Таинственный амулет - Страница 9
Зато остальные кредонцы развернулись в сторону больших кораблей пиратского флота, которые, выстроившись во что-то вроде боевой линии, видимо, пытались обойти остров Аидаак с северной стороны, не подозревая об ожидающем их там сюрпризе. Но сюрприз этот еще следовало подготовить, и потому, чтобы выиграть время, примерно треть кораблей эскадры республики, также выстроившись в боевую линию, пошла на сближение с вражеской колонной.
Силы были почти равные. Пираты брали количеством, но не могли сравниться с настоящими военными кораблями и настоящими военными моряками. На стороне литругцев был еще и ветер, зато преимуществом кредонцев являлись выучка и единое командование, в то время как пираты в бою имели привычку подчиняться только своему капитану.
Открытые порты орудийных палуб, напряженные лица со стекающими по щекам, несмотря на утреннюю свежесть, ручейками пота, руки, стискивающие рукояти клинков, пистолетов и пушечных пальников с зажатыми в них тлеющими фитилями… Корабли неспешно сближались, и секунды ожидания перед предстоящим боем тянулись невыносимо долго.
– Я пойду на батарейную палубу, – внезапно сказал Готор, дотронувшись до плеча Ренки, отчего тот вздрогнул. – Проверю, как пушкари справляются с зарядами для новых орудий.
Друг лишь кивнул в ответ, не спуская глаз с приближающегося к ним фрегата кредонского флота «Бесстрашный» – родного брата «Счастливого», построенного на той же самой верфи и некогда вместе с ним несшего службу в эскадре, которая «охраняла» пролив в Срединное море, а сейчас идущего первым в линии кредонских судов с открытыми портами, чтобы растерзать «изменника» в клочья чугуном своих ядер.
Корабли сближались, следуя встречными курсами, почти точно по прямой с севера на юг, явно готовясь к классическому морскому бою в линии. Ветер был с западо-юго-запада и немного подыгрывал пиратам, вынуждая кредонцев часто менять галсы, чтобы не упустить литругскую эскадру.
Колонны сблизились уже почти на дистанцию мушкетного выстрела, когда Ренки отдал приказ, шкипер Лоон резко закрутил штурвал, а матросы дружно отпустили шкоты, разворачивая «Счастливого» по ветру и обрезая нос идущего первым кредонского фрегата на почти идеальной для стрельбы дистанции.
Не зря Ренки столько времени гонял свою команду, отрабатывая резкие точные повороты и маневры, которые, как помнил он из уроков адмирала оу Ниидшаа, есть один из важнейших приемов, помогающих добиться победы в морском бою.
– Огонь! – проревел оу Дарээка, едва его фрегат перегородил своим бортом путь вражескому кораблю. Спустя несколько мгновений «Счастливый» содрогнулся, окутавшись дымом, и мимо лица его капитана пролетело множество щепок. Канониры кредонского флота, стоявшие у погонных пушек, тоже не зевали, успев влепить пару ядер в борт своего противника.
Вполне вероятно, это было последнее, что они успели сделать в своей жизни. Ответный залп был поистине сокрушителен. Пушки сравнительно небольшого калибра, расположенные на палубе, были через одну заряжены книппелями и картечью.
Полусферы, соединенные цепью, вращаясь с жутким ревом, ударили по такелажу и парусам, обрывая ванты, рубя реи и разрывая парусину в клочья, а тяжелая картечь пронеслась вдоль палуб вражеского фрегата, превращая тела людей в фарш.
Но куда больший урон нанесли тяжелые орудия батарейной палубы, особенно те три новейшие пушки левого борта, что были установлены по настоянию Готора почти перед самым выходом из Фааркоона.
Признаться, другие матросы-пушкари, не обслуживавшие эти орудия, да и сам Ренки, посматривали на них с некоторым сомнением. Они казались им излишне тяжелыми, особенно за счет утолщенной казенной части. А уж сам снаряд, которым стреляла эта пушка… Пустотелый чугунный шар из двух половинок, скрепленных болтами. Да еще и особое отверстие, через которое перед боем надо было насыпать внутрь изрядную порцию пороха, а потом еще и плотно вставить сверху особый стаканчик с запалом, тем самым перекрыв отверстие.
