Тайна замка Грэнит-Фолли - Страница 22

— Послушайте! — почти взмолилась я. — Мне нет никакого дела до ваших занятий, пока это не касается меня! У меня есть деньги, и я с удовольствием их трачу! Приезжать сюда было ошибкой! Теперь я это понимаю! Вы правы относительно капитана Грэнита, он умелый человек, он сколотил огромное состояние. Я готова подарить вам Грэнит-Фолли! Клянусь, что не буду на вас жаловаться из-за собак и за то, что вы насильно привели меня сюда! Я подпишу любые бумаги, чтобы заверить вас, что буду молчать! Но за это вы освободите меня и Адриана Хаммонда и дадите нам вернуться в Шаранту!

Фелтон долго изучал меня.

— Вернуться в Шаранту? Поверьте, вам на этих условиях я бы поверил! Но Хаммонд?

— Я заставлю его молчать! Дайте мне поговорить с ним! Пожалуйста! Я обещаю!

— В Шаранту? — задумчиво повторил он. — Я подумаю над вашим предложением, мисс Уолтон!

— Можете располагать Грэнит-Фолли! Я больше видеть его не хочу! Вы можете разводить и дрессировать своих собак или делать все, что угодно! Только выпустите нас отсюда!

— Вы меня соблазняете? — улыбнулся он. — Вы предлагаете выкуп, я правильно вас понял? Вроде выкупа за похищение! Похищение! Я всегда относился к этому с отвращением. Однако это выгодно, правда? Так, наверное, поступал и капитан Грэнит?

Он наклонился ко мне, по-прежнему улыбаясь, и выключил фонарь.

Теперь его лицо освещала керосиновая лампа, стоящая неподалеку на упаковочном ящике Брови, выгнутые в виде перевернутой буквы «V», придавали ему почти сатанинский вид.

— Почему нет?

— Вам, конечно, известно, что современные похитители предпочитают не оставлять в живых похищенных, чтобы их потом не опознали. И что люди, которые платят выкуп, обычно получают взамен оболочку, безжизненное тело?

— Но я же обещала! — вскричала я.

— Они, безусловно, все обещают, — сказал он. — Но потом оказывается, что обещание, данное под давлением, очень легко нарушается.

— Послушайте, я вам клянусь!

— Довольно, мисс Уолтон, — мягко сказал он. — Как я уже вам говорил, вы с вашим другом Хаммондом вынудили меня изменить свои планы, и мне это очень дорого стоило. У меня нет ни малейшего желания менять их еще раз. Грэнит-Фолли больше не входит в эти планы даже в качестве доступной покупки. Все, что мне от вас нужно, это молчание.

— Я же обещала! И я возмещу вам убытки, если…

— Идите вперед, мисс Уолтон, — холодно произнес он. — Остановитесь у света. Думаю, вы понимаете, что с вами произойдет, если вы этого не сделаете?

— Что?

Он ничего не ответил. Собаки зарычали, и я неуверенно направилась к свету. Передо мной тянулся ряд маленьких камер, выдолбленных в плотной скале. Темный коридор перед ними не имел окон и был не шире ржавых железных дверей. Но решетки, хоть и ржавые, были очень прочными. Дверь каждой камеры закрывалась на цепь с висячим замком, подобным тому, что я заметила на мавзолее.

Фелтон открыл одну из них и знаком велел не войти туда.

— Нет, пожалуйста!

— Входите.

— Нет! Только не одна, в темноте! Я…

Собаки угрожающе зарычали, когда он схватил меня за руки. Он оказался сильнее и проворнее, чем я ожидала, иначе я бы с ним поборолась. Но меня бросили внутрь слишком быстро, чтобы я могла сопротивляться. Дверь захлопнулась, и я прислонился к ней плечом, закрепляя цепь и закрывая висячий замок. Я застучала по перекладинам решетки сжатыми кулаками, истерически крича, пока он не отошел за пределы моей досягаемости, тяжело и гневно дыша.

— Это было глупо, — сказал он. — Значит, не любите темноты, да? Жаль, мисс Уолтон!

Он повернулся и задул лампу. Я вскрикнула от ужаса, оказавшись в полной темноте. Схватившись за решетку, я закричала, зовя его, упрашивая, умоляя оставить мне свет. Но он говорил только с собаками, резким, командным голосом:

— Отпустить, Демон! Отпустить, Рекс! Отпустить, Цезарь! За мной!

