница 14

– Как же я ее найду?

– Она позовет тебя. Ты услышишь это громко и ясно, сынок.

Джек облизнул губы:

– А почему я должен идти именно туда, если это плохое место?

– Потому что там Талисман, – ответил Спиди. – Он – в той, другой «Альгамбре».

– Не пойму я, о чем ты говоришь.

– Тебе и не надо ничего понимать. – Спиди поднялся и протянул Джеку руку. Джек тоже встал. Так они стояли лицом к лицу, старый негр и белый мальчик. – Слушай. – Голос Спиди звучал медленно и торжественно. – Талисман как раз поместится в твою руку. Он не больше и не меньше ее. Такой маленький прозрачный шарик.

– И все-таки я не понимаю, о чем ты говоришь, – упрямо повторил Джек. – Ты должен…

– Ничего я не должен, – сказал Спиди, но голос его остался тем же. – Я должен к утру починить карусель. Больше я ничего не должен. Не стоит тратить время на болтовню. Мне пора возвращаться, а тебе – отправляться в путь. Вот и все, что я могу сказать. До скорой встречи. Здесь… Или там…

– Я не знаю, что делать! – крикнул Джек, но Спиди уже садился в кабину грузовика.

– Ты знаешь достаточно, чтобы начать. Иди за Талисманом, Джек. Он спасет твою мать.

– Но я не представляю, как выглядит Талисман. Я даже не знаю, что это такое.

Спиди рассмеялся и включил зажигание. Мотор взревел, и голубое облако вылетело из выхлопной трубы.

– Посмотри в словаре! – крикнул он, и грузовик тронулся с места.

Джек стоял, держась за столб дорожного знака, глядя, как грузовик удаляется в сторону парка. Он еще никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким.

Когда грузовик Спиди свернул с дороги и исчез за аркой, Джек медленно побрел в отель. Талисман. Другая «Альгамбра». На берегу другого океана… Его сердце было опустошено. Без помощи Спиди задача выглядела трудной, абсолютно непонятной и совершенно невыполнимой. Пока Спиди говорил, Джека не покидало ощущение, что мешанина намеков, угроз и наставлений до него не доходит. Это было похоже на макароны, которые никак не наматываются на вилку. Долины существуют – он сам в этом убедился. Это и радовало, и огорчало его. Долины – совершенно реальное место, и он должен отправиться туда. Даже если он ничего до конца не понял, даже если он – одинокий странник, все равно он должен. Не все, что ему предстоит сделать, будет иметь отношение к его маме. «Талисман», – повторил он, пробуя на язык и словно овеществляя это слово, и перешел через Центральную набережную. Джек прыгнул на ступеньки, которыми начиналась дорожка, ведущая в гостиницу. Темнота в «Альгамбре» и гром закрывающейся двери напугали его. Коридор был похож на длинную пещеру. Казалось, здесь не обойтись без огня. Бледный портье высился над длинным столом, уставившись на Джека своими абсолютно белыми глазами. Джек читал в них слишком многое. Он отвернулся и пошел дальше. Безмолвное послание водянистых глаз делало его сильнее, потому что оно было насмешливым и оскорбительным. Он подошел к лифту неторопливо, гордо выпрямившись.

Якшаешься с черномазыми? Позволяешь себе обниматься с ними, да?

Лифт опустился, как большая тяжелая птица. Двери раскрылись, и Джек вошел внутрь. Он нажал кнопку «4». Портье продолжал разглядывать его своим колючим взглядом.

Тебе нравятся негры? Они черные и горячие. Вот что тебе нужно?

Двери лифта наконец-то закрылись, и Джека слегка придавило к полу. Лифт поехал вверх. Джеку казалось, что весь воздух первого этажа пропитан ненавистью. Лифт поднимался, и дышать становилось все легче. Теперь все, что ему оставалось сделать, – это сообщить матери, что он отправляется в Калифорнию. Один.

…не подписывай дяде Моргану никаких бумаг…

Выйдя из лифта, Джек впервые задумался, понимал ли Ричард Слоут, что представляет собой его отец.

