Так крошится печенье - Страница 3

– Что было потом?

– Мне нужно было спуститься с напитками в ресторан. А когда я вернулся, занавес ее кабинки был опущен. Я спросил у бармена, присоединился ли кто-нибудь к ней, но он ответил, что она по-прежнему одна. Я подумал, ей хочется уединиться, и не стал навязываться.

– Ты чертовски прав, ей хотелось уединиться. Что было дальше?

– Мы закрылись около 2.30. Когда большинство клиентов ушло, а занавес так и оставался опущенным, я пошел получить с нее за коктейль. Постучал по стене кабинки, но никто не ответил. Тогда заглянул внутрь, а там она лежала, как сейчас лежит.

– Выходит, ты не подходил к ней целых три с половиной часа?

– Ну да. Я был занят. Я работаю в коктейль-холле, вечер выдался нелегкий. Сколько посуды надо было убрать!

Браунинг, резко повернувшись к Терреллу, ворчливо бросил:

– Я еду домой. Луис тут все закроет. Надо же было на меня такому свалиться. Эта история может погубить мой бизнес. Убери своих ребят, Фрэнк, и как можно скорее. Я хочу, чтобы Луис немного поспал.

– Мы не задержимся, Гарри, – ответил Террелл, пожимая ему руку, и проводил Браунинга взглядом, пока тот не спустился по лестнице и не исчез из виду. Тогда шеф полиции присоединился к доктору Лоуису, который осматривал мертвую женщину.

А карлик, убедившись в отсутствии хозяина, сказал:

– Когда вы меня спросили, была ли она в порядке, я не сказал вам правду. А теперь хочу ответить на этот вопрос по-другому.

Хесс уставился на него:

– Слушай, возможно, твоя мамаша считала тебя сильно умным, но я этого не нахожу. Ты хочешь сказать, что врал нам?

– Я боялся потерять работу. – Эдрис достал носовой платок и вытер вспотевшее лицо. – Мне нравится моя работа. А босс слушал. Если бы я сказал правду, а он услышал, он бы выгнал меня.

– А почему ты думаешь, что он не выгонит тебя, если ты сейчас скажешь правду?

– Но ведь он не узнает, если вы ему не скажете, правда?

Задумчиво оглядев карлика, Хесс пожал плечами:

– Ладно, так, значит, она не была в полном порядке?

– Нет. Я сразу понял, что у нее неприятности. Она была вся белая, и ее била дрожь. Я знал: когда она в таком состоянии, она может устроить сцену или закатить истерику. Увидев, что она вот-вот сорвется, я провел ее в кабину, принес ей выпить и опустил занавес. Я не хотел, чтобы она устраивала сцену. Босс не любит сцен.

Хесс и Джейкоби переглянулись, и Хесс спросил:

– Выходит, ты знаешь эту женщину?

Эдрис украдкой взглянул на Луиса, разговаривавшего с Бертом Гамильтоном, и, понизив голос, ответил:

– Да, я знаю ее, она живет в квартире напротив.

– Какого черта ты не сказал этого раньше? – обозлился Хесс.

– Вы не спрашивали, и потом, я уже говорил, мистер Браунинг слушал наш разговор. Если он узнает, что я был с ней знаком и усадил ее в кабинку, он выгонит меня.

– Что тебе о ней известно?

– Она наркоманка и проститутка. Я знаком с ней восемь лет.

Хесс подался вперед:

– Ты имеешь в виду, она была твоей девушкой, Тики?

Эдрис грустно посмотрел на него:

– Вы полагаете, у меня может быть девушка?

– Ты направлял к ней богатеньких плейбоев, а она отсчитывала тебе комиссионные? Так, Тики?

– Она жила в квартире напротив, – повторил Эдрис со спокойным достоинством. – Случалось, ей приходила охота поболтать со мной. Надо полагать, она видела во мне, как вы и все другие, всего лишь уродца. Неужели то, что она иногда болтала со мной, делает меня сводником? – Он посмотрел Хессу прямо в лицо. Тот, не выдержав, отвел взгляд.

– О чем она говорила? – продолжил детектив.

– О многом. О своем муже, о дочери, о жизни, любовниках.

– Она замужем?

– Да.

Подошел Луис:

– Вы мистер Хесс?

– А в чем, собственно, дело? – огрызнулся Хесс. – Я занят.

– Вас к телефону, – высокомерно скривившись, сообщил Луис.

Хесс поднялся.

