Тайны столичных предместий (СИ) - Страница 4

— Блиндированный поезд. — охотно ответил мистер Вильк. — Изобретение отца О'Йола. Вагоны и локомотив с противопульной броней, две гаубицы на платформах для стрельбы по целям из укрытия, дальностью до пяти миль, и пулеметы Гатлинга в бойницах, на случай, если десант все же высадится на берег. Мистеру О'Раа флот, для обороны побережья, уже четыре таких состава заказал.

— Надо же… Мне казалось, что подобные устройства изобрел американец и они не показали себя чем-то выдающимся…

— О, нет! — раздалось сзади. — Мистер Турчин[2] только первым поставил мортиры на платформы, но блиндировать их не стал. Я же пошел дальше, я дал экипажу такого поезда защиту!

— Скажете тоже. — добродушно усмехнулся инспектор. — Первые бронированные поезда применил фон Гайнау, во время подавления венгерской революции.

— О, нет! — с горячностью, совсем не свойственной для его возраста, воскликнул священник. — Он использовал защищенные вагоны только для десантирования и стрельбы из ручного оружия, а пушек у него не было! К тому же моя конструкция даже обстрел полевых пушек удержать способна. Я совместил австрийский и американский прожекты, значительно их улучшив! Вон, мистер О'Хара, видите на вершине центрального вагона надстройку? Это башня, как на североамериканском «Мониторе». Орудия там, разумеется, гораздо меньше…

— Все эти изменения предсказывал еще российский генерал Милютин несколько лет назад. — Вильк продолжал добродушно усмехаться. — В газетах писали.

— Предсказывал, да не создал! — взвился было отец Игнаций, но тут же осекся, и плюхнулся на сиденье коляски с самым озадаченным выражением лица. — Инспектор, голубчик, да вы никак снова меня поддразниваете?

— Ну разумеется, святой отец, так оно и есть. — окружной околоточный Комарина негромко рассмеялся.

Лицо же священника, за коим я с интересом наблюдал, развернувшись на облучке вполоборота, при этом приняло настолько обиженное выражение… Не знаю даже с чем сравнить… Вот есть такое просторечное выражение, «Надулся как мышь на крупу. Грозен! Сейчас все съест» — так оно, пожалуй, лучше всего подходит для описания.

Смысл этой фразы хотя и безмерно прост, но для людей, не знакомых с жизнью простых селян, лишен смысла. Дело в том, что когда мышь добирается до большого количества круп, то она, надувая щёки, оценивает, сколько зараз сможет перенести крупы в укромное место для пополнения собственных запасов, и отмечая что защёчное пространство у неё совсем невелико, она, горемычная, сильно обижается на свою судьбу. Вот прямо как отец Игнаций, глядя на реакцию которого я тоже не смог удержаться от смеха.

— Ну-ну, не обижайтесь, отче. — добродушно проворчал мистер Вильк. — Вам отлично известно, что все мы высоко ценим Ваши таланты инженера.

— Как? — пожилой священник аж подпрыгнул на месте. — Вы опять будете припоминать мне ту историю с велосипедом?!!

Инспектор в ответ только расхохотался.

— Простите, господа, а не просветите ли меня, о чем сейчас, собственно, шла речь? — поинтересовался я.

— Дело в том, — со скорбным лицом произнес отец Игнаций, — что инспектор изобрел велосипед.

— Что? Вы меня разыгрываете, господа? Ведь велосипед изобрел француз Пьер Лалман! — изумился я. — Еще в шестьдесят втором![3]

— А я смог изобрести его второй раз. — хмыкнул мистер Вильк.

— Бог мой, но зачем? К чему Вам это светское развлечение?

— Ну… — инспектор смутился. — Верхами я, мистер О'Хара, не очень… Так что прямо-таки совсем. Объезжать же вверенную территорию периодически самому надо. Дабы, получается, бдить, да и подчиненные чтоб не распускались. Вот мне и подумалось, что велосипед подошел бы для путешествия по дорогам наилучшим способом. Он, опять же, овса не просит — уже казне экономия.

