Тайны Марса - Страница 22

Доктор Олби – очень занятой человек, особенно в ответственный момент для исследования Марса, и мы были благодарны за то, что он нашел для нас время. На наши вопросы он отвечал медленно, подчеркивая значение своих слов, как если бы выступал на одной из многочисленных пресс-конференций, что стало обыденным делом для него в предшествовавшие недели. При упоминании Сидонии у него вытянулось лицо. Что он думает, спросили мы, о «лице» на Марсе и о доводах сторонников его искусственного происхождения? Вот его ответ:

«Это не что иное, как тень, которая чем-то напоминает лицо. Здесь очевидна разница в альбедо (окраске поверхности), в том, что поэлементное изображение в результате дает сходство с лицом, а их (т. е. сторонников искусственного происхождения Сидонии) методы анализа лишь наводят на мысль о том, что эти различия в цвете или в альбедо вызваны наклоном, ибо именно так воспринимает его наш глаз и как бы говорит нам: это склон! Но вовсе не обязательно речь идет о склоне. Все дело может быть в количестве пыли на поверхности, или это вызвано отчасти наклоном, отчасти пылью, отчасти различием в материале и т. п. Это игра света и тени».

Мы спросили доктора Олби, знакомы ли ему «Отчет МакДэниэла», работы Ди Пьетро, Моленаа-ра, Хоугленда или Калотто. В ответ он широко улыбнулся и достал с книжной полки экземпляр «Отчета МакДэниэла»:

«Знаете, людям свойственно придумывать всякого рода безумные вещи. Куда бы ты ни отправился, тебе покажут местную достопримечательность – будь то в Альпах, Висконсине или Большом Каньоне. Вы знаете – огромное «Лицо индейца» или большого «Загадочного медведя». Сами знаете – люди смотрят на обычные вещи и видят в них человеческие лица. Это естественное явление, оно восходит к предыстории».

После арабского восстания 1917 года Т.Э. Лоу-ренс («Лоуренс Аравийский») подарил его руководителям их собственные портреты. К его удивлению, они буквально не могли понять, что означают живописные полотна. Один из них указал на изображение собственного носа и спросил: «Это верблюд?»

Арабы не были ни невежественными, ни наивными. Им просто не хватало чисто европейского культурного опыта того времени, который научил бы их, что следует видеть. Они видели лишь плоские, квадратные холсты, покрытые цветными красками. Поначалу они не могли истолковать окрашенные места как изображения трехмерных объектов. В определенном смысле они видели реальность, а вот мы становимся жертвами иллюзии. Арабы видели то, что там и было. Они не сознавали, что картина является визуальным обозначением. Мы же увидели бы лицо там, где в действительности нет никакого лица, а есть только краска.

Точно так же, хотя вы читаете эти слова, печатные буквы на странице или звучание слов, которое вы слышите в своей голове, внутренне не присущи значениям этих слов. Инопланетянин, увидевший эту страницу, воспримет ее как массу закорючек и – опять же как арабские вожди – будет прав. А вот мы подготовлены нашей культурой к тому, чтобы преобразовывать формы или звуки в значения, которыми они отнюдь не являются.

Узнавание лиц как значащих объектов – это генетическая предрасположенность человеческих существ, т. е. нечто такое, что мы наследуем и чему нам нет нужды учиться в действительности, это нечто подсоединенное напрямую к мозгу. Это, очевидно, важный дар. Он означает, например, что новорожденный моментально узнает человеческие существа (предпочтительно своих родителей) – без необходимого предварительного обучения тому, как выглядят люди. Таким образом, любое расположение предметов, напоминающее черты лица, будь это на самом деле лицом или нет (это может быть комбинация из двух яблок, морковки и банана), послужит нашему мозгу стимулом и побудит нас увидеть в этом предмете или совокупности предметов лицо. По тем же причинам мы порой видим лица в облаках или пугаемся дерева, на коре которого нам видится кривое, злобное лицо.

