Тайны Майя - Страница 13

Коттерелл прошел большой путь с тех пор, как впервые начал изучать астрологию. То, что казалось относительно простой теорией, касающейся человеческого поведения, превратилось теперь в широкомасштабное изучение пятнообразовательной деятельности Солнца. Он вначале не представлял себе, что результат окажется именно таким, но теперь эта новая тема очень волновала и занимала его.

Основные периоды, связанные с солнечной активностью, выглядели теперь следующим образом в его изложении.

A) 87,4545 дней (частица) — период, за который оба магнитных поля Солнца возвращаются в начальное состояние по отношению друг к другу;

Б) 8 частиц = 699,64 дня (1 микроцикл);

B) 48 частиц = 4197,81 дня = 11,49299 лет;

Г) 781 частица = 68 302 дня, или 187 лет (1 «цикл солнечных пятен»);

Д) 97 х 68 302 дня = 18 139 лет (1 полный цикл «нейтральной полосы»).

Последний период и его подразделения все больше интересовали Коттерелла. Он разбил его на пять составляющих частей, получив пять периодов, которые имели отношение к изменениям полярности магнитного поля, с учетом «смещений» нейтральной полосы Солнца. Вот эти периоды:

1) 19 х 187 лет = 1 297 738 дней;

2) 20 х 187 лет = 1 366 040 дней;

3) 19 х 187 лет = 1 297 738 дней;

4) 19 х 187 лет = 1 297 738 дней;

5) 20 х 187 лет = 1 366 040 дней.

Именно об этом цикле времени в 1 366 040 дней подумал Коттерелл, когда прочел о «сверхчисле» майя 1 366 560, которое зафиксировано в Дрезденском кодексе. Оба числа казались ему слишком похожими, чтобы быть простым совпадением. Более того, эти его периоды, по-видимому, соответствовали представлениям майя о древних эпохах. Они считали, что было четыре эпохи, предшествующие нашей нынешней, пятой. Похоже, что они имели в виду циклы изменения активности магнитных полей Солнца. Не это ли явление лежит в основе смены эпох, концов и начал исторических периодов?

Читая книгу «Древние люди и космос», Коттерелл обратил внимание еще на одно число майя — 1 359 540[57].¹⁶ Это «счастливое число», очень близкое к тому, которое указано в Дрезденском кодексе, относится к инагурационной дате Храма креста в Паленке[58]. Как и в Дрезденском «сверхчисле», в нем можно выделить не менее семи календарных или планетарных циклов, показывающих, его значение скорее ритуальное, нежели календарное. Решив, что таким образом можно найти ключ к взаимосвязи между его теорией солнечных пятен и календарем майя, Коттерелл пришел к выводу, что ему самому следует отправиться в путешествие, чтобы изучить проблему на месте. Он подготовился к поездке и заказал билет в Мехико. Это путешествие изменило всю его жизнь.

Мехико-сити сегодня — огромный, шумный, суетливый город, население которого, по некоторым оценкам, достигает 25 миллионов. Если это так, то Мехико — крупнейший город в мире, вдвое превосходящий по численности Лондон и Нью-Йорк, но, конечно, лишь частично имеющий инфраструктуру, подобную той, что есть в этих городах. Мехико — все еще город контрастов: центр застроен блестящими современными небоскребами, но окружен лагерями переселенцев, занявших пустующие земли. Даже при всем желании невозможно помочь всем нуждающимся переселенцам, бегущим от нищеты, потому что число их все растет. Также трудно обеспечить канализацией и электроэнергией многочисленные поселки, состоящие из лачуг, возникающие один за другим. Город бесконтрольно расползается во всех направлениях. В эту суету и окунулся прибывший в Мехико Коттерелл, сразу почувствовавший, как трудно дышать здешним загрязненным воздухом.

