Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом - Страница 24

Мы также постоянно слышим разговоры о «добре» и «зле» в контексте уголовного судопроизводства. Снова и снова при этом говорят или подразумевают, что некоторые люди просто «злы» и потому их надо держать взаперти как можно дольше. Противоположную позицию занимали либеральные мыслители прошлого поколения, которые полагали, что «зла» не существует или от него можно избавиться с помощью акта парламента и усовершенствования системы канализации. Не существует злых людей, говорили они, есть только люди, обманутые всем обществом, так что все мы в равной степени виноваты. Политический маятник качался между этими двумя крайностями, между стремлением посадить как можно больше людей за решетку, не понимая, что гак создаются настоящие университеты преступлений, — и стремлением взглянуть на проблему с другой точки зрения и сделать вид, что все в целом прекрасно.

Но ни тот, ни другой подход не отражает евангельских императивов. Нам крайне необходима система восстановительного правосудия — и слава Богу, она уже появляется в самых разумных уголках западного мира (например, в Новой Зеландии: я понимаю, как это парадоксально звучит, когда самую восточную часть света называют западным миром, но подобные парадоксы характерны для этой замечательной страны). В рамках такой модели все общество должно назвать зло злом и вместе заняться его устранением, не скрывая преступника от глаз недоумевающих людей, но устраивая встречи нарушителя и жертвы вместе с членами их семей и друзьями, чтобы открыто и прямо обсудить произошедшее и договориться о том, что с этим делать. Это трудный процесс, но он несет в себе здоровое начало, потому что именно так происходит в благополучном браке и среди здоровых людей. Здесь есть и знак креста (поглядеть в лицо злу и почувствовать всю его силу), и надежда на мир, в котором нет темных секретов и все было исправлено.

Подобная поляризация мнений возникает и вокруг международных конфликтов, которые постоянно происходят и, вероятно, будут происходить. И снова мне придется сказать, что это — необъятная тема, так что я могу лишь дать краткое резюме, хотя она достойна гораздо более развернутого рассмотрения.

Одни люди фактически заявляют о том, что сила всегда права. Страны с крепкими военными и экономическими мышцами тем самым добились права поступать так, как им хочется. С этой точки зрения обладание силой дает божественную санкцию отправиться в любую часть света, вторгнуться в чужую страну и заставить ее поступать так, как требует сильный. Но есть и другие люди, которые, сталкиваясь с радикальными проявлениями зла, отступают и говорят, что это незначительные местные трудности и что мы должны подождать, пока их не решат (если решат вообще) на местном уровне — такой подход называют политикой умиротворения. Те и другие обвиняют друг друга, потому что обе эти позиции и соответствующие политические меры имеют явные недостатки.

Я считаю, что нам срочно нужно распространить на сферу международных отношений то представление о законных властях, которое содержится в главе 13 Послания к Римлянам, одновременно помня о сказанном выше — что всякая власть от Бога и нисходит от верховного правления Иисуса Христа. На данный момент лишь ООН и Международный уголовный суд приближаются к этому идеалу. Упорное нежелание подчиняться обеим организациям на идеологическом и практическом уровнях, что можно было наблюдать в течение последних лет, и откровенно пренебрежительное отношение к международным соглашениям, таким как Женевская конвенция, — это тревожные знаки, которые говорят нам о том, что подобные международные структуры нам сегодня особенно необходимы. Существует такое явление, как зло, и его надо выявлять и преодолевать, и здесь в равной степени неразумно как закрывать на него глаза, так и обрушивать на него удары тяжелой артиллерии (хотя сегодня появились новые бомбы, позволяющие наносить прицельные удары, все равно, когда начинают звучать выстрелы и нзрывы, они уносят жизни сотен тысяч мирных граждан), по к нему надо подходить с вестью и методами креста.

Чтобы участвовать в осуществлении этих целей, нам нужно, как я о том все время говорил, научиться представлять себе мир без зла, а уже затем думать о конкретных шагах, ведущих к цели, понимая, что в нынешнем веке мы никогда не добьемся полного успеха, но это не значит, что нам нужно смиренно терпеть современное положение вещей в мире. Здесь мы снова можем вспомнить Рим 12:1–2.

