Тайное чудо для магната. Вернуть любовь (СИ) - Страница 4

Но как ему удалось? Чуть и второй в нашей семье не разбить сердце?

Ничего. Переключится сейчас!

Но…

Моим планам не суждено сбыться!

— Оля.

Хмурюсь, когда вижу вызов от Руслана. Из гостиницы. Неужели Бурыкин уже меня вышвырнул?

— Да, Руслан.

Прикрываю веки, готовясь к наихудшим новостям.

Но такой новости даже я не ожидаю!

— Оля. В отеле недостачу нашли. Очень серьезную. Всех проверять будут. Собирайся и приезжай! Срочно!

— Но…

— Тут уже уголовным делом пахнет, Оль. А отель на тебе эти три месяца был! Бросай все и мигом сюда!

* * *

Глава 5

Фил.

На душе совсем муторно.

Как всегда, когда приезжаю в эти детские дома.

Тут же красным маревом перед глазами встает собственное прошлое. Руки сжимаются в кулаки.

То, что приезжаю сюда, дань этому самому прошлому. И тому, что на дно еще в детстве не пошел. Выстоял. Не в одиночку. С лучшими друзьями, Женькой и Маратом. Только они сиротами были. Их родителей конкуренты по бизнесу уничтожили, чтобы их деньгами завладеть. А мои… Такими были мои кровные родители, что самому сбегать от них раз за разом приходилось. Даже в детдоме и то, наверное, было лучше.

Сжимаю челюсти. До боли.

Знаю, сколько из наших по кривой дорожке пошли.

В таких местах дети очень быстро о детстве забывают. В зверьков, озлобленных и диких превращаются. Потому что каждый день свой нужно выгрызать. Каждый кусок хлеба. Да и вообще…

Собственными руками морды разукрасил бы таким родителям! Размазал бы по стенке. Популярно бы, наглядно показал, как их детям в таких местах выживать приходится.

А ведь приходится.

До кровавой пены из носа драться, чтобы еду не отбирали. И вещи. И… Не это самое страшное. А чтобы человеком остаться. Чтобы те, кто старше и сильнее, на тебе ездить не начали. Вот это самое трудное!

Но всех не усыновишь. Не заберешь из детдома.

Потому делаю, что могу.

Каждый год объезжаю детские дома. По возможности, и несколько раз за год.

Кроме материальной помощи, которую им регулярно выделяю, отвожу детям подарки. Стараюсь каждому, лично вручить. Хоть по времени это, конечно, почти нереально.

Вот сюда, например, впервые добрался к детишкам. Хоть городок и под самой столицей. Совсем практически рядом.

Важно этим деткам знать, что не все равнодушны. Доброе слово услышать. И еще слова о том, что у каждого из них есть шанс!

Но…

Черт!

Так, как эта девочка, меня еще никто не цеплял!

Глазища эти ее огромные. Доверчивые такие! И смотрят так, что просто искрятся!

И ведь не за игрушку! Этим стишком про папу, словами своими все в душе девочка перевернула!

Мать у нее, вроде, есть…

Заведующая сказала, что не круглая малышка сирота.

А кулак прямо на стол обрушивается.

Что ж там за мать такая, черт ее возьми, что в детдом свою малышку сдала! Таких сразу, не разбираясь, лишать родительских прав надо!

И оправданий никаких не слушать!

Знаю я, как они все любят себя выгораживать. На обстоятельства тяжелые все свои косяки списывать!

Сам с такими недородителями вырос. У них тоже было миллион причин. И чтобы в бутылку заглядывать беспробудно. И чтобы меня отправлять деньги добывать на улицу.

А я домой возвращаться ночью боялся.

Потому что знал.

Могу ведь и не выдержать.

Если невменяемый отец со стеклянными глазами опять меня кулаками воспитывать начнет, а на самом деле просто злость свою срывать, в один момент не удержусь. Схвачу кухонный нож, и…

Мое счастье, что до такого не дошло.

Хотя вполне могло. Могло…

И девочка эта.

Голосочек ее внутри так и звенит.

О папе она мечтает!

Только вот знаю я, что с девочками в таких заведениях бывает, как только совсем немного подрастут! Хорошо, если защитник найдется. А если нет? Защитников в этой жизни вообще мало. Редкий вид.

— Ирина Олеговна.

