Тайный воин - Страница 18

Последним, что помнил Тобин, были дергающиеся ноги Оруна в очаге и вонь горящей плоти.

Новости в Старом дворце распространялись быстро. Маго и его дружки столкнулись с Ки на утренней пробежке. У храма Албен налетел на Ки и прошипел: «Прощай, деревенский рыцарь!» — но прошипел так тихо, что его не услышат никто, кроме Ки.

Как только Тобин и Фарин ушли, Ки воспользовался советом Фарина. Проскользнув через выход для слуг, он поспешил к дому Тобина. На его стук дверь открыл дворецкий, причем с таким видом, словно ожидал прихода Ки. Он принял у Ки мокрый плащ и придвинул к очагу кресло для него.

— Мужчины тренируются на заднем дворе, а мистрис Айя в гостевой комнате. Должен ли я доложить им о вашем приходе, сэр?

— Нет, я просто посижу здесь.

Дворецкий поклонился и ушел.

Несмотря на огонь в очаге, в холле было холодно и сумрачно. Мягкий серый туман затянул окна, по крыше барабанил дождь. Не в силах усидеть спокойно, Ки принялся нервно шагать по комнате. Как долго пробудет Тобин у опекуна? Что, если Орун найдет какой-нибудь предлог, чтобы задержать его? Придет ли Фарин, чтобы рассказать о новостях, или ему так и придется сидеть тут вечно, мучаясь от неизвестности?

Подняв голову, он обнаружил, что стоит у подножия резной деревянной лестницы. Он поднимался наверх лишь однажды, и этого было вполне достаточно. Отец Тобина давным-давно забросил эту часть дома; комнаты наверху пустовали, почти всю мебель из них вынесли, предоставив пространство мышам. Ки был уверен, что ощутил там присутствие призраков, следящих за ним из темных углов.

Герцог, когда бывал в городе, пользовался только первым этажом. А после его смерти в этот дом заходили лишь Тобин и командир его гвардейцев. У Фарина была своя комната в конце коридора, а гвардейцы обитали в задней части дома, но пользовались холлом. Там всегда царил приятный запах благовоний, курившихся на домашнем алтаре, и углей очага.

Выйдя из холла, Ки побрел по центральному коридору. Дверь Айи находилась справа, и она была закрыта. Старая спальня герцога, теперь принадлежавшая Тобину, располагалась слева. Ки постоял перед дверью, потом двинулся дальше и вошел в следующую комнату.

Комната Фарина была такой же скромной и аккуратной, как ее обитатель. И точно такой же была его комната в казармах замка. Здесь Ки чувствовал себя дома, как нигде больше в Эро. Он разжег огонь в очаге и уселся, ожидая решения своей судьбы.

Но даже здесь Ки не мог унять тревогу, и вскоре он уже вышагивал взад-вперед по меховому ковру Фарина. Дождь все стучал и стучал в окна, и мысли Ки неслись галопом: «Что мне делать, если Орун отошлет меня? Вернуться в Оукмаунт и пасти свиней?»

Мысль о том, чтобы униженным вернуться в отцовский дом, была невыносимой. Нет уж, лучше он запишется в полк Ахры и будет патрулировать побережье или отправится на поля сражений в Мисену и предложит свой меч, чтобы биться как рядовой солдат.

Такие мысли не принос или успокоения. Ему ведь хотелось только одного: оставаться здесь, в Эро, рядом с Тобином.

Ки прижал ладони к лицу. «Я сам во всем виноват. Не надо было оставлять Тобина одного в тот день, я ведь знал, что он болен. Несколько недель при дворе — и я уже забыл все, чему Фарин меня учил!»

А вслед за этой мыслью возник вопрос, который он изо всех сил старался не задавать себе с той самой ночи, когда бросился вслед за Братом в Алестун. Что вообще заставило Тобина бежать сломя голову? Не то чтобы он не верил объяснениям Тобина… Ки вздохнул. Ну да, он хотел им верить, вот только не похожи они были на правду. Но что бы ни встревожило Тобина в ту ночь, с тех пор их отношения неуловимо изменились.

«А может, — виновато подумал Ки, — он почувствовал перемены во мне?..»

