Тайны Васильков или мое нескучное лето (СИ) - Страница 54

Речь Степана Пантелеевича лилась легко и размеренно, он четко произносил слова и делал паузы в нужных местах, как будто читал лекцию с кафедры. Все сидящие за столом слушали его очень внимательно, некоторые не скрывали своего удивления, но никто не произносил ни слова.

— Вернемся в наши дни, — продолжил Степан Пантелеевич. — Юная барышня, окончившая соответствующее учебное заведение, устраивается на работу в ювелирный салон. Посещает выставки ювелирных изделий, рассматривает каталоги и вообще с интересом и увлечением относится к выбранной профессии. В том числе и в свободное время. Поэтому каталоги с выставок и фотографии украшений можно встретить и у нее дома. Однажды наш повзрослевший молодой человек приходит к ней в гости. Их отношения к делу не относятся и поэтому нас не интересуют. Нас интересует то, что молодой человек увидел одну фотографию. И сказал, что ему приходилось видеть точно такую же вещь. На девушку его сообщение производит очень сильное впечатление. И она с интересом расспрашивает его о подробностях.

После этих слов абсолютно на всех лицах, включая мое, легко можно было прочитать безмерное удивление. Что еще за молодая барышня? Откуда она взялась, а?

— Сопоставив все имеющиеся у них сведения, молодые люди пришли к выводу, что вещь, находящаяся в деревенском доме и вещь на фотографии идентичны и являются парой.

Мы с Борисом и Ваней кивнули с пониманием.

— Они с большой долей вероятности предположили, что вещь все еще в доме, так как о ней никто ничего не знает, а ее владелица скоропостижно скончалась. Молодому человеку припомнилось, что он слышал что-то о надежном тайном месте, когда Екатерина Андреевна и ее гость прощались на крыльце. Молодой человек поехал в деревню первым, барышне пришлось ждать отпуска. В деревне он развернул бурную, но очень осторожную деятельность. Он раздобыл все нужные ключи и отмычки, смазал замки на дверях и окнах, чтобы входить и выходить, когда будет нужно. Но тут возникло неожиданное препятствие. В деревню приехала Катя, наследница Екатерины Андреевны, хозяйка дома и, соответственно, спрятанного в нем сокровища. Я не знаю, возникали ли у нашего пирата, назовем его так, мысли рассказать обо всем Кате. Если и возникали, то он успешно с ними справился. Сам или с помощью своей музы и вдохновительницы. Они решили не ждать, пока у Кати закончатся каникулы, а устроить ей индивидуальный аттракцион иррационального ужаса, чтобы ей самой захотелось поскорее уехать. Возможно, сначала это казалось развлечением. Все было как бы не всерьез, по детски: прыгающие полотенца, ужасный смех, шаги и вырванные страницы… Но это не действовало, и нужно было придумать что-то более существенное. Тогда наш пират вспомнил о том, чего Катя боялась в детстве больше всего. И организовал ей это. Как известно, детские страхи очень живучи и можно было предположить, что на такую впечатлительную особу это подействует очень сильно. Темный плащ с капюшоном, черная маска на лице, подходящий момент и нужная атмосфера… Результат был достигнут. Катя испугалась. Но сдаваться не хотела. И тогда наши злоумышленники решили увеличить дозу страха.

Степан Пантелеевич замолчал. Я смотрела на всех, кто сидел за столом, и лихорадочно думала. Он. Он, а не она. Значит, это или Антон, или Серый. Больше некому. Это не может быть Ваня. Точно не может. Я переводила взгляд с Серого на Антона. Серый был таким же, как всегда: угрюмым и недовольным. Антон выглядел удивленным и заинтересованным.

— А вы знаете, кто это? — вырвалось у меня.

— Да, — сказал Степан Пантелеевич. — Я знаю, кто был здесь в том январе, знаю, кто под благовидным предлогом постоянно навещал чердак ваших соседей, откуда легко вести наблюдение за вашим домом, и, наконец, знаю, кто из присутствующих был знаком с Юлией Панкратовой, которая работала в ювелирном салоне и шесть дней назад тайно приехала в Васильки. Ему кажется, что терять уже нечего, но это не так. Если он сейчас же пойдет в полицию и признается, расскажет все, как было на самом деле, то наказание не будет суровым. В конце концов не так уж сложно доказать, что злодеяние было совершено непредумышленно. Кстати, следователь по этому делу сейчас находится в Мальцево.