– Побудь-ка здесь, коротышка, – приказал он Эдрису. – Я с тобой еще не закончил.

Он подошел к стойке бара и поднял трубку:

– Слушаю.

– Это Джо, – раздался в трубке голос Беглера. – У нас тут убийство. Шеф с тобой?

– Да.

– Скажи ему, я нашел парня, которого она упомянула в своей записке. В него всадили пять пуль. Давай-ка, приезжай сюда.

– Ладно. Я скажу шефу. Хорошенькое дельце, а? Что-то не похоже, что нам удастся хоть немного поспать.

– Точно, черт возьми. Поспеши-ка, Фред. – И на том конце линии послышались гудки.

Едва Хесс успел повесить трубку, как на лестнице показались два санитара с носилками.

– Труп уже готов? – поинтересовался один из них.

– Почти. Подождите, сейчас узнаю.

Проходя мимо Эдриса, Хесс приостановился:

– Ладно, Тики, на сегодня все. Потолкуем с тобой завтра. Приезжай в управление и спроси меня… Меня зовут Хесс. – И он направился к Терреллу и доктору Лоуису.

– Можете ее забирать, – объявил Лоуис, складывая инструменты в сумку. – Мое заключение будет у вас на столе завтра в девять утра. А сейчас я отправляюсь досыпать.

Хесс ухмыльнулся.

– Ты так полагаешь? – весело воскликнул он. – А у нас имеется еще один труп для тебя.

Беглер только что звонил. Он ждет тебя на Приморском бульваре, 247.

Стоило посмотреть на лицо толстяка доктора при этих словах.

– Но, выходит, я сегодня вовсе не посплю! – возмутился он.

– А зачем парням вроде нас спать? – возразил Хесс, улыбаясь еще шире. – Мы – супермены.

Когда Лоуис выскочил из бара, Террелл резко спросил:

– В чем дело, Фред?

– Только что звонил Джо, шеф. У него очередной труп на руках. Он просит нас приехать, сэр.

Террелл посмотрел на мертвое тело, которое положили на пол. Женщине было около сорока, стройная, хорошо сложенная, с красивым лицом.

– Наркоманка, Фред. Все бедра изрешечены иглой.

– Карлик тут проболтался. Он знает ее. Говорит, она не только наркоманка, но еще и проститутка. Браунинг будет просто в восторге, когда это выплывет наружу.

Как стервятник, почуявший падаль, Гамильтон из «Сан» уже был тут как тут и направлялся через бар прямо к ним.

– Мы поручим Максу довести здесь дело до конца, – распорядился Террелл. – А сами поедем к Джо.

– Что происходит? – спросил Гамильтон. Кто-то сказал ему однажды, что он похож на Джеймса Стюарта (сорокалетний Гамильтон был высок и седовлас), с тех пор репортер старался говорить манерно растягивая слова, чтобы еще больше походить на знаменитого актера.

Террелл на ходу бросил ему через плечо:

– Поехали с нами, увидишь.

– Что тут за каша заварилась? – не унимался Гамильтон, шагая рядом с Хессом.

– Еще один труп. Она прикончила его, потом себя, – ответил Хесс. – Сенсация как раз по твоей части.

Эдрис отступил назад, когда полицейские прошли мимо него, и, проводив их взглядом, наблюдал, как санитары укладывали мертвую женщину на носилки и выносили из бара.

И, только вернувшись в зал для коктейлей и закрыв за собой дверь, карлик дал волю своим чувствам, и лицо его озарилось злорадной усмешкой. В радостном исступлении он начал кружить по залу, взмахивая толстыми ручками в такт своим па.

Приморский бульвар соединял Парадиз-Сити с его городом-спутником Сикомбом. Вдоль той части длинного бульвара, которая проходила по Парадиз-Сити, высились огромные роскошные виллы, каждая с пышным садом, площадью в целый акр, бассейном, трехэтажным гаражом и воротами, снабженными электронным механизмом. А вдоль того же бульвара, проходившего по Сикомбу, теснились маленькие ветхие домишки с крошечным палисадником, тротуар перед которым предназначался для детских игр. Приморский бульвар, как ничто другое, олицетворял собой два слоя американского общества: высший и низший, имущих и неимущих, богатых и бедных.

Первые бледные лучи рассвета окрасили ночное небо, когда сержант Беглер остановился у дома номер 247. Это был дом дачного типа, скрытый высокой живой изгородью, давно не знавшей садовых ножниц.