Собаки заскулили, луч фонаря осветил ему путь, а я смотрела на длинные тени, исчезающие в проходе. Я схватилась за решетку, испытывая тошноту от страха, боясь шевельнуться. У меня закружилась голова, и мне казалось, что темнота движется на меня, сгущаясь и начиная медленно вращаться.

— Адриан! — слабо закричала я. — Адриан, помоги мне! О, Адриан!

Я стояла в темноте, по-прежнему цепляясь потными ладонями за решетку моей крошечной камеры. Я не могла точно сказать, как долго я так простояла, но постепенно глаза мои привыкли и темнота, похоже, немного рассеялась.

Вдруг неподалеку от себя я уловила какой-то звук. Он был очень слабым, почти незаметным, и сначала я подумала, что мне послышалось.

Я очень медленно повернулась, звук стал более ясным. Он был непрерывным и, казалось, шел из угла камеры, прямо сзади…

Я напряглась от ужаса. В камере вместе со мной было что-то или кто-то живой. Кто-то, вероятно пригнувшись к полу в углу камеры, ждал, чтобы сзади напасть на меня!

Со страхом пришло отчаяние, и я внезапно подумала о своих туфлях на металлических шпильках. Я наклонилась и сняла их.

Фелтон забрал собак с собой, но, может быть, здесь есть еще одна? Если это не собака, то кто же? Я прижалась к каменной стене и, стиснув туфли, прислушалась. Это было дыхание, и оно становилось все более громким и протяжным… Дрожащей рукой я подняла туфлю и изо всех сил швырнула ее в противоположный угол. Раздался приглушенный стук, словно туфля попала во что-то мягкое, и тихий стон.

Я стояла дрожа и ждала, пока успокоится бешеный стук сердца. Во что я попала? Снова послышалось жутковатое дыхание. И тут меня осенило: ведь это дышит человек! В углу кто-то лежал, возможно, без сознания или покалеченный… Вдруг до меня дошло: это мог быть только один человек!

— Адриан! — тревожно позвала я. — Адриан!

В темноте я двинулась вперед, споткнулась о чьи-то ноги и чуть не упала, ударившись плечом о каменную стену. Я склонилась и пальцами нащупала лицо. Это был Адриан! Теперь все встало на свои места. Я поняла, что имел и виду Фелтон и почему фонарь остался у лаза потайного хода! Я поняла, почему Адриан не пришел мне на помощь, когда на меня хотел напасть Реймонд!

Все это время он лежал тут, где его бросили без сознания! Перед его рубашки затвердел от запекшейся крови. Я нащупала рану и длинный рубец от удара по голове. Я прижала его к себе и ощутила холод его тела. А это неровное дыхание напугало меня почти до безумия. Продолжая ощупывать его, я нашла и другую, еще кровоточащую рану.

Мне было неясно, насколько тяжело он ранен, но было очевидно, что он слабеет от потери крови. Я должна это остановить! Сняв с себя комбинацию, я разорвала ее на полосы. Одной я перевязала его рану, а вторую смотала в жгут и затянула им руку с кровоточащей раной.

Осторожно и медленно я подвинула его, стараясь устроить удобнее, и положила его голову себе на колени. Об каменный пол что-то стукнуло, и я вспомнила о его карманах. Я ощупала его одежду. Пиджак и галстук пропали, а на рубашке с оторванным рукавом, похоже, не осталось ни одной пуговицы. Я нащупала карманы брюк. Один из них был вывернут, но в другом я нашла предмет, который стукнул об пол. Его зажигалку!

Никогда я не радовалась больше, чем в ту минуту, когда увидела ее слабый свет! Лицо Адриана было желтовато-белым, а губы почти бесцветными. В свете зажигалки я обнаружила еще одну рану на руке, массу разорванной плоти, похожую на…

Я вздрогнула. Клочками комбинации я вытерла кровь с его лица и руки и, смотав еще один жгут, наложила давящую повязку. Потом обняла его и погасила зажигалку. Сидя в темноте, я слушала его неровное дыхание.

Сначала мне казалось, что Адриан слабеет и становится все холоднее, но вскоре все изменилось. Дыхание стало ровнее, и он потеплел. Потом он что-то забормотал и начал вырываться из моих рук.

— Адриан, спокойно! Это Гейл!

Пока он бушