Тайны взрослых девочек - Страница 5
– Нет, я не голодная. Мы чаю с тортом попили недавно.
– А говорят, что у прокуроров работа тяжелая, – усмехнулся Никита, закрывая меню. – А ты вон тортики с чайком на рабочем месте.
Ссориться не хотелось, поэтому Лена, как обычно, промолчала. Такие вспышки недовольства у Никиты случались довольно часто. Люди вообще его раздражали, и даже поход в ресторан вечером после работы превращался для него скорее в повод излить желчь, чем приятно провести время. Лена уже не первый раз ловила себя на том, что становится своеобразным громоотводом: именно на нее Никита изливает недовольство окружающей действительностью.
Она заказала себе только кофе и сейчас наблюдала за тем, как он аккуратно режет на мелкие кусочки телячью отбивную. Удивительно, но даже сейчас его лицо не стало менее хмурым.
– У тебя все в порядке?
– Предпочитаю не обсуждать проблемы за едой.
И Лена снова умолкла, глядя на белоснежную пенку, обрамлявшую края ее кофейной чашки. Вечер явно не предвещал ничего приятного. Самое время бы встать и поехать домой. Никита, похоже, не настроен на романтику, а она настолько устала, что не хочет выслушивать его колкости.
Но она не встала и не ушла. Привычка поддерживать тех, кому плохо, в ситуации с Никитой всегда служила ей дурную службу. Но она не находила душевных сил для того, чтобы бросить его здесь одного, такого уставшего, промокшего и озлобленного.
– Может, поедем ко мне? – предложила она, когда он наконец отодвинул тарелку с приборами.
– Зачем? – удивился он. – Я снял квартиру.
– Прости, ты же не сказал.
– Теперь говорю, какая разница? Главное, что ключи у меня, и через двадцать минут я перестану видеть эти рожи. – Он неопределенным жестом обвел зал ресторана.
– Ты так и не сказал, все ли в порядке.
– Нет. Не в порядке. Не в порядке, но к тебе это не имеет отношения, успокойся, пожалуйста. Идем.
Он вложил в папку со счетом несколько купюр, поднял с пола кофр и протянул Лене руку. Она оперлась на нее, выбралась из-за стола и последовала за ним к выходу.
Квартира, которую Никита снял на сегодняшнюю ночь, оказалась довольно просторной и уютной, даже не скажешь, что ее сдают посуточно. Лена огляделась и подумала, что не прочь и сама такую иметь.
– Просторно, правда? Воздуха много. – Никита вышел на балкон.
– Да.
– Леночка, ты меня прости за сегодняшнее настроение, хорошо? – попросил Никита, возвращаясь в комнату и привлекая Лену к себе. – Съемка эта неудачная, погода дрянь, и вообще настроение не очень. Не смог сдержаться.
Он поцеловал Лену сперва в лоб, потом в щеки и наконец прикоснулся к ее губам. Она закрыла глаза. Близость с ним всегда оставляла ощущение счастья, это было, пожалуй, то немногое, что осталось неизменным с момента их знакомства. В остальном же Никита изменился. Или он таким и был, просто Лена, ослепленная его яркостью, не замечала этого. За год выработалась привычка, и теперь многие вещи не казались такими уж привлекательными, скорее раздражали, и она вынуждена была скрывать это раздражение, давить его в себе.
Сегодня Никита был удивительно нежен, наверное, на самом деле понял, что перебрал. Лена задремала, уютно устроившись у него под боком и обняв рукой за талию.
– Тебе дым не мешает?
– Нет. Вокруг меня курят все, – пробормотала Лена, не желая просыпаться.
– Когда у тебя отпуск? – вдруг спросил Никита.
– В сентябре. Долго еще.
– Да. Все лето одна тут торчать будешь.
– Почему одна?
– Я обычно летом уезжаю в Европу.
Лена повернула голову и посмотрела Никите в лицо:
– Но в прошлом году ты был здесь.
– Да, в прошлом был. Обстоятельства вынудили. Но в этом непременно уеду – Италия, Испания, Франция. Может, Греция – на Корфу не был никогда, очень хочу.
Лена вздохнула. Человек не обсуждает с ней планы на отдых, он ставит ее перед фактом – я уеду, и хоть трава не расти. И ее, Лены, в этих планах тоже нет. И вообще нет ни в каких его планах.
