Так велика моя любовь - Страница 15

Леденящий душу вой наконец выдернул Фича из глубин его сна. Он совершенно явно расслышал в голосе Спенса панические нотки, поэтому вскочил на ноги, разбросав при этом свою «постель». Босиком, в расстегнутой рубашке, полы которой хлопали на ветру, в мешковатых холщовых штанах, он представлял собой воистину причудливое зрелище. Он с благоговейным ужасом следил, как его приятель взлетает над мелководьем, в то время как лодка с высоко задранной кормой несется вниз по течению. Возникший перед ним образ его светлости, дававшего им последние наставления и повторявшего, что «ни под каким видом они не должны дать пленнице сбежать», подтолкнул его к действию. Высоко вскидывая колени и помогая себе руками, Фич со всей скоростью, на которую был способен, понесся вдоль берега туда, где, как он надеялся, сможет перехватить своенравную лодку.

Илис взглянула на Спенса, бултыхавшегося в воде. Каким-то образом ему удалось ухватиться за фалинь, и он, кашляя и отплевываясь, подтягивался к лодке. Девушка пробралась к корме и попыталась высвободить фалинь, но у нее ничего не получилось, так как под весом человека он еще сильнее затянулся на румпеле. Тогда она нечеловеческим усилием вытащила весло из уключины. Спустив эту громоздкую и неуправляемую штуковину над кормой, она принялась пихать и толкать ею своего полузахлебнувшегося похитителя. Ее действия довели отличавшегося хорошими манерами Спенса до такого остервенения, что он принялся выкрикивать самые грязные ругательства вперемежку с угрозами в ее адрес.

Лодка чиркнула днищем, и Илис оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть Фича, который решил, что достиг цели. С громким победным кличем он бросился вниз с вершины небольшого утеса наперерез лодке. Его падение в воду подняло целый фонтан брызг.

Он сразу же вынырнул и принялся бешено колотить руками по воде, которая бурлила вокруг него, пока не пришел в себя и не двинулся к лодке.

Лодка накренилась, и, повернувшись, Илис увидела, что за корму ухватились большие руки Спснса. Она попыталась сдвинуть весло, но оно оказалось слишком длинным, слишком тяжелым и слишком неудобным, чтобы служить оружием. Верхний конец весла задел за мачту, и Илис чуть не упала за борт. Последовал еще один резкий толчок, и когда девушка посмотрела вперед, на носу появилась еще одна пара рук. Похититель медленно взобрался на планшир. С него ручьями стекала вода, было видно, как он напряжен. Илис охватила ярость, и она двинулась к нему, намереваясь столкнуть его веслом, но внезапно покачнулась, так как Спенс перекинул ногу через борт и при этом нечаянно задел румпель, который, освободившись от груза, замотался из стороны в сторону, в результате чего лодка стала крениться и раскачиваться, подобно опьяненному любовью моржу, чья голова закружилась от неземного блаженства.

Илис вцепилась в весло и ухватилась за угол паруса. Однако это не помогло ей удержаться на ногах. Мокрая парусина выскользнула из ее пальцев, тяжелое весло потянуло девушку назад, и она рухнула за борт. Холод вызвал у нее шок, но благодаря свойственному ей самообладанию она не захлебнулась, когда ушла под воду. Выпустив весло, она стала отчаянно грести руками, пытаясь перевернуться ногами вниз. Ее голова показалась над поверхностью, и она несколько раз судорожно вдохнула воздух, прежде чем болезненные ощущения, вызванные резким охлаждением, прошли.

Илис сдалась, когда увидела обоих мужчин, которые стояли на корме и на носу лодки. Они таращились на нее с благоговейным страхом, как бы зачарованные тем, что увидели. Она хорошо представляла себе, как выглядит: в спутавшихся волосах застрял тростник, по лицу ручьями стекает вода, а плоеный воротник, некогда топорщившийся вокруг ее шейки, превратился в некое подобие украшения удрученной горем морской нимфы.

