Тайны легендарных стран - Страница 3

Утро 3 марта было солнечным, радостным. Над гаванью Сан-Херман, что на западном побережье Пуэрто-Рико, плыл перезвон корабельных колоколов. На трех нарядных каравеллах, чуть покачивающихся на теплой воде, матросы, выбиваясь из сил, поднимали якоря и ставили паруса. А с берега за ними следили сотни людей, остающихся на острове и с нетерпением ждущих — нет, не того момента, когда корабли отправятся в путь, а счастливого мига возвращения, — когда Понсе де Леон вернется назад, совершив открытие, какого еще никогда не делал человек.

Теплый ветер, шелестевший листьями вечнозеленых деревьев, подступивших к самой кромке воды, развернул и натянул паруса. Каравеллы медленно двинулись к выходу из бухты, и толпа людей на берегу взорвалась прощальными криками.

Флагманская каравелла «Сперанца» шла первой. Она была нагружена пустыми бочками для воды из чудесного родника, а нос корабля украшала деревянная резная скульптура мадонны, выкрашенная в зеленый цвет надежды, и ее глаза, сделанные из осколков голубого стекла, пристально смотрели вперед, словно желали увидеть великое чудо первыми. Впрочем, как гласила индейская легенда, до острова Бимини было еще девять дней и девять ночей пути. Но матросы и офицеры, подобно деревянной мадонне, не отрывали взгляда от горизонта, как будто боялись пропустить чудо. Штурман Аламинос уверенно взял курс на северо-запад, в сторону Багамских островов. До 14 марта экспедиция побывала на уже известных испанцам островах Терке, Кайкос, Маягуана и некоторых других. На одном из островов Багамского архипелага испанцы проконопатили один из кораблей, давший течь. Затем они продолжили путь на северо-запад. Впереди лежали воды, в которых не бывал прежде никто из мореходов.

«Земля!» — вот ликующий возглас» издавна ставший символом географического открытия. Для Понсе де Леона открытия начались сразу же после того, как корабли отошли от острова, где сделали остановку. Матросы и офицеры экспедиции до боли в глазах вглядывались в горизонт. Едва ли не каждый день на кораблях звучал этот волнующий возглас: «Земля!»

Но увы! Ежедневные открытия приносили лишь разочарования. Экспедиция один за другим открывала северные острова Багамского архипелага, и все они были невелики и пустынны, покрыты камнями и жалкой растительностью — ничего общего с легендарным островом Бимини. И все же Понсе де Леон останавливался на каждом из островов.

Гремя цепями, в воду быстро уходили якоря, потом за борт спускались шлюпки. Торопливо, стремясь опередить одна другую, они шли к берегу. Дон Хуан Понсе де Леон, как и подобало главе предприятия, сходил на сушу первым. Звучали короткие слова молитвы — так бывало всегда, когда испанцы вступали во владение новой землей, — и участники экспедиции рассыпались по острову в поисках чудесного источника. Конечно, каждый хотел найти его первым.

Воду пробовали из всех родников, озер, даже дождевых луж. В ней купались, обливали себя с ног до головы. Вода была самой обыкновенной, и никто не становился моложе. Лица стариков по-прежнему оставались морщинистыми, а волосы — седыми. И разочарованные путешественники возвращались на корабли, чтобы продолжить путь.

Цепочка голых пустынных островов кончилась, корабли вновь оказались в открытом море. Потянулись медленные, длинные дни томительного ожидания. Корабли Понсе де Леона были в пути уже четвертую неделю. «Девять дней и девять ночей» давно миновали, но испанцы все еще не теряли надежды. Возможно, слишком много времени ушло на обследование бесплодных и пустынных островов, а нужно было, не останавливаясь, проходить мимо.

По вечерам, затворившись в своей каюте, дон Хуан горячо молился своим святым покровителям, чтобы они даровали ему успех. Приближался первый день христианской цветущей Пасхи — по-испански Паскуа Флорида, — и губернатор Пуэрто-Рико верил в то, что в эти дни святые особенно чутки к просьбам о помощи.