– А ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой? – вдруг спросила она и едва не прикусила язык от собственной наглости.
Никита удивленно посмотрел на нее:
– А зачем? Я буду работать. Да и отпуск у тебя в сентябре, куда ты поедешь?
– Но я ведь могу взять пару недель за свой счет.
– Не понимаю зачем. Я не валяться туда еду, я работаю, снимаю. А ты что будешь делать?
– А что я делаю здесь?
– Здесь ты работаешь, живешь, с подругой встречаешься, наконец. А там все время будешь сидеть в номере отеля и упрекать меня, что я не уделяю тебе времени. А у меня этого времени просто не будет. Я уже сейчас заказов набрал, а к лету вообще их будет миллион.
– Никита, скажи хоть раз правду, – вскипела Лена. – Возьми и скажи правду: ты не хочешь, чтобы я ехала с тобой. Не хочешь! И дело не в работе. Дело в том, что я тебе не нужна нигде, кроме как вот в этой постели. Или в другой, какая разница? Нигде, кроме постели! Ты меня стесняешься, не знакомишь с друзьями – а мы уже больше года вместе!
На лице Никиты появилось почти брезгливое выражение:
– Лена, прекрати истерику. Никто тебя не стесняется. Что за глупости тебе в голову приходят?
Но Лена уже не слушала его – она одевалась, чтобы как можно скорее уйти отсюда, из этой такой прекрасной, но такой чужой квартиры.
Разбудил ее с утра звонок Паровозникова. Андрей был зол после ночного дежурства, а потому в выражениях не стеснялся:
– Крошина, начальство твое вообще с головой как? Не очень конфликтует?
– А что случилось? – Она с трудом продрала глаза, и голос со сна звучал хрипло.
– Ты заболела, что ли? Очень вовремя!
– Я здорова, а ты прекрати орать. Что случилось?
– Мне велено срочно ехать и искать в доме убитых Стрелковых какой-то дневник. Твоя идея?
– Идея не моя, но ее обязательно нужно проверить. Не понимаю только, почему ты не от меня об этом узнал.
– Да какая разница от кого? – взвился Андрей. – Мы всю ночь в канализационном люке трупы трех бомжей обнюхивали, я мечтал о пенной ванне и стопке водки, а тут это!
– Андрюша, не ори, а? – попросила Лена жалобно. – Хочешь, я с тобой съезжу?
– А вот хочу, представь себе! – как-то подозрительно легко согласился мстительный Паровозников. – Очень хочу, потому что на улице ветер, дождь и мерзость, и я не желаю в одиночку по такой погоде тащиться за город.
– А ты не на машине?
– Представь себе, нет. Колеса мне на стоянке какой-то урод порезал, а времени на шиномонтажку, как ты понимаешь, не было.
– Ладно, жди меня, я сейчас приеду, – вздохнула Лена, выбираясь из постели.
– Я в управе, сюда заскакивай.
Сидя за рулем, Лена с сожалением подумала, что сапоги все-таки нужно было надевать резиновые: апрель в этом году выдался теплым и таким дождливым, что впору вместо машины покупать лодку. Ноги она промочила насквозь, пока бежала от подъезда к парковке, а там еще ухитрилась провалиться в замаскированную большой лужей ямку на асфальте, и в правом ботинке теперь хлюпало. Это плохо – ноги у нее всегда были слабым местом, именно с них начинались простуда и прочие радости. В кабинете у нее, конечно, есть сменные туфли, но пока она попадет в прокуратуру, пройдет много времени, и смысл в переобувании пропадет. Придется в профилактических целях выпить что-то от простуды, иначе все, пиши пропало, она сляжет минимум на неделю, а то и больше, а сейчас это, как справедливо отметил Паровозников, вообще не вовремя.
Андрей ждал ее на крыльце, курил, переминаясь с ноги на ногу, и делал вид, что не замечает, как рядом давятся сигаретным дымом две молоденькие девицы в курсантской форме. «Очередные жертвы», – подумала Лена, посигналив. Андрей выбросил сигарету и поспешил к машине.
– Наконец-то! Я уж думал, эти гарпии в курсантских погонах меня живьем сожрут.
– Но ты, конечно, был тверд, как скала, – поддела она с улыбкой.