Тайны трёх океанов - Страница 35

О родстве древнейших обитателей Двуречья и протоиндийцев говорят не только данные лингвистики, археологии, истории религий, но и антропологические данные: большинство черепов протоиндийцев идентично черепам убаидцев. В руинах Мохенджо-Даро археологам удалось найти замечательную статую, названную ими «портрет жреца». Лицо этого жреца очень похоже на изображения людей в древней пластике Двуречья, вплоть до отдельных деталей. («Короткая борода и обритая по моде того времени верхняя губа напоминают статуи богов и людей, найденные в Двуречье», — пишет Э. Маккей.)

Ряд исследователей, в том числе и лучший знаток шумерского языка Самуэль Крамер, полагают, что протоиндийскую культуру создали убаидцы, которые под натиском пришельцев-шумеров покинули свою родину в Двуречье и переселились в долину Инда. Но, быть может, черты древнейшего родства жителей Двуречья и Индостана объясняются тем, что и убаидская, и протоиндийская цивилизации вышли из одного источника — и находился он не в Двуречье и не в Индии, а где-то в другом месте?

Когда-то древнейшую цивилизацию Индостана именовали «индской», ибо считали, что она распространена только в долине реки Инд. Ныне археологи нашли города и поселения протоиндийцев и в междуречье Ганга и Джамны, и у подножия Сиваликских гор в Пенджабе, и на юг от устья Инда, в современном штате Бомбей. И, что весьма примечательно, возраст «южных городов» не уступает возрасту Мохенджо-Даро и других поселений в долине Инда. А это — свидетельство в пользу того, что колыбелью протоиндийской цивилизации была не долина Инда, а какой-то другой «центр икс». Где он находился, мы не знаем. Во всяком случае, на земле Индостана не удалось найти следов культуры, из которой непосредственно «выросла» протоиндийская цивилизация. И хотя археологи Индии и Пакистана обнаружили несколько различных культур, более древних, культуры эти нельзя считать предшественницами Мохенджо-Даро, Хараппы и других городов протоиндийцев — они не связаны с ними генетически. Вопрос о корнях протоиндийской цивилизации, по словам археологов, остается нерешенным.

Вполне вероятно, что черты несомненного сходства протоиндийской культуры и культуры Двуречья объясняются тем, что и создатели древнейшей индийской цивилизации, и первые освоители долины Тигра и Евфрата были родственными народами, говорившими на дравидийских языках, — а возможно, и просто одним и тем же народом. Возможно, что дравидийские языки являются общей «платформой» не только для убаидцев и протоиндийцев.

«Хузистан» — так называется ныне область в Иране, к востоку от реки Тигр. Прежде она называлась Элам. Уже пять тысяч лет назад здесь процветала цивилизация с городами-государствами, со своеобразной культурой и письменностью. В культуре жителей Элама — эламитов — ученые находят много общих черт с культурой Двуречья. И еще больше — с протоиндийской культурой.

Эламиты говорили и писали на языке, родство которого с каким-либо из других языков мира установить пока что не удалось. Лингвисты предпринимали попытки доказать родство эламского языка с туранскими (уральскими, алтайскими, тюркскими, монгольскими), с многочисленными языками Кавказа, с «вымершими» языками Передней Азии (хурритским, касситским и т. д.). Но попытки эти окончились неудачей. «Единственной гипотезой, в пользу которой можно привести некоторые показательные факты, является гипотеза эламо-дравидского родства», — пишет известный советский историк и лингвист И. М. Дьяконов в монографии «Языки Древней Передней Азии» и приводит примеры, говорящие о близости эламского языка и языков, на которых изъясняются дравиды. Корень «кету» в языках дравидов имеет значение «гибнуть», «уничтожаться». В эламском «кету» означает «разрушать». «День» по-эламски — «нан». В дравидийских языках корень «нак» имеет значение «утро», «рассвет», «день». Корень «пари» в эламском значит «доходить», «достигать», а в дравидийских — «бежать», «избегать».

Конечно, слова могут заимствоваться из языка в язык, а кроме того, возможны случайные совпадения звучаний и значений (и по-английски, и по-кабардински числительное «2» звучит как «ту», хотя между этими языками нет никакого родства). Но — что самое важное — между эламским и дравидийскими языками есть много общего в грамматическом строе, который, как известно, не заимствуется — и это говорит либо о древнем родстве, либо же о длительных контактах носителей языков. И фонетика, и морфология эламского языка обнаруживают его сходство с дравидийскими языками. А местоимения настолько близки, что, говоря словами И. М. Дьяконова, «доходят до полного совпадения».

Факты, говорящие о близости эламского и дравидийских языков, позволили И. М. Дьяконову высказать предположение о том, что «племена, по языку родственные эламитам и дравидам, в IV–III тысячелетиях до н. э., а может быть, и позже, были распространены по всему Ирану, по крайней мере в его южной части. К этому можно добавить, что следы дравидийской топонимики (правда, не датируемые каким-либо определенным периодом), по-видимому, обнаружены на Аравийском полуострове, а следы примеси дравидоидной (южноиндийской) расы отмечены, как утверждают некоторые исследователи, в ряде районов южного Ирана». Позднее темнокожие дравиды или родственные им по языку и расе народы были вытеснены из Ирана или же полностью растворились среди более поздних пришельцев. Правда, Геродот, живший в V веке до нашей эры, все еще называет жителей Белуджистана, страны, расположенной между Индией и Эламом, «азиатскими эфиопами» (то есть «азиатскими неграми») — а это может означать, что темнокожие люди населяли область между Ираном и Индией каких-то две с половиной тысячи лет назад.

Вполне вероятно, что и эламский, и «убаидский» языки очень рано отделились от общедравидийского «языка-основы» и этим объясняются черты сходства и различие между этими языками. Возможно и другое решение: и дравидийские языки, и язык предшественников шумеров, убаидцев, и язык эламитов восходят к более древнему общему «праязыку» и являются тремя его «сыновьями».

Большинство текстов на эламском языке донесли до нас знаки клинописи, которая была заимствована жителями Элама в середине III тысячелетия до нашей эры у своих западных соседей — аккадцев и шумеров. До того времени эламиты пользовались иероглифическим письмом. А еще раньше в Эламе существовало рисуночное письмо, называемое «протоэламским».

Протоэламское письмо и по сей день остается нерасшифрованным. Но по своему внешнему виду тексты и знаки этого письма очень близки к самому древнему письму жителей Двуречья — протошумерскому. Они также писались на глиняных плитках («таблетках»), также имеют рисуночно-линейную форму и, подобно протошумерским письменам, являются, по всей видимости, хозяйственными и учетными записями.

Сходство со знаками протошумерского и протоэламского письмен обнаруживает и третья «протописьменность», знаки надписей, найденных в древнейших городах Индостана — Хараппе, Мохенджо-Даро и др. Древнейшие тексты Двуречья, как убедительно показали недавние исследования советского ученого А. А. Ваймана, написаны на шумерском языке (хотя первыми обитателями долины Тигра и Евфрата были, как вы помните, не шумеры, а убаидцы, говорившие на языке, который, возможно, родствен дравидийским языкам). Язык протоэламских текстов — по всей вероятности, это древнейшая форма эламского языка — отличен от языка протошумерских надписей. Протоиндийские тексты скрывают дравидийский, а не шумерский или эламский язык. Так что послужить «ключом» к расшифровке неразгаданных письмен Индостана и Элама протошумерская письменность не может (тем более что и последняя до конца не дешифрована: ученые могут читать лишь 250 из 800 различных знаков протошумерского письма). И все-таки сходство знаков трех «протописьмен» заставляет думать, что они вышли из одного общего источника (ведь и поздней клинопись, изобретенная шумерами, использовалась для передачи аккадского, эламского, урартского, хеттского и других языков, не имеющих ничего общего с шумерским!). Среди знаков протошумерского, протоэламского, протоиндийского письмен можно выявить некий общий «основной фонд» сходных знаков.