Грязное обвинение Маго и Ариуса, брошенное в лицо Ки в тот день в конюшне, будто бы они с Тобином не просто спят в одной постели, глубоко ранило Ки. После этого он стал ловить себя на том, что иногда сторонится Тобина. И странное выражение лица его друга, когда Ки оказался той ночью на его половине постели, тоже постоянно всплывало в памяти и причиняло боль. «Как глупо обращать внимание на слова этих недоумков». Вообще-то говоря, за всеми событиями последнего месяца Ки до этого момента и не вспоминал о том эпизоде. Но забыл ли Тобин?

От таких размышлений у Ки забурлило в животе.

— Ладно, он сам мне все скажет, когда будет готов, — пробормотал Ки.

Воздух за его спиной внезапно похолодел, и от недоброго тихого смеха по коже Ки побежали мурашки. Он резко обернулся, безотчетно схватившись за амулет-лошадку на шее. Рядом с кроватью Фарина стоял Брат, его темные глаза источали жгучую ненависть.

Сердце Ки болезненно ударилось о ребра; призрак выглядел куда более плотным, чем ему запомнилось; это была тощая пустоглазая пародия на его друга. Ки думал, что более или менее привык к Брату за время того совместного ночного путешествия, но теперь все его страхи мгновенно возродились.

— Спроси Аркониэля, — прошептал Брат.

— О чем спросить?

Брат исчез, но его шипящий смех, казалось, повис в воздухе на том месте, где только что находился призрак. Потрясенный, Ки придвинул поближе к огню кресло и свернулся в нем, чувствуя себя еще более одиноким, чем прежде.

Углубившись в горестные мысли, он почти задремал, когда внезапные громкие крики пробудили его. Рывком открыв дверь, он чуть не налетел на Айю. Они вместе побежали в холл и обнаружили там Фарина, держащего на руках бесчувственное тело Тобина.

— Что случилось? — резко спросила Айя.

— Быстро в его комнату, Ки! — приказал Фарин, не обратив на нее внимания. — Открой дверь!

— Я разжег огонь в твоей спальне.

Ки побежал вперед и быстро снял одеяло с постели Фарина.

Фарин осторожно опустил Тобина на кровать и принялся растирать ему запястья. Тобин дышал, но лицо его заливала смертельная бледность, на коже выступили капли пота.

— Это работа Оруна? — прорычал Ки. — Я убью его! Пусть меня хоть заживо сожгут, наплевать!

— Придержи язык, Ки. — Фарин повернулся к слугам и солдатам, столпившимся в дверях. — Кони, скачи к роще, за дризидами. Нечего тут таращиться, марш вперед! Ларис, отвечаешь за все двери. Никто не должен войти в дом, кроме членов королевской семьи. И найдите Бизира. Он мне нужен немедленно!

Старый сержант отсалютовал, прижав кулак к груди.

— Будет исполнено, капитан.

— Улис, принеси кувшин воды, — спокойно сказала Айя. — Остальные могут заняться своими делами, или просто выйдите отсюда.

Люди разошлись, а Фарин опустился в кресло возле кровати и обхватил голову руками.

— Закрой дверь, Ки. — Айя наклонилась над Фарином и коснулась его плеча. — Расскажи нам, что там произошло.

Фарин удрученно покачал головой.

— Я не знаю. Бизир увел его наверх, в комнаты Оруна. Немного погодя прибыл лорд Нирин с письмом от короля. Вскоре он спустился и уехал, и я думал, что Тобин выйдет следом за ним. Но он не вышел. Потом я услышал, как кричит Бизир. Когда я поднялся наверх. Орун был мертв, а Тобин лежат на полу без чувств. Я не смог привести его в сознание, поэтому принес сюда.

Айя отогнула кружевной воротник рубашки Тобина, и лицо ее угрожающе потемнело.

— Посмотри-ка. Это свежие следы.

Она распахнула рубашку до пояса, показывая Фарину и Ки длинные красные царапины и уже начавшие темнеть синяки на горле Тобина. Тонкая длинная ссадина на левой стороне шеи мальчика была покрыта подсохшими капельками крови.

— Ты заметил что-нибудь подобное у Оруна?

— Я его не рассматривал.

— Мы узнаем, кто это сделал, — грозно произнес Ки. — Мы его найдем и убьем.

Фарин бросил на него странный взгляд, и Ки захлопнул рот. Ведь если бы не его собственная глупость, Тобину не пришлось бы сегодня идти к лорду Оруну.

Улис вернулся с кувшином и отдал его Фарину.

— Пошли кого-нибудь за канцлером Хилусом и за лордом Нирином.