Однако узнавание лица – это не то же самое, что узнавание изображения лица. Как показывает пример Лоуренса, умению увидеть лицо в двухмерном изображении вроде живописного портрета или фотографии следует учиться. Если бы арабам подарили скульптуры, они несомненно увидели бы в них лица.

Теперь вообразим, что орбитальный аппарат «Викинг-1», сфотографировавший Сидонию, был не автоматическим аппаратом, а пилотируемым Лоу-ренсом (таким, каким он был в 1976 году) и одним из его арабских союзников.

Дрейфуя на высоте 1800 километров над поверхностью красной планеты, наши герои, вооруженные мощным телескопом, пролетают над «лицом» и обмениваются впечатлениями. Лоуренс поворачивается к коллеге и восклицает: «Ух ты! Посмотри на это лицо!» Что сказал бы на это араб? Этот вопрос касается самой сути гипотезы «Искусственные объекты в Сидонии». Является ли «лицо» всего лишь иллюзией, образом Роршаха[3], которому Лоуренс придает качества, которых у него нет, и которое араб видит не иначе как двухмерный рисунок различных тональных значений? Или объект действительно изваян (природой или искусственными средствами), и в таком случае араб тоже видит его? Отвечает ли он: «Какое лицо?» – или тоже в удивлении пялится на пыльное лицо, отвечающее ему пристальным взглядом?

Марк Карлотто из американской «Аналитик Сайенсиз Корпорейшн» – крупнейшая фигура в дебатах вокруг искусственных объектов в Сидонии. Начиная с 1985 года, когда он впервые услышал о «лице» на Марсе, Карлотто последовательно оставался на передовой линии исследования, используя свои знания специалиста по обработке изображений для извлечения новой высококачественной информации из оригинальных записей «Викинга». В беседе с нами в декабре 1996 года он сказал:

«Моя первая реакция была непредвзятой – я был заинтригован. Я об этом не имел ни малейшего представления. Я всегда внимательно следил за космической программой еще с колледжа, а в 1976 году я учился в колледже. Я помню «Викинг», хотя я не слышал тогда о «лице» на Марсе. Но я был любопытен…

Я начал с применения методики, которую использовал в моей основной работе в «Аналитик Сайенс Корпорейшн» (АСК). Иными словами, я применил методы, обычно используемые нами в то время для увеличения рентгеновских снимков, данных дистанционного зондирования, снимков со спутников и т. п. Я действительно сумел очистить и восстановить (переданные «Викингом») изображения».

В предыдущих главах мы уже рассказывали об изображениях Карлотто и отмечали, что в них проступают интригующие черты и ранее не замеченные детали «лица». Например, лежащие над глазами и пересекающиеся линии, напоминающие «диадему»; «зубы» во «рту» и «полосы» на «головном уборе». Карлотто сумел также пополнить информацию о ранее известных чертах Лица: о левой глазной впадине (на затененной стороне) и о так называемой «слезе» под правым глазом.

«С самого начала, – сказал он нам, – мне была не по душе выдвинутая НАСА гипотеза об «игре света и тени». И я подумал, а нельзя ли найти способ оценить ее по достоинству, и занялся трехмерным анализом «лица «для реконструкции его формы и получения очень большого количества деталей и к тому же гораздо более отчетливых».

Подобный анализ позволяет добыть информацию о трехмерной конфигурации объекта из его двухмерного изображения, т. е. фотографии. Этого можно добиться различными путями в зависимости от имеющихся изображений: анализом высоты теней, стереоскопией (сравнением двух изображений одного и того же объекта, полученных под разными углами) и особенно методом «форма из затенения» (также известным как фотоинклинометрия). Карлотто рассказал:

«Техника «формы из затенения» воссоздает форму изображаемого объекта путем связывания информации о затенении с поверхностным ориентированием. В отдельных случаях (как в случае с Сидонией), когда отсутствуют различимые черты и текстура поверхности, затенение служит первичным источником информации о поверхности».