26 марта, на двадцать третий день плавания, в небе над кораблями вдруг показалась какая-то птица. Она сделала широкий круг над мачтами и улетела на запад. Птицу увидели сразу очень многие, над кораблями раздались радостные крики, ведь птица была явной предвестницей земли. Земля, очевидно, находилась где-то совсем рядом, поблизости, на расстоянии всего лишь нескольких часов плавания. И когда, в который уже раз, три каравеллы окутали густые южные сумерки, мало кто мог уснуть, с нетерпением ожидая утра.

Утром на горизонте показалась земля. Ее все ярче освещали лучи восходящего солнца, и все отчетливее можно было разглядеть, какая это была земля.

К самой воде подходила сплошная стена зеленых деревьев, перевитых лианами. В воздухе стоял густой пряный аромат чудесных цветов и звучал разноголосый, ласкающий слух мелодичный птичий хор. На желтых прибрежных отмелях ласково плескалась теплая, пронизанная солнцем вода; чем выше поднималось солнце, тем больше вода искрилась и сверкала в его лучах, — в ней словно бы сами собой рождались все новые и новые драгоценные камни…

И чем ближе корабли подходили к берегу, тем прекраснее и притягательнее казалась эта новая, никому не известная прежде земля. Конечно, это и был остров Бимини, цель поисков, потому что только на такой земле и мог существовать чудесный источник, дарующий молодость всему живому. Она и не могла быть другой, раз в недрах ее текла вода юности и счастья.

Так начался для экспедиции Понсе де Леона день 27 апреля 1513 года. Наверное, в жизни дона Хуана это был самый счастливый день, — день, когда очарованный несбыточной мечтой человек свято верил в то, что он действительно достиг своей цели. И конечно, тем горше, во сто крат сильнее оказалось разочарование, которое было уже недалеко…

Каравеллы подошли ближе к берегу. За борт спустили шлюпки, они быстро двинулись к счастливому острову Бимини. Впрочем, теперь он назывался уже не Бимини. Понсе де Леон, увидев Божие знамение в том, что эта земля была открыта в Вербное воскресенье, накануне Пасхи, тут же решил вместо языческого названия дать ей самое подходящее христианское имя — Флорида, «цветущая».

На берегу срубили дерево и вытесали из него большой крест. Зазвучали протяжные слова молитвы, под них крест поднялся к небу — в знак того, что у испанского короля появилось за океаном еще одно новое владение. И, скомкав последние слова молитвы, конкистадоры двинулись по какой-то едва приметной тропинке в глубь острова.

Вскоре они действительно нашли чудесную поляну, где негромко журчал среди цветов родник с чистой, кристально прозрачной водой. Легенда была правдой, сбылось все! Дон Хуан первым приник к источнику и, вглядываясь в свое отражение — стареющий человек с морщинистым лицом и поседевшей бородой, — начал жадно пить холодную воду.

Это тоже оказалась самая обыкновенная вода.

Дальше для Понсе де Леона, для всех участников его экспедиции началась длинная цепочка разочарований, пережить которые становилось все тяжелее.

В течение двух недель кормчий Антон Аламинос вел каравеллы вдоль восточного побережья прекрасной Флориды на север. Испанцы высаживались на берег вновь и вновь, продолжая пробовать воду из каждого источника, будь то ручей, родник или маленькое озеро.

В нескольких индейских селениях произошли стычки с местными жителями, упрямо отказывающимися показать — они никогда и не слышали о нем, — где же все-таки бьет источник вечной молодости. Правда, добычей испанцев стали несколько золотых безделушек, но золото было малоценным, низкой пробы, как сказали бы в наше время.

Наконец, у 30-го градуса северной широты дон Хуан Понсе де Леон высадился на берег в последний раз. Здесь испанцев встретили сильные индейские племена, люди, как писал один из испанских хронистов того времени, «рослые, сильные, одетые в звериные шкуры, с громадными луками, острыми стрелами и копьями на манер мечей». Вступить с ними в сражение Понсе де Леон не решился — испанцы были истощены бесплодными поисками, — и приказал повернуть корабли в обратный путь. Может быть, чудесный источник бил где-то на другом конце острова, оказавшегося таким большим? Искатель вечной молодости и не подозревал о том, что на самом деле он открыл не остров, а часть Северо-Американского материка — полуостров Флориду.