Тайное учение даосских воинов - Страница 21

Слова Ли произвели желаемый эффект. Меня поразила идея того, что сын давно потерянного из вида друга моего отца явился сюда, чтобы отдать мне долг чести и сделать меня хранителем неведомого знания. Почему-то я полностью и безоговорочно поверил ему.

Через несколько лет во время одной из наших последних встреч Ли дал мне понять, что он вовсе не является Намсараевым.

– Сейчас мы с тобой стали ближе, чем родственники, – сказал он. – Приобщенность к Знанию связывает гораздо сильнее, чем узы крови. Но пока для тебя должно оставаться тайной, как и почему я тебя избрал. Таким образом я ограждаю тебя от неприятностей и опасности, которые могут навлечь на тебя в нынешней ситуации эти лишние знания.

Тогда же Учитель объяснил, что наше знакомство не было случайным. Он специально подружился с Сергеем Роговым (приятелем, который познакомил нас около аптеки) и попросил его свести нас вместе. Взамен он обещал Сергею познакомить его с народными целителями, которые жили в Хабаровском крае.

Нас с Роговым в свое время объединял сильный интерес к народной медицине, в частности, к лечению травами. Вместе и по отдельности мы объехали многих травников, знахарей и народных целителей, пытаясь изучить их секреты и методы лечения. По рекомендации Ли Рогов через некоторое время уехал в Хабаровск. Когда-то я рассказывал Сергею истории о буряте Намсараеве, друге моего отца, а он, в свою очередь, передал Ли то, что услышал от меня.

В день, когда Учитель открыл мне свое имя, я ничего этого не знал и забросал Ли вопросами о его отце, семье, детстве. Я хотел знать, где он жил раньше и где находятся его родственники.

Иногда Учитель обрывал меня, не желая отвечать на вопросы, но, чтобы не вызвать подозрений, все-таки изложил мне достаточно правдоподобную версию своей жизни.

Его мать якобы была кореянкой. Она поссорилась с отцом Ли, когда Ли был совсем маленьким, и увезла его и его младшего брата в Корею, где жили ее родственники. Там он рос вместе со своими двоюродными братьями, которые изучали корейское воинское искусство и обучали его. Недалеко от них жил старик-китаец, друживший с его старшими двоюродными братьями и дядьями. Этот старик-китаец оказался одним из Воинов Жизни, он сделал Ли своим учеником и направил его на путь учения «Вкус плода с Дерева Жизни». Отказавшись рассказывать что-либо еще о своем прошлом, Ли сказал мне:

– Я взял тебя в ученики, оплачивая долг моего отца твоему отцу, но ты должен доказать, что достоин быть моим учеником. Несколько испытаний ты уже прошел, но завтра тебе предстоит еще одно испытание, и твое будущее будет зависеть от того, сможешь ли ты с честью выйти из него. Если ты не выдержишь испытания, наши встречи прекратятся.

Я сильно встревожился от этого заявления и попытался выяснить, что за испытание мне предстоит и что я должен буду сделать, но Ли оборвал меня, сказав, что завтра я и сам все пойму.

С самого утра следующего дня я был в напряженном состоянии, ожидая чего-то непредвиденного, но день оказался самым обычным, и до позднего вечера ничего странного не произошло. В тот вечер мы с Ли не должны были встречаться.

Я возвращался домой, собираясь почитать книгу и лечь спать, как вдруг, когда я уже поднимался по ступенькам своего подъезда, меня окликнул Сергей, мой сосед по двору.

– Саша, подойди сюда, – попросил он.

Он стоял рядом со своим приятелем и какой-то женщиной.

– У тебя есть ключи от красного уголка? – спросил Сергей.

– Наверно, они у матери, – ответил я.

Моя мать, убежденная коммунистка, несмотря на то что была инвалидом первой группы и много лет болела раком, испытывала неутолимую страсть к общественной деятельности, была активисткой, и ключи от красного уголка, где проводились партсобрания, хранились у нее.

– А зачем вам ключи от красного уголка? – поинтересовался я.

– Мы хотим поиграть там в шахматы, – с невинным выражением лица объяснил Сергей.

Эта причина показалась мне достаточно убедительной, и я даже не предположил, что здесь может быть что-то не так.

– Ты уверен, что там закрыто? – спросил я.

Мы подошли к красному уголку.