— Да, Филипп Станиславович?

Она смотрит на меня с обожанием. Неужели я один этому дому помогаю?

— Пойдем к вам в кабинет. Расскажете мне о ваших нуждах.

— Но… Ой, Филипп Станиславович! Конечно! Пойдемте, пойдем. Я торт как раз испекла. Шоколадный. А с нуждами. Вы и так столько для нас делаете! Только на вас и держимся!

— Понимаю, что все обеспечить невозможно, — хмуро киваю, следуя за заведующей по серым коридорам. — Так что не стесняйтесь. Все говорите. Мебель, может? Постели? Что-то для учебы?

— Пожалуйста. Кофе. Да вы присаживайтесь!

Осматриваю скромный кабинет. Заведующая явно не ставит себя в лучшие условия, чем живут дети. Скромный шкаф, простая мебель. Ничего лишнего.

И все же мне бы сейчас вместо кофе чего-нибудь покрепче.

— Я про девочку эту хотел бы еще узнать. Можно посмотреть ее документы?

— Ой, Филипп Станиславович… Тут такое дело… Документы на детей в столицу повезли. Весь пакет тех, кто сейчас у нас находятся. Так что… Увы…

— Некстати.

Задумчиво качаю головой, опрокидывая в себя горячий напиток.

Язык обваривается, но я как-то и не замечаю даже.

Зацепила она меня. Крепко зацепила.

Что-то еще в ней такое… А что, не пойму.

Только сердце вот как сжалось, так будто маленькая детская ладошка его до сих пор и держит.

Будто из прошлого что-то… Девочка у нас, что ли похожая была?

— Вы список мне на завтра подготовьте всего, что нужно.

Устало потираю переносицу.

— Поздно уже. Да и вы хорошенько подумайте. Чтобы все учесть. А я… Пожалуй, задержусь еще у вас. Где здесь переночевать можно, Ирина Олеговна?

Глава 6

Оля

— Ну, что там? Руслан?

Влетаю в холл отеля, совсем запыхавшаяся.

Прическа растрепалась. Даже не подумала привести себя в порядок.

Макияжа никакого. Да и не до него мне было!

Блузку и то не успела погладить. После ночной смены она всегда несвежая.

— Бурыкин тебя ждет. И Оль. Он в ярости!

— Большая недостача?

На ходу приглаживаю волосы.

— По предварительным данным миллион. Миллион, Оля!

— Черт!

Закусываю губу.

Куда могли подеваться эти деньги?

Бурыкин отелем по сути и не занимается.

Все его дела это развалиться в своем кресле и командовать. Гонять всех. Видно, так он королем себя чувствует.

А я…

Я и так стараюсь делать все, что могу!

Но за всем же не уследить!

Поставки, бар, ресторан, заселение, бухгалтерия!

Да и всех этих схем с черной и белой бухгалтерией я не знаю! Не тому училась, а правильно все делать.

Только вот станет ли кто-то разбираться?

— Семен Валентинович!

Влетаю в его кабинет, даже забыв постучаться.

— Ага! Явилась!

Поворачивается ко мне с побагровевшим лицом.

— А я уже думал, Рябинина, ты чемоданы собираешь. Решила на мои деньги роскошную жизнь себе устроить, да, девочка?

Подходит так близко, что я чувствую его дыхание. И отвратительный парфюм, которым от него вечно разит за три километра.

— Куда собиралась с деньгами моими сбежать, ммммм?

Хватает своими гадкими пальцами меня за подбородок.

— На жаркие острова? Или собственный отель прикупать, а? Снова документы сменишь. Фамилию поменяешь. Тебе же не привыкать, да, Рябинина? Может, ты потому сюда и приехала, а? Из столицы сбежала, чтобы от кого-то спрятаться? Признавайся! Может, у меня под боком все это время опасная преступница-рецидивистка была!

— Да вы что? Что вы такое говорите?

Нервно тереблю манжеты блузки.

— Вы же прекрасно знаете. Я никогда чужих денег бы не взяла! Всегда на совесть работала! Даже в ущерб…

— В ущерб чему? Своему отдыху, да, Рябинина? Или своей малышке, которая у тебя по ночам без материнского присмотра?

— Я…

Задыхаюсь.

Неужели это он? Бурыкин, что ли, на меня органы опеки натравил? Ради того, чтобы я…