Таинственное на войне
(Мистическо-агитационная фантастика Первой мировой войны. Том III) - Страница 2

Корабль будто бы выкрашен в боевой цвет, и по бортам его грозно зияют пушечные жерла…

О броненосце-призраке я впервые услышал в Г.

Мореходцы-островитяне, развозящие рыбу на своих утлых суденышках, клянутся, что встречали его там, в море.

— Может быть, это был обыкновенный военный корабль? — говорю я с улыбкой.

Мореходцы энергично возражают.

— Может ли обыкновенный корабль внезапно появляться на расстоянии одной морской мили и так же внезапно исчезать, как бы растаяв в воздухе? Нет, нет, — качают головой судовщики, — это не простое судно, это — привидение!..

Неделю спустя об этом же таинственном корабле я услышал уже на берегу Финского залива.

Беседовавший со мною рыбак, серьезный, седой старик, лет 60, уверял меня, что такие корабли-призраки всегда появляются во время войны. Их экипаж, будто бы, состоит из моряков, погибших во время морских сражений.

«Прав. Вест.» сообщает: «Командующим флотом Балтийского моря доставлен в главный морской штаб найденный на море одним из судов образ Спасителя, бывший, по предположениям, в кают-компании погибшего крейсера „Паллада“[2].

Образ был найден плавающим в Финском заливе вблизи острова Кокшер.

Киот, в котором находится изображение Спасителя с раскрытым Евангелием в левой руке, представляет собой дубовую рамку со сломанным наверху крестом.

Найденный при таких исключительных обстоятельствах образ передается в храм Спаса на Водах, сооруженный в память погибших моряков в русско-японскую войну».

(«Голос Москвы» 16-го октября, № 238).

О Германии парижская прорицательница пишет следующее:

«Участь Германии внушает большие опасения. Германии более, чем какой-либо другой стране, угрожает полный переворот всего внутреннего устройства, всех обычаев и порядков. Над главой германского императора не парит орел победы. В 1914 г. Германия потеряет свою последнюю ставку и война будет для нее роковой».

Затем наступит очередь Австрии:

«Несчастная Австрия, — начинает м-м де Тэб[3]. — Руки венцев угрожающе подняты, я читаю на их руках восстание, огонь и кровь. Еще более страха внушают руки венгерцев».

Вслед за этим м-м де Тэб упоминает о серьезных конфликтах, финансовых осложнениях, и в заключение она говорит: «Императорский дом накануне трагедии».

«Англии, — продолжает она, — по-видимому, наиболее коснутся предстоящие Европе пертурбации. Лондону угрожает вода. Серьезный катастрофы, связанный с водой, навлекут на Англию страшные бедствия. Но все-таки я вижу, Англия выйдет благополучно из всех этих несчастий. Женщины ее будут стоять на высоте своего призвания».

Большой интерес представляют собой прорицания м-м де Тэб, касающиеся славянских государств.

М-м де Тэб говорит, что война на Балканском полуострове далеко не закончена. — Магомет должен будет уступить!

Тихо течет серебристый Дунай и несет величаво свои воды к Черному морю. Ветер шепчет ему слезные песни из долин Сербской Моравы, и скорбит Дунай, что снова на его берегах льется славянская кровь.

А над Дунаем быстро летит Белый орел, возвращаясь из дальних стран на свою «отчизну». Много, много лет он уже не был на ней.

У «Железных ворот» ночь застала Белого орла. Там, в последний раз, он любовался красивой и могучей рекою, а потом свернул вправо и полетел над степями Венгрии.

Светлыми, блестящими пятнами, среди ночной темноты, виднелись города и селения, но Белому орлу они были чужды, и он равнодушно пролетал мимо них.

Ночь стояла великолепная. Необъятная вселенная со своими недоступными тайнами расстилалась перед Белым орлом во всей красоте.

И вспомнил он такую же ночь, когда очень давно, молодым орленком, улетая из Свентокшишских гор, покидал свою «отчизну». Это было в последние годы Речи Посполитой. Тогда в ней все рушилось и умирало, и «ржонд был без круля»[4].

Без надежд, без радости улетел в ту ночь Белый орел в дальние страны, где пришлось ему немало скитаться и терпеть страданий, когда по временам до него доносились вести о погибших гражданах его родины.

Но теперь Белый орел страстно стремился к ней.

В темноте высились Карпаты. Грозными великанами они стояли на его пути. Их вершины словно упирались в небо и достигали звезд.

Но задумался Белый орел перед этой преградой. Не хотел он ночевать в горах, и взметнулся выше и выше.

Мрачен был его путь через лесистые ущелья Карпат. Совы и филины встречали его диким криком, как неожиданного врага. Белый орел не боялся их и смело летел вперед.

Рано утром он уже был на своей родине. Висла улыбнулась ему, как дорогому гостю. Улыбнулась сквозь дымку осеннего тумана, исчезавшего под лучами солнца.

Вдоль любимой реки летел Белый орел, и дрогнуло его сердце, когда он увидал разрушенные костелы, разоренные и дымящиеся фольварки и старые прибрежные дубы, расщепленные бомбами.

Жадные вороны кружились над полями и высматривали добычу. Белый орел с презрением взглянул на них. Он привык лишь в бою нападать на врагов и только тогда был беспощаден.

И вот снова Белый орел над Варшавой.

В Виляновском парке, над Лазенковскими прудами, — около памятника знаменитого «круля» Яна Собесского, и в других различных местах видели Белого орла.

Быстро и повсюду разнеслась весть о его появлении в Польше. Старые люди говорили о народном предании, что с возвращением Белого орла надо ждать возрождения «отчизны» и молодежь пылко этому верила. Без «шляхетского гонора» она браталась с русскими солдатами и вместе с ними шла сражаться против общего врага.