Так держать, сталкер! - Страница 15

– Простите, какая именно тема?

– Исследование криминогенных особенностей психики монотипов.

– Так, значит? – Ре-Ранкар в задумчивости постучал вилкой по краю тарелки. – А какой в этом смысл? Мы ведь не лечебное заведение.

– Это даст возможность предсказать, а значит, и предотвратить ряд тяжких преступлений.

– Это я уже слышал, – Ре-Ранкар взялся за свою миску с фирменным блюдом. – Сомневаюсь.

– Давайте хотя бы попробуем. – Занятый фирменным блюдом, старший дознаватель не заметил умоляющего взгляда женщина. – А вдруг получится!

– А вдруг с неба начнут падать горячие булки?

– Мэй Ре-Ранкар, вы лишаете меня всего.

– Не преувеличивайте, мэйя Ал-Алия.

– Я уже подала рапорт в ССА о готовящейся операции. Это было нужно, чтобы заказать необходимое оборудование, которого нет у вас в участке. Если выяснится, что я спланировала операцию самостоятельно, не согласовав ее с вами и смотрителем участка… Вы понимаете, чем это для меня закончится.

– Понимаю. – Ре-Ранкар подцепил на вилку что-то из миски с фирменным блюдом. – Вы ничего не едите, мэйя Ал-Алия.

– Мне сейчас не до еды. – Ал-Алия воткнула вилку в аппетитную сырную корочку, подостывшую как раз настолько, чтобы ее можно было попробовать, не боясь обжечься.

– Что за оборудование вы заказали в ССА?

– Миниатюрный микрофон с высокочастотным передатчиком и приемное устройство с функцией записи на магнитную проволоку.

Ре-Ранкар хмыкнул, не то удивленно, не то насмешливо, и снова принялся за еду.

– Сегодня утром я уже побывала в «Зажигай», – быстро, как будто боясь, что ее перебьют, заставят умолкнуть, заговорила Ал-Алия. – Мы можем зарезервировать для вас один из столиков, очень удобный для наблюдения за залом. У них на столах стоят большие пепельницы, к днищу которой легко можно пристроить микрофон. Я… Мы с вашими людьми будем неподалеку. Нам будет слышно каждое ваше слово. И, как только мы поймем, что с вами заговорил убийца, мы блокируем все выходы из бара и возьмем его.

– Я еще раз повторяю, убийца не настолько глуп, чтобы заявиться в набитый людьми бар и попытаться совершить там свой кровавый ритуал.

– Пусть так, – не стала спорить Ал-Алия. – Но он назначил вам встречу.

– Это вы так решили.

– Это очевидно. Он все делает расчетливо и не совершает ошибок.

– А явиться в «Зажигай» на встречу с дознавателем, по-вашему, не ошибка?

– Не забывайте, мэй Ре-Ранкар, мы имеем дело с монотипом.

– И что с того?

– Мы не в состоянии до конца понять логику его действий.

– Монотипы – такие же люди, как и мы с вами. Они чувствуют боль и хотят жить, как и любой из поливариантов.

– У них иная психика.

– Мы тоже не очень-то похожи друг на друга. А монотипы… Как человек становится монотипом? Он рождается таким или это следствие какого-то заболевания?

– На этот счет существуют разные мнения. Как правило, монотипия диагностируется у детей в возрасте десяти-двенадцати лет. Обычно родители или учителя начинают обращать внимание на становящееся все более ярко выраженным асоциальное поведение детей.

– Значит, монотипия это не наследственное заболевание?

– Наследование ряда заболеваний происходит не по прямой линии. Но вы правы, фактов, подтверждающих наследственную природу монотипии, нет.

– Быть может, причина в особенностях воспитания? В особой среде, в которой происходит взросление монотипов?

– Насколько мне известно, никто не проводил подобных исследований.

– Почему?

– Потому что монотипию принято относить к психическим заболеваниям, в основе которых лежат физиологические нарушения.

– Говоря иными словами, человек рождается монотипом, и с этим уже ничего не поделаешь?