Движимый желанием увидеть как можно больше за небольшое время, которым он располагал, Коттерелл отправился в старый квартал, построенный на острове, где некогда поселились ацтеки. Здесь на площади Цокало[59], среди многих испанских зданий, есть президентский дворец и собор. Последний производит удручающее впечатление, так как, подобно многим старинным церквам в этом городе, он постепенно оседает[60]. Поддерживают его только внутренние леса и подпорки, не позволяющие оценить красоту и гармонию храма. В гораздо лучшем состоянии президентский дворец, украшенный изображениями, посвященными истории Мексики, созданными Диего Риверой[61]. Этот дворец построен из камней, прежде составлявших ацтекскую пирамиду. Неподалеку можно увидеть и то, что осталось от Теночтитлана — Темпло Майор, одну из самых больших ацтекских пирамид. Коттерелл узнал, что только в 1978 году завершились раскопки, начатые после того, как работники электрокомпании, производя земляные работы, случайно наткнулись на каменный алтарь[62]. Археологи обнаружили, что ацтеки не раз перестраивали свой храм, возводя новые пирамиды над старыми. Делалось это потому, что в конце 52-летнего календарного цикла все подлежало обновлению.

Потом Коттерелл посетил Антропологический музей, который является одним из крупнейших археологических музеев мира и расположен в конце главной артерии города, проспекта Цасео де ла Реформа. Музей был открыт только в 1964 году, в прекрасном современном здании. Там содержится обширная коллекция доколумбовых экспонатов, включая ацтекский календарный камень. Хранятся в этом музее многие вещи, принадлежавшие к разным культурам индейцев — майя, ольмекской, запотекской, тольтекской; есть и зал, посвященный древнему городу Теотиуакану, где, среди статуй и керамики, есть также копия одной из частей знаменитой пирамиды Кецалькоатля.

На другой день он решил посетить Теотиуакан, который находится всего в 25 милях от Мехико-сити и очень популярен у туристов благодаря своему удобному местоположению. Раскопки здесь начались в 1889 году под руководством археолога-любителя Леопальдо Батреса[63]. История этого города также загадочна. Он процветал в классическую эпоху, когда майя построили Паленке, но около 750 года н. э. был оставлен жителями по не вполне понятным причинам. Батрес во время раскопок обнаружил, что город был в значительной мере уничтожен большим пожаром. Можно было подумать, что город был подожжен захватчиками, иначе кто мог бы это сделать? Но тут обнаружилась еще одна странность: многие здания были намеренно завалены щебнем и зарыты в землю, так что уцелели даже деревянные крыши. Это, конечно, был огромный труд, и все для того, чтобы «захоронить» здания в покинутом городе. И остается неясным, зачем это могло бы понадобиться самим обитателям или предполагаемым захватчикам. Батрес предположил только, что все было сделано, чтобы защитить сакральные здания от глаз профанов.

Теотиуакан и сейчас представляет собой впечатляющее зрелище. Вдоль четырехкилометровой «Улицы усопших» на равных расстояниях друг от друга расположились 23 храма и дворца. Но им всем далеко по размерам до массивной пирамиды Луны, которая стоит на северном конце улицы, и еще более огромной пирамиды Солнца[64], что стоит примерно на середине улицы, с восточной стороны. А на южном конце, с той же стороны, что пирамида Солнца, на площади, расположилась несколько меньшая по размеру пирамида Кецалькоатля. Это здание, подобно Темпло Майор в Теночтитлане, несколько раз перестраивалось, а это означает, что идея периодического обновления не была изобретена ацтеками, но имеет гораздо более древнее происхождение.

К сожалению, в отличие от майя, древние жители Теотиуакана не оставили письменных источников, объясняющих суть своей религии, и мы можем судить о ней, в основном, по их изобретательному искусству. Одним из ценных источников в этом смысле является пирамида Кецалькоатля, ее украшает фриз со скульптурными изображениями Кецалькоатля[65] и бога дождя Тлалока. Известно, что обоим этим божествам поклонялись в долине Мехико задолго до тольтеков.