Тайные корреспонденты "Полярной звезды" - Страница 62

II книга

III и IV книги

Неизвестно, кем доставлены «неизданные стихотворения Пушкина» и «стихотворения неизвестных сочинителей» в IV книге.

V книга

Не ясно, кем доставлены стихотворения Рылеева, Бестужева, Кюхельбекера, Пушкина, Языкова и «Взгляд на тайное общество» Лунина.

VI книга

Не ясно, кем доставлены стихотворения, попавшие в VI книгу, и некоторые другие материалы.

VII книга

VIII книга

Кроме того, многие корреспонденции попали в Лондон при помощи М. К. Рейхель. Круг корреспондентов «Полярной звезды», понятно, был более узок и однороден, чем армия тайных сотрудников «Колокола».

В газету Герцена и Огарева писало множество лиц разных губерний и разных сословий.

«Полярная звезда», много печатавшая о былом, предоставлявшая «красный угол» декабристам, Пушкину, естественно, притягивала к себе и определенный круг сотрудников: куда же, как не в «Полярную звезду», было писать в первую очередь старикам декабристам — Якушкину, Пущину, Муравьеву-Апостолу, Бестужеву, Цебрикову, Штейнгелю? Но с этими людьми связана группа прогрессивных историков и литераторов, которые помогают доставить драгоценные документы в Лондон и к тому же сами собирают, находят, изучают важные материалы о недавно прошедшей эпохе. Таковы Е. И. Якушкин, А. Н. Афанасьев, П. А. Ефремов, В. И. Касаткин, Н. В. Гербель, М. И. Семевский и другие.

Помогали публикации запретных документов та-. кие крупные знатоки и собиратели, как С. Д. Полторацкий и П. И. Бартенев.

Таким образом, «Полярная звезда» оказалась своего рода школой, которую прошла целая группа видных литераторов, историков, издателей, библиографов второй половины XIX в. Мы часто говорим о преемственности двух революционных поколений в России — дворянского и разночинского; однако из поля зрения исследователей, к сожалению, почти совершенно выпал тот факт, что в самом издании «Полярной звезды» Герцена и Огарева было очень много примеров этой преемственности, живого, конкретного сотрудничества дворянских революционеров-декабристов с такими деятелями разночинно-демократического направления, как А. Н. Афанасьев, Е. И. Якушкин, В. И. Касаткин, П. А. Ефремов и другие.

По-разному сложилась судьба тех людей, которые несколько лет поддерживали «Полярную звезду».

Почти на двадцать лет пережил «Полярную звезду» ее почитатель и корреспондент Матвей Муравьев-Апостол.

Пострадали за нелегальную деятельность и рано умерли Касаткин и Афанасьев. До начала XX в. жил и служил в Ярославле Евгений Иванович Якушкин. Судя по его поздней переписке и воспоминаниям, он мало изменился душою, сохранил и в старости твердость и чистоту идеалов. Декабристы, Пушкин оставались его главною страстью. И, как прежде, он стремился распространить, опубликовать как можно больше из своих драгоценных коллекций, оставаясь при этом в тени, не желая хоть как-то прославиться за счет Пушкина, Рылеева, Пущина, И. Д. Якушкина, Оболенского, Муравьева-Апостола.

Архив Е. И. Якушкина открывает нам, какую значительную роль сыграли материалы и сведения, предоставленные им В. И. Семевскому (для его трудов о декабристах) и П. А. Ефремову (для его изданий Рылеева и Пушкина).

Теплые отношения семьи Якушкиных с Ефремовым сохранились до конца, и еще в начале XX в. ветераны «Полярной звезды» живо обменивались сведениями о Пушкине, Белинском, декабристах и, кстати, о Герцене. В подготовке первого разрешенного в России издания его сочинений (павленковского) участвовал Вячеслав Евгеньевич Якушкин, который пользовался советами П. А. Ефремова.

В 70–90-х годах XIX в. мы находим М. И. Семевского во главе крупнейшего исторического журнала «Русская старина».

П. И. Бартенев с 1863 по 1912 г. возглавляет не менее известное издание — «Русский архив».

Как известно, эти издания не принадлежали к демократическому направлению русской публицистики. Взгляды Семевского отличались умеренным либерализмом, Бартенев придерживался консервативных начал.

Однако на страницах своих журналов они публикуют многое из того, что некогда впервые появилось в «Полярной звезде».

Времена менялись. Не унаследовав направления Герцена и Огарева, исторические журналы тем не менее пытались использовать литературно-историческое наследство их изданий. Боевой же дух «Колокола» и «Полярной звезды» достался «по эстафете» следующим поколениям Вольных печатников.

Вопрос о корреспондентах Вольной печати Герцена долго сохранял большую политическую остроту и был малодосягаем для научной разработки. Такое положение относится прежде всего к периоду от образования Вольной типографии в Лондоне до революции 1905–1907 гг. В эти полстолетия материалы и сведения о тайной истории «Полярной звезды», «Колокола» и других Вольных изданий накапливались, собирались в основном по трем каналам.

Во-первых, у Герцена и Огарева в заграничном революционном центре. Во-вторых, у корреспондентов, сотрудников, помощников Герцена и Огарева, живших и действовавших в России. В-третьих, у их прямого противника — российской самодержавной власти.

Редакция Вольной печати тщательно оберегала тайну своих русских связей. В ее архиве со временем сосредоточились громадные материалы, бесценные по своему историческому значению, но почти не подлежавшие публикации, пока были живы многие из сотрудников Вольной печати. Кроме того, будущим наследникам рукописного архива Герцена и Огарева приходилось также считаться с интересами наследников ряда лиц, участвовавших в печати Герцена. Наконец, некоторые материалы вообще не подлежали публикации, пока существовало самодержавие.

Однако первые исторические очерки о подполье «Полярной звезды» и «Колокола» появились в самом «Колоколе», (где А. И. Герцен печатал в 1866–1867 гг. отрывки из VII части «Былого и дум» — «Апогей и перигей»), а также в VIII книге «Полярной звезды».

Тщательно маскируя имена своих корреспондентов, Герцен создал насыщенную интереснейшими фактами картину апогея Вольной печати, 1858–1862 гг., и перигея, начала спада революционной волны и потока корреспонденций после польского восстания.