Хранить и работать с такими штуками на батарейных палубах во время боя, когда в клубах едкого порохового дыма нервно бегают матросы, заряжая пушки и гася начавшиеся пожары, стонут раненые, свищут ядра и картечь и летят щепки! Одно неловкое движение, случайная искра, просыпанный мимо порох, ошибка при работе с фитилем… Словом, шанс пострадать от собственных придумок куда выше, чем поразить врага. Но даже если и удастся снарядить эту бомбу без всяких ошибок и нормально поместить ее в пушку… При одной только мысли о том, что будет, если вместе со взрывом пороха в каморе взорвется и порох в ядре, опытный корабельный артиллерист может поседеть за несколько минут. Очень опасное баловство – эти затеи Готора. Тем более что сам снаряд, сохраняя большой калибр, становится куда легче обычного ядра, и, что бы там ни рассуждал этот затейник о каких-то там «начальных скоростях», имелись у пушкарей немалые сомнения, что при своей легкости этакая штука сможет проломить толстый борт военного корабля.
Одно из ядер, отрикошетив от борта «Бесстрашного», ушло в море, навечно отправившись пугать рыб. Взорвалось оно или нет, так и осталось тайной, ибо на обоих флотах не нашлось настолько пытливого, а главное – томящегося от безделья ума, дабы проследить его дальнейший путь.
Зато второе, попав чуть ниже гальюна, снесло часть установленной на носу фигуры морского дракона и, прорвавшись в корабельные трюмы, взорвалось прямо возле основания фок-мачты, расшатав крепления и вызвав сильнейший пожар. А вот последнее, направленное лично рукой Готора, вошло в обшивку почти на самой ватерлинии и, взорвавшись, выломало столь изрядный кусок борта, что через образовавшееся отверстие с легкостью смог бы пролезть человек, да не какой-нибудь мозгляк, а вполне богатырских пропорций[1].
Другие ядра, конечно, тоже нанесли немалый урон и самому кораблю, и его экипажу, но их действие было не столь губительным, как у этих двух бомб, и нормальный фрегат мог бы получить не одну сотню таких, все еще оставаясь на плаву.
А вот сейчас «Бесстрашный» содрогнулся и задрожал, словно наткнувшись на риф. В огромную пробоину стремительным потоком хлынула вода, а спустя несколько мгновений фок-мачта с жутким скрипом, словно вопя от боли, рухнула на правый борт.
Корабль быстро потерял скорость, и шедшему позади него однотипному фрегату «Беспокойный» пришлось резко менять курс, ломая линию и создавая сумятицу в стройной колонне кредонских фрегатов.
Следом за «Счастливым» поворот совершили еще пять шедших сзади кораблей из личной эскадры вождей, также успев отстреляться по несчастному «Бесстрашному». А вот одиннадцать других крупных пиратских кораблей прошли прежним курсом, обмениваясь с кредонскими фрегатами залпами вполне в стиле классического морского боя, однако не предпринимая никаких попыток сблизиться для абордажа, дабы завершить решительной победой начавшийся для них столь удачно бой.
Кредонская эскадра из-за неблагоприятного ветра, а главное – из-за резкой потери скорости флагмана, чей нос уже погрузился в воду почти по самый бушприт, пришла в некоторое смятение и была лишена возможности свободно маневрировать, а значит, навязать пиратам удобный для себя стиль боя. Впрочем, надо отдать должное кредонским канонирам – они не растерялись, и, пожалуй, можно сказать, что при обмене залпами были точнее и нанесли пиратам куда больший урон, нежели получили сами. Один из бригов лишился мачты, а на гордость и красу капитана Дгая – трофейный галеон, возглавивший колонну и нахватавший наибольшее количество вражеских ядер, – было просто больно смотреть. Нет, ничего по-настоящему серьезного – корабль был еще на плаву и мог продолжать битву, но изрешеченные ядрами борта представляли собой довольно печальное зрелище.
А Ренки тем временем продолжил движение, перпендикулярное прежнему курсу, уходя из-под возможного обстрела и позволяя кораблям своего звена завершить маневр и отстреляться по кредонскому флагману. Его артиллеристы, пользуясь возможностью, перезаряжали пушки, что заняло у них куда меньше времени, чем обычно, благодаря как особой конструкции самих пушек, так и ползунковым станкам, заменившим привычные колесные лафеты. Станки были еще одним «изобретением» Готора, также поначалу принятым в штыки из-за кажущейся излишней сложности.