Хотя в этом месте было ненамного глубже, чем в лодке, пропитавшиеся илом тяжелые юбки не дали Илис подняться. Широко расставив ноги, она дернулась, при этом одна из ее туфелек соскочила и увязла в покрывавшем дно иле. Лицо девушки исказила гримаса отвращения. В порыве ярости она резко вытянула руку и ухватилась за плававшее вокруг нее весло. Погрузив один конец в ил, она оперлась на него и, с огромным трудом вытащив из грязи ногу, ту, которая была без туфельки, попыталась сделать шаг. Весло соскользнуло, вывернулось из ее рук и, начав падать в воду, стукнуло Илис по голове, словно мстительный воришка. Ее губы сжались, и она в сердцах пихнула весло. Фич поймал его в тот момент, когда оно проплывало мимо, и точно таким же образом, как Илис, воткнул его в ил. Отталкиваясь им от дна, он подогнал лодку вплотную к девушке. Подавая ей руку, он очень тщательно следил за тем, чтобы его лицо ничего не выражало.

Илис с пренебрежением вздернула подбородок и повернулась к Фичу спиной, ухитрившись при этом выбраться из грязи. Оказавшись в лодке, она сжала зубы, чтобы они не стучали. Мужчины подгребли к берегу. Избегая ее гневного взгляда, они принялись раскладывать костер, потом натянули между деревьями шнур и перебросили через него штору, дабы обеспечить даме уединение.

Илис удалилась за занавеску, чтобы снять с себя мокрую одежду. Она нашла дупло в дереве и спрятала туда кошелек. Мужчины разложили ее платье перед огнем, чтобы оно высохло, а Илис закуталась в теплый мех. Спенс поймал зайца и, насадив тушку на ветку, принялся жарить ее на костре. Достали хлеб, вино и сыр, и хотя заяц оказался чрезвычайно невкусным и сухим, он все же утолил мучивший девушку голод. Она даже снизошла до того, чтобы холодно поблагодарить мужчин за еду.

— Вам стоит отдохнуть, госпожа, — посоветовал Спенс. — Мы отправимся в путь, когда стемнеет.

«Значит, бархатное платье не успеет высохнуть», — мрачно подумала Илис.

— Что же я надену? — возмутилась она. — Мое платье погибло! Оно превратилось в тряпку! И я потеряла туфлю! И вся моя одежда мокрая!

Спенс сразу же ушел, а когда вернулся, в его руках была пара башмаков из грубой кожи, потертое шерстяное платье и плащ.

— Вот кое-какая одежда, если вы не против надеть ее, — предложил он. — Слишком грубая и простая, конечно, но она согреет вас и поможет нам без всяких хлопот добраться до места.

Взгляд Илис красноречиво свидетельствовал о почти полном отсутствии благодарности. Она не имела ни малейшего представления, почему для них было важно, чтобы она появилась в такой потрепанной одежде. Судя по его словам, им не придется вращаться в высшем обществе. Она взяла одежду, понимая, что глупо натягивать на себя совершенно мокрое бархатное платье или кутаться в меховую полсть. Высушив волосы над костром, она расчесала их пальцами и решила не собирать их, а оставить распущенными. Когда ее белье высохло, она опять ушла за занавеску и, свернув нижнюю юбку, засунула в нее кошелек. Потом надела сорочку, зашнуровала корсет шерстяного платья, стараясь, чтобы он плотно прилегал к талии, и сунула ноги в башмаки. С благодарностью отметив, что серый плащ оказался очень теплым, Илис накинула на голову капюшон, который скрыл почти все лицо.

Ночь еще не успела укутать реку во мрак, когда Илис проснулась оттого, что ее трясли за плечо. Она пришла в негодование, когда мужчины забрали мех, чтобы расстелить его для нее в лодке.

— Я умру здесь, — пожаловалась она, — но разве это вас волнует? Ха! Парочка бездушных разбойников! Клянусь, даже из могилы я буду призывать проклятия на ваши души.

— Нет, госпожа! Это не так! Мы обязаны беречь вас, ваша безопасность превыше всего, — заявил Спенс.

Илис подозрительно взглянула на него.

— Вот что, Спенс, я могу засвидетельствовать, что вы небрежно выполняли свои обязанности, и молю Бога, чтобы мне не пришлось больше испытывать на себе столь нежную заботу, потому что я слишком хрупка, чтобы выносить вашу опеку.

Спенс не мог найти подходящих слов, чтобы успокоить девушку. У нее было достаточно причин, чтобы чувствовать себя оскорбленной, поэтому он не имел права ни в чем винить ее. Его светлость взял с них обещание, что они будут соблюдать особую секретность, и Спенс не мог нарушить данного слова, хотя временами сам себе казался великаном-людоедом.