За длинной галереей картин, которые все, как одна, изображали суденышки на бурном море, находилась дверь с номером 408. Она открылась, показав край выцветшего ковра. Солнечный свет, падающий из окна в зале, прямоугольником застыл на стене.

– Мама! – позвал Джек, входя. – Мне нужно с тобой…

В комнате никого не было.

– …поговорить, – закончил он. – Мама?!

В комнате был беспорядок – перевернутая пепельница, недопитый бокал с водой…

Джек пообещал себе, что не станет паниковать. Он медленно повернулся к двери в ее спальню. Она была открыта, в комнате царил полумрак – Лили никогда не раздвигала шторы.

– Мама! Я знаю, что ты здесь!

Джек постучал в дверь ванной. Никто не ответил. Тогда он вошел. На столике перед ним лежали зубная щетка и расческа со светлыми волосками, застрявшими в ней.

Лаура де Луизиан! – отчетливо произнес внутренний голос, и Джек поспешно вышел из ванной – это имя ужалило его, как пчела.

– Нет, только не это, – сказал он себе. – Куда она могла деться?

Он зашел в свою спальню и окинул взглядом кровать, лежащий на полу портфель, маленькую стопку книг на столе, полотенца, разбросанные у входа в его собственную ванную.

И тут он снова увидел…

Морган Слоут, с грохотом распахнув дверь, врывается в комнату, выкручивает ей руки и тащит вниз…

Джек вернулся в гостиную. На этот раз его взгляд остановился на пустом кресле, в котором обычно сидела мать.

…выталкивает ее на улицу через черный ход и запихивает в машину. Его глаза желтеют…

Джек бросился к телефону:

– Это Джек Сойер говорит, то есть я… из комнаты… ой, 408… Моя мама не оставляла никакой записки? Она должна быть здесь, но… по какой-то причине… ой…

– Сейчас посмотрю, – сказала девушка на том конце провода. Джек судорожно сжал трубку, ожидая, когда она вернется. – Нет, для 408-й – ничего.

– А для 407-й?

– Это в одной ячейке.

– У нее не было никого последние полчаса или больше? Никто не приходил сегодня утром? Ну, в смысле, к ней?

– Это надо узнать у портье. Хотите, я спрошу?

– Ой, пожалуйста!

– Я рада хоть что-нибудь сделать. Такая скука!

Снова томительное ожидание.

– Никто не приходил. А может быть, она оставила записку где-нибудь в номере?

– Спасибо. Я посмотрю.

Джек повесил трубку. Сказал ли портье правду? Или двадцатидолларовая бумажка перекочевала из рук Моргана Слоута в его цепкие пальцы? Больше Джек ничего не мог придумать. Он сел в кресло, преодолевая желание заглянуть под кровать. Нет, дядя Морган не мог здесь побывать, он сейчас еще в Калифорнии. Хотя он мог прислать кого-нибудь. Спиди что-то говорил о людях, живущих сразу в обоих мирах…

Джек больше не мог здесь находиться. Он встал с кресла и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Сделав два шага, он остановился, вернулся, закрыл дверь на ключ и побежал к лифтам. Может быть, она просто пошла купить какой-нибудь журнал и не взяла с собой ключа?..

Нет, последний раз она держала в руках газету в начале лета…

Ну, значит, просто вышла погулять.

Да, как же, позаниматься физкультурой. Или, может быть, Лили Кевинью вдруг решила стать чемпионкой по гимнастике? Сейчас она расставила снаряды по всему пляжу и усиленно готовится к следующей Олимпиаде.

Когда лифт добрался до первого этажа, Джек решил заглянуть в магазин. Пожилая светловолосая продавщица взглянула на него поверх очков. На стенде стояли журналы: «Ю Эс», «Пипл», «Нью-Хэмпширский журнал».

– Прошу прощения, – сказал Джек и вышел.

Около входа стояла кадка с большим унылым папоротником. Сбоку на стене висела бронзовая табличка.

…как явление и скоро должно исчезнуть…

Джек побежал по коридору к выходу. Ненавистный портье еще сильнее нахмурил брови и отвернулся к лестнице. Джек заставил себя подойти к нему.