После этих слов Серый резко отодвинул стул и поднялся.

— До свидания, — произнес он сиплым голосом, глядя на исключительно на Степана Пантелеевича и не глядя ни на кого из нас.

— Хорошей дороги, — сказал Степан Пантелеевич.

— Это что… он? — спросила я, когда Серый вышел.

Степан Пантелеевич устало кивнул.

— Я ничего не понимаю. При чем тут милиция и о каком непредумышленном… злодействе вы говорили?

— О злодеянии, — поправил меня Глаз.

— И где же сейчас эта… Юлия? Тоже в Васильках?

— В морге, — ответил Степан Пантелеевич.

У меня отвисла челюсть.

Все подробности мы узнали только на следующий день. Вечером Степан Пантелеевич рассказал только о том, что найденная в лесу девушка и есть Юлия Панкратова.

— Вы хотите сказать, что ее задушил… Серый? — я была так будто в прострации. — Я не могу поверить, что Серый — убийца.

— Я тоже, — сказал Степан Пантелеевич, — не верю в это.

— Но тогда…

— Давайте поговорим об этом завтра, — спокойно произнес Степан Пантелеевич. — Я думаю, на сегодня достаточно.

— Но…

— Завтра, — повторил он. — Я навещу вас после обеда.

Он удалился, а мы, растерянные и взбудораженные, просидели до поздней ночи, обсуждая услышанное. Кое в чем нам удалось разобраться, а кое в чем — нет.

— Я догадывался, что тут что-то происходит, — сказал Антон, — но чтоб такое…

И он потребовал всех жутких подробностей. Я только покачала головой. На меня вдруг навалилась страшная усталость.

— Да, — неожиданно поддержал Антона Борис. — Неплохо было бы пересмотреть все… в свете новой информации.

И мне пришлось вспоминать все с самого начала. А сначала было полотенце, которое прыгнуло мне в лицо.

— Наверное, он его просто бросил, — предположила Белка.

— Ага, — сказала я. — А потом спрятался под ванной.

— В окно. А окно закрыл.

— Он бы не успел. И я бы услышала, как захлопывается окно. Я же в ванной стояла. Нет, тут что-то другое.

— Ты говорила, что слышала какой-то вжик, — напомнил мне Ваня.

— Да, — кивнула я.

— Это мог быть вжик от катушки с леской.

— Точно! — воскликнула я. — Звук похож. Что же ты раньше молчал? Хотя… что это нам дает?

— Серый всегда умел изготавливать всякие механизмы, особенно связанные с рыбалкой. Я думаю, это было нечто, изготовленное из лески, катушки, крючка и пружины. Правда, я представляю эту конструкцию только приблизительно… но ведь это не так уж и важно.

— Ладно, — согласилась я. — Пусть будет леска. А насчет тяжелых шагов я сама знаю.

— Ну? — с интересом воззрились на меня Белка и Ваня. — Кто же мог так топать?

— Утюги, — сказала я. — Большие тяжелые чугунные утюги. Если их бросать с размаху, я думаю, будет как раз такой звук.

— Но на чердаке не было никаких утюгов, — возразил Ваня.

— Вот именно. А когда я поднималась туда в первый раз — были. Я об этом потом вспомнила, когда засыпала, и снова забыла, потому что появился этот… в капюшоне. До сих пор не могу поверить, что это был Серый. Мне показалось, что он растворился в воздухе.

— Просто ты была очень испугана, — сказал Ваня.

— Так, значит, хохотал тоже он? — спросила Белка.

— Это как раз самое легкое, — отмахнулся от нее Борис. — Для такого эффекта можно использовать самый обыкновенный диктофон. Просто записать какой-нибудь жуткий смех из фильма ужасов.

— Значит, это он меня душил, — слова застревали у меня в горле.

— Он хотел только напугать тебя, — сказала Белка.

— Так же как эту Юлю?

Все замолчали, и это молчание было плотным и тяжелым, как густой туман.

— Но зачем ему понадобилось вырывать страницы из книги, обливать их клубничным вареньем и прятать в кустах? — в голосе Белки звучало неподдельно удивление.