Тайны четырех океанов - Страница 53
Чем же необычны были «квакеры»? Мало ли иных шумов слышат акустики в толще океанских глубин. Но «квакеры» резко отличались от всех других шумов. У слышавших их всегда создавалось стойкое впечатление вполне осознанных действий со стороны неизвестных источников звука. Казалось, «квакеры», появляясь неизвестно откуда, настойчиво пытаются установить контакт с нашими субмаринами. Судя по непрерывно меняющемуся пеленгу, они кружили вокруг подводных лодок, но, меняя тональность и частоту сигналов, как бы вызывали подводников на своеобразный диалог, особенно активно реагируя на гидроакустические посылки с лодок. Пообщавшись некоторое время таким образом, «квакеры» надолго исчезали, чтобы затем появиться вновь. Так, сопровождая наши субмарины, они следовали рядом с ними до выхода из какого-нибудь района и, проквакав в последний раз, бесследно исчезали. При этом никогда никакой агрессивности со стороны «квакеров» не наблюдалось, как и других отрицательных последствий для наших подводных лодок. Более того, создавалось впечатление, что «квакеры» даже специально демонстрируют свое миролюбие. Однако командиры не без оснований опасались неизвестных подводных объектов. Еще бы, что должен чувствовать командир подводной лодки, когда акустик внезапно докладывает, что, судя по меняющемуся пеленгу, невесть откуда объявившийся «квакер» пересекает курс мчащейся в океанской толще субмарины! Едва лодка отворачивала в сторону, как неутомимый преследователь вновь устремлялся на пересечение курса И хотя за все долгие годы не произошло ни одного столкновения с «квакерами», командирам, да и экипажам подводных лодок, постоянно приходилось быть в напряжении. Что-то надо было предпринимать, но что?
Непонятные случаи происходили не только с подводными лодками, но и с надводными кораблями. Так, капитан гидрографического судна «Владимир Воробьев», по возвращении домой, доложил, что во время проведения океанографических исследований в Аравийском море в интересах ВМФ его команда вдруг заметила, что вокруг судна в радиусе 150–200 метров вращалось против часовой стрелки яркое белое пятно, распадаясь на восемь частей. Эхолот зафиксировал глубину места — 170 метров, одновременно показав присутствие под килем некой массы на глубине примерно 20 метров.
Когда вопрос с «квакерами» стал уже совсем нетерпим на Северном флоте, тогдашний командующий Северным флотом адмирал ГМ Егоров велел создать внештатную спецгруппу под руководством начальника штаба флота. В группу вошли: начальника оперативного отдела и отдела боевой службы; от разведки флота — начальник аналитического отдела Анатолий Григорьевич Смоловский.
Впоследствии капитан 1-го ранга А.Г. Смоловский стал одним из самых известных специалистов в области «квакеров» в СССР, посвятив им ряд серьезных научных работ.
Рассказывает А.Г. Смоловский:
«В созданной на СФ группе я набирал и анализировал статистику. Секретность была страшная, и даже нас, членов группы, старались всеми правдами и неправдами не допускать к вахтенным журналам. Почти сразу мы узнали, что этими же проблемами занимаются и американцы. С „квакерами“ они вплотную столкнулись, когда развернули в Северной Атлантике свою гидроакустическую систему СОСУС — комплекс береговых гидроакустических станций и подводных гидрофонов, соединенных сотнями километров подводных кабельтрасс. У американцев „квакерами“ занимались такие выдающие специалисты в области акустики, как профессора Клей и Толстой (потомок русских эмигрантов). С конца 70-х годов XX века „квакерами“ начала активно интересоваться Франция (гидроакустический исследовательский центр в Шербуре), Италия (центр в Ляспеции), Германия (центр в Бергене). В последние годы проблема „квакеров“ начала исследоваться в Китае и Индии.
Когда началась вакханалия с „квакерами“, адмирал Егоров пригласил на Северный флот и знаменитого академика Бреховских. „Мы ничего от вас не будем скрывать, но дайте объяснение происходящему“, — попросил академика Егоров. Командующий флотом был человеком весьма влиятельным, так как являлся к тому же членом ЦК КПСС. Поэтому Институт гидроакустики тут же включился в работу и очень нам помог. Работа была, честно говоря, непростая, часто возникали конфликты. Было непонимание из-за запредельной секретности изучаемого вопроса, что очень мешало делу. Так уж получилось, что я продолжал работать над темой „квакеров“ еще долгие годы до своего выхода на пенсию. О главных выводах нашей многолетней работы говорить пока еще рано, так как это область государственных и военных секретов. Однако могу сказать, что „квакеры“ — это весьма непростое явление, за которым кроются, возможно, самые сокровенные тайны океана».
К концу 60-х годов XX века проблема «квакеров» стала беспокоить не только командующего Северным флотом, но и тогдашнего Главнокомандующего ВМФ СССР, адмирала флота Советского Союза С.Г. Горшкова. Разумеется, главкома меньше всего интересовали истории про морского змея. Он был озабочен иным: не стоят ли за «квакерами» новейшие противолодочные разработки ВМС США и не скрывается ли в океанской бездне вообще нечто иное, обладающее уникальными научными достижениями и совершеннейшими технологиями?
Как известно, 60-е годы ознаменовались большим шумом в связи с НЛО, вернее даже, с НПО — неопознанными подводными объектами. Не минула сия чаша и отечественный Военно-морской флот. НЛО добрались и до наших атомных субмарин.
Вспоминает контр-адмирал запаса О.Г. Чефонов:
«В то время я командовал атомной ракетной лодкой. Возвращались в базу где-то на траверзе Находки. Шли в надводном положении. Туман, видимость нулевая. Работает радиолокационная станция. Внезапно на экране РЛС появляется цель и быстро идет на пересечение нашего курса. ГКП БИП [1]начинает определять элементы ее движения. Скорость большая. Отметка четкая. Совершенно ясно, что это не помеха. Я увеличиваю ход, чтобы проскочить. Цель — тоже. Рисковать опасно, решаю застопорить ход и пропустить ее. Помимо этого начали подавать все возможные сигналы: пускали ракеты, включали ревун, зажгли кормовой огонь и прожектор. Слушаю доклады: „Дистанция — пять кабельтовых, четыре… три… два… один…“ Все находящиеся на мостике до боли в глазах вглядываются туда, откуда должна появиться неизвестная цель. Акустик почти кричит: „0,5 кабельтова! Цель вошла в мертвую зону!“ У нас все освещено, гудим. Напряжение страшное. Все на пределе. Проходит, как вечность, минута, за ней другая, третья… Вот сейчас цель появится с другого борта. Мы прождали четверть часа, но цель так и не появилась. Перевели дух и на самом малом пошли в базу. Второй подобный случай был со мной где-то спустя год. Мы возвращались домой с полигона. На этот раз видимость была полная. Опять четкая засветка на РЛС [2]. На мостике нас человек пять-шесть. Во все глаза смотрим по пеленгу, указанному радиометристом. Но абсолютно ничего не видим! БИП ведет цель. Она опасно сближается. Я после случая под Находкой опытный, приказываю все записывать в вахтенный журнал. „На РЛС цель. БИП определил ЭДЦ [3]. Есть опасность столкновения. Для избегания столкновения выполняю все действия согласно МППСС“. Дали стоп. Опять прожектор, ракеты, ревун. Обнаруженная, но невидимая цель опять входит в нашу мертвую зону и навсегда исчезает. Ни на воде, ни в воздухе ничего… По приходе доложил командиру, тот лишь отмахнулся: „Да ну тебя! Еще этих забот не хватало! Если доложим, сейчас же проверяющих понаедет!“ Потом мы этот случай с другими командирами обсуждали. Оказалось, нечто подобное было и у многих из них. На том все и кончилось».
Рассказывает один из старейших подводников Тихоокеанского флота контр-адмирал в отставке А.Т. Штыров:
«Примерно 40 лет тому назад я был командиром дизельной подводной лодки проекта 613-В с базированием в бухте Малый Улисс. Обыватель, видимо, догадывается, что это в районе Владивостока. Однажды я вышел в залив Петра Великого „работать“ с атомной подводной лодкой в дуэльной ситуации. Был сильный шторм, я погрузился в пучины морские и начал караулить „супостата“. Но атомная лодка не пришла. Я выждал полигонное время, всплыл под перископ, дал донесение и получил приказание — следовать в базу. А море… заштилело, что случается в это время года (август) крайне редко. Зеркальная гладь, полнейший штиль, в небе — ни облачка. И вверенная мне субмарина неспешно почухала в базу, легши на курс норд в сторону мыса Поворотный. Спешить было решительно некуда. На мостике — сплошная дрема. Я — на штатном правом крыле мостика; на левом — вахтенный офицер, сзади и чуть выше — сигнальщик. Разрешено мусолить сигареты…