Сергей попробовал открыть дверь, но она оказалась запертой.

– Может, не стоит беспокоить твою мать, – сказал Сергей. – Попробуй нажать на дверь посильнее. Мне кажется, она откроется.

Я надавил на дверь плечом, Сергей мне помог, и действительно, она распахнулась. Мы вошли внутрь полуподвального помещения, спустились вниз по лестнице и включили свет. Приятель Сергея и женщина пошли вперед. Я хотел пойти за ними, но Сергей меня остановил, сказав:

– Не ходи туда, они хотят побыть вместе.

– Вы собираетесь играть в шахматы или в другие игры? – уточнил я.

– Подожди, я сейчас вернусь, – сказал Сергей.

Он подбежал к распределительному щитку и вывернул пробки. Свет погас. В темноте Сергей вернулся ко мне. В соседней комнате послышался стук падающей мебели, что-то разбилось, и я услышал раздраженные крики женщины:

– Нет, нет! Всем я не дам. Я договорилась с тобой одним, а там два таких здоровенных кобеля. Они мне всю матку вывернут наизнанку.

Сергей липкими вспотевшими руками вцепился мне в плечи, потряс и срывающимся голосом сказал:

– Подожди, сейчас она даст ему, а потом и нам даст, обязательно даст...

– Ты что, свихнулся? – ужаснулся я. – Это же изнасилование. Что ты затеял, идиот?

Только тут я понял, в какой двусмысленной ситуации оказался.

– Да ты не волнуйся, сейчас, сейчас... – бормотал Сергей.

Я развернулся и оттолкнул его.

– Сейчас я включу свет и уйду отсюда.

Нащупывая распределительный щиток, я подумал о том, что хорошо, что я в перчатках. На улице уже было прохладно, и, войдя в подвал, я не успел снять перчатки.

Я ввернул пробки, вспыхнул свет, и в этот момент в дверь, которую Сергей предусмотрительно запер изнутри на крючок, кто-то начал ломиться. Раздался командирский голос моей матери:

– Бандиты! Немедленно откройте! Хотите изнасиловать бедную девочку! Я этого не допущу! Со мной наряд милиции!

Милиция, обескураженная таким ураганным натиском, как впоследствии выяснилось, держалась от матери на почтительном расстоянии сзади.

– Вот испытание, предсказанное Ли! – мелькнуло у меня в голове.

Я заскочил в актовый зал, включил там свет, приоткрыл дверь примерно на одну треть и прижался к стене около двери таким образом, чтобы она, если ее кто-нибудь откроет, скрыла меня.

Сергей побежал туда, где ссорились его приятель и женщина.

Не выдержав напора, дверь распахнулась, вошли двое в штатском, несколько милиционеров в форме, любопытные жители двора и, естественно, моя мать.

Один из людей в штатском, открыв дверь в актовый зал почти полностью, переступил через порог, окинул комнату взглядом и, не заметив меня, направился в комнату, где играли в шахматы. Милиция там уже успела задержать героев несостоявшегося изнасилования.

Я аккуратно прикрыл дверь, выключил свет, хотя понимал, что это небезопасно, взял лежавшую на одном из стульев газету, положил ее на подоконник, открыл окно, убедился, что никто не видит, как я вылезаю, выбрался через окно, наступив на газету, чтобы не оставить следов, забрал газету и, аккуратно закрыв окно, бегом бросился по улице к остановке автобуса, идущего в сельхозинститут. Там я открыл своим ключом комнату ДНД и записал в журнале, что в такое-то время находился на дежурстве там-то и там-то, обеспечив себе таким образом пусть не очень надежное, но все же алиби.

Показавшись в общежитии и прогулявшись по городу, я вернулся домой и застал мою маму в крайне возбужденном состоянии.

– Как хорошо, что ты вернулся, сыночек! – захлебываясь от переполнявших ее чувств, причитала она. – Представляешь, какой ужас: Сергей со своим приятелем затащили в красный уголок какую-то проститутку и захотели ее выебать, а она им не дала, и их забрали в милицию за изнасилование. Ко мне прибежал сосед, которого они не взяли с собой, и сказал, что они собираются изнасиловать бедную девочку. Я думала, что там действительно маленькая девочка, вызвала милицию, а там оказалась такая прошмондовка, что на ней клейма негде ставить.