– Да. Только внешние проявления этого заболевания не всегда очевидны. Поэтому бывают случаи, когда диагноз «монотипия» ставится людям, уже вышедшим из подросткового возраста. Порой они сами обращаются к врачам, испытывая все больший дискомфорт в общении с другими людьми. Это серьезная патология, мэй Ре-Ранкар, и в настоящее время, увы, не существует эффективных методов лечения этого заболевания. Мы можем лишь несколько замедлить его развитие. Но для этого больного необходимо изолировать от общества.

– А что, если тем самым вы только провоцируете развитие негативного процесса?

– Я не понимаю вас, мэй Ре-Ранкар.

– Как вы говорите, четкой симптоматики монотипии нет. Психиатр, ставящий обратившемуся к нему пациенту диагноз, действует в основном интуитивно, опираясь на свой врачебный опыт. То есть он сам определяет, что считать нормой, а что – патологией.

– На этом держится вся психиатрия.

– И вы считаете это правильным?

– Что именно?

– То, что любое отклонение от нормы приравнивается к болезни. Да и кто определил, что есть норма?

– Если человек не пользуется вариатором – это уже ненормально.

– А если он пользуется им без конца?

Ал-Алия резко отдернула и спрятала под стол руку, которой последние несколько минут нервно теребила вариатор на запястье, явно борясь с желанием нажать на кнопку ручной установки.

– Почему вас интересует эта тема, мэй Ре-Ранкар?

– Почему? – Ре-Ранкар поскреб вилкой дно опустевшей миски и с удовольствием слизнул то, что удалось собрать. – Мы ведь собираемся поймать мерзавца, которого вы считаете свихнувшимся монотипом. И если я все же соглашусь на ваши условия, то для начала должен узнать о нем все.

– Мэй Ре-Ранкар!.. – Лицо Ал-Алии озарила счастливая улыбка.

– Я по-прежнему считаю вашу теорию неубедительной. – Ре-Ранкар поднял руку с открытой ладонью, дабы заранее пресечь все возможные возражения. – Но то, как вы готовы ее отстаивать, заслуживает уважения. Я дам вам возможность убедиться в том, что вы заблуждаетесь на счет нашего серийного убийцы. Я потрачу вечер в «Зажигай», но только один. – Ре-Ранкар показал указательный палец. – Если сегодня ничего не произойдет, мы просто забудем об этом и дальше будем работать по моим правилам. Договорились?

– Да! – с готовностью кивнула Ал-Алия. – Мэй Ре-Ранкар!..

– И не надо меня благодарить, – снова перебил ее старший дознаватель. – Будем считать, что это моя благодарность вам за знакомство с удивительным доктором Во-Валмером. Кстати, как вы с ним познакомились?

– О, мэй Во-Валмер старинный друг нашей семьи! – Ал-Алия, казалось, готова была окунуться в воспоминания далекого детства. Ре-Ранкар молча ждал. Ал-Алия взяла вилку и принялась за остывшее фирменное блюдо.

– Я так и подумал, – кивнул Ре-Ранкар.

Он действительно так и подумал. Только не о том.

Круг почти замкнулся.

Полутемный зал наполнен разноцветными мерцающими огнями. Сигаретный дым вьется петлями, цепляющимися друг за друга. Кажущаяся странной, непривычная музыка то взлетает под потолок бухающими басами и частыми, перекрывающимися дробями ударных, то стелится по полу легкими, едва слышными переборами клавишных. Десятка три небольших круглых столиков – максимум пять человек за таким уместятся, да и то, если очень плотно прижмутся друг к другу, – в дизайнерском беспорядке разбросаны вокруг приподнятого на тридцать сантиметров танцпола. Судя по тому, что в зале не протолкнуться, а на танцполе – иголке негде упасть, заведение пользуется популярностью.

Взмахом руки Ре-Ранкар подозвал пробегавшего мимо официанта.

– Для меня тут столик должен быть зарезервирован.

– Мы не резервируем столики. Можете занять любое свободное место, если найдете.

Официанту дела нет до нудного посетителя – по одежке видно, что он не из постоянных клиентов, к которым все же следует проявлять минимум уважения. Он уже готов лететь дальше по своим полотенчато-стаканным делам, но Ре-Ранкар крепко ухватил его за локоть.

– Для меня зарезервирован столик, – медленно, глядя растерянному официанту в глаза, произнес старший дознаватель. – Понял?

Сильные пальцы чуть посильнее сдавили локоть официанта. Еще самую малость сильнее – и станет больно.