— Помилуйте, я пробовал ездить на этом агрегате. Это же мука несусветная! По брусчатке еще куда бы не шло, но стоит свернуть на грунт, и крутить педали становится весьма и весьма тягостно. Это я уже не говорю о новомодных велосипедах, с большим передним колесом. Один мой знакомец с него упал, так весь разбился и руку сломал. Я на этакую верхотуру, признаюсь, и вовсе залезать не отважился.

— Правильно сделали, я тоже не решился. — кивнул Вильк. — И про то, как тяжело крутить педали на пыльной дороге, это Вы тоже верно подметили. Вот я и обратился к отцу Игнацию с просьбой как-то усовершенствовать эту конструкцию. А он мне ответил, что велосипед-де уже изобретен.

— И как же Вы вышли из положения, инспектор? — полюбопытствовал я.

— Просто и гениально. — пробурчал священник. — Перенес педали с колеса прямо под седло, и соединил их с задним колесом посредством цепи и зубчатой передачи.

— Ну если такая передача бывает в фабричных станках, то почему и в велосипеде использовать нельзя? — пожал плечами мистер Вильк. — Ездить стало гораздо легче, особенно когда святой отец посоветовал поставить колеса одинакового размера, как на самокате фон Дреза. Да вон, поглядите, нам навстречу на таком аппарате констебль О'Лонган едет. Мы их все для патрулирования теперь используем.

— Потрясающе! — совершенно искренне восхитился я. — Господа, признавайтесь, кто и каким изобретением еще меня тут огорошит?

— Ну разве что наш преподобный же.

— Я не заслужил столь высокого поименования. — поморщился священник, но инспектор не обратил на это никакого внимания.

— Ему мало башню с пушками на паровоз поставить — теперь желает и на локомобиль ее запихать. Чтобы артиллерия могла двигаться и стрелять одновременно с пехотой.

— Удивительно! Совершенно неожиданное изобретение.

— Боюсь что нет. — отозвался отец Игнаций самым безрадостным тоном. — Расчеты показывают, что даже при минимальном бронировании вес будет чрезмерным, и такие машины станут легкой целью для вражеской артиллерии.

Тут мы поравнялись, наконец, с О'Лонганом, и прервали беседу, дабы мистер Вильк смог выслушать доклад своего подчиненного.

Констебль отчитался, что, в целом, на его участке безобразий не наблюдается, за исключением жалобы вдовы Кустопул на громкий шум, который нынче ночью устроили ее соседи, чета переселенцев из германских княжеств, Трангсведенов.

— Какие Вы приняли меры, Саймус? — строго вопросил сержант-инспектор.

— Нанес визит к немчикам, шкипер. — ответил тот. — Марта ходит с огромным синяком под глазом, но жалобу писать отказалась. С ее слов, стукнулась в темноте. Йохану вынес строгое предупреждение, он тут же побежал умасливать соседку.

— Добро. — кивнул инспектор.

— Он что же, колотит жену? — на время приема рапорта мистером Вильком я спрыгнул наземь, дабы размять ноги, и теперь смог неслышно для обоих полицейских задать вопрос отцу Игнацию.

— Иногда. — столь же тихо ответил он. — У нее скверный характер, к тому же она совершенно не умеет готовить.

Если еще и дурна собой, то я вполне понимаю этого Йохана…

Инспектор задал еще пару малозначимых вопросов, расписался в журнале констебля о встрече и принятом докладе, после чего мы продолжили свой путь.

— Должен заметить, что если применение блиндированных поездов я представляю слабо… — начал было я.

— Да что тут представлять, мистер О'Хара? — Вильк принял краткую паузу в моих словах за предложение развить мысль. — Подходит к нашим берегам английский, или, положим, французский флот с целью высадить десант. Может же быть такое, что наши моряки не сумеют перехватить врага в море?

— Полагаю, да — это возможно. — ответил я.

— Батарею, чтобы помешать десанту, на каждую милю побережья не поставишь. А поезда — вот они, куда надобно, туда и приехали. Причем бить по врагу их орудия смогут из-за укрытий, будучи недостижимы для ответного огня вражеских кораблей. Вся-то и наука, корректировщика грамотного на холм поставить. Дешевле и эффективнее, чем кобуксоны береговой обороны клепать, или мониторы те же. Можно полностью на строительстве океанских кораблей сосредоточиться, а не этих плавучих недоразумений. И это не я, кстати, их так называю, а мистер Крагг.