Но нам нужно пробудить христианское воображение — съежившееся и изголодавшееся после долгой зимы секуля- ризма — оживить его, направить в нужную сторону. Это очень важно. Христиане должны почувствовать, что им дано (от Бога и других христиан) позволение использовать воображение, чтобы с его помощью смотреть на новый Божий мир и видеть те новые формы поклонения и служения, которые следуют из этого нового мира и отражают какие- то его аспекты. Нам надо питать воображение, чтобы оно стало живым и изобретательным, вместо того чтобы вяло описывать маленькие круги вокруг нескольких излюбленных идей, усвоенных много лет назад. И христианское воображение, как и само сознание, должно подчиняться собственной дисциплине, его надо фокусировать и направлять, иначе оно просто будет рассеиваться. И не следует полагать, что все воображаемые миры обладают одинаковой ценностью. Блестящий и откровенно антихристианский мир, созданный писателем Филипом Пулманом, напоминает нам о том, что не все изобретения и творческие идеи работают на Царство Божье.

Как мы можем заново научиться видеть своим воображением, что мы живем в период между победой, достигнутой Иисусом, и окончательным обновлением всех вещей? Здесь уместно вспомнить об искусстве. Мы созданы по образу Божьему и потому, среди прочего, обладаем творческими способностями или, по меньшей мере, способностью воспроизводить. Необычайная способность порождать новую жизнь, прежде всего, разумеется, через рождение детей, но также и тысячами других способов, необходима человеку для того, чтобы он мог выполнить поручения, возложенные на него в первых двух главах Книги Бытия. Когда человек радуется красоте мира и прославляет ее, создавая также великолепные произведения, он осуществляет свое призвание служителя творения, подобно Адаму, дававшему имена животным. Таким образом, подлинное искусство — это человеческий отклик на красоту творения, которая указывает на красоту Бога.

Но мы живем не в Эдемском саду. Искусство, которое на это претендует, быстро становится вялым и банальным. Мы живем в падшем мире, и любая попытка опереться на пантеизм, то есть на поклонение твари вместо Творца, всегда натыкается на проблему зла. И здесь искусство, подобно философии и политике, часто впадает в противоположную крайность и сознательно откликается на уродство мира еще более сильным уродством. Это мы видим в современном британском искусстве: своеобразный брутализм, который, маскируясь под реализм, на самом деле выражает лишь пустоту и скуку. Несомненно, это открывает прекрасные возможности для христиан с целостным мировоззрением, стремящихся любить Бога всем сердцем, всем помышлением и всей душой: они могут искать здесь новые пути и даже, быть может, вести этими путями других, указывая выход из тупика бесплодия. И здесь нам снова поможет апостол Павел.

В главе 8 Послания к Римлянам Павел говорит о том, что все творение стенает в родовых муках, ожидая своего искупления. Творение — благо, но оно не есть Бог. Оно прекрасно, но его нынешняя красота преходяща. Оно страдает от боли, но эта боль проникает в самое сердце Бога и становится болью нового рождения. Красота творения, на которую откликается искусство, пытаясь ее отразить, ей подражать или на нее указать, — это не просто красота, которой творение обладает само по себе, но и красота того, что его ожидает; так кольцо, подаренное при помолвке, во многом красиво именно из-за того, что символизирует прекрасное обещание, а чаша красива потому, что, как мы знаем, ее наполнят. Если христианин может понять эту истину и использовать ее в своем творчестве, он обретет способность прославлять красоту и любить Бога всей душой, не уклоняясь ни в сторону пантеизма, ни в сторону жестокого отрицания под видом «реализма». В своих лучших проявлениях искусство указывает не только на нынешнее положение вещей, но и на то, какими эти вещи должны стать — и по милости Бога такими станут однажды, когда земля наполнится познанием Бога, как воды покрывают море. И когда христианин будет решать в искусстве такую задачу, он поможет себе и другим найти целостность сердца ума и души — ту неразделенность, к которой мы все стремимся и к которой мы призваны. Такое искусство будет указывать на новый мир, задуманный Богом, на мир, уже приоткрывшийся в воскресении Иисуса, на мир, который получил свою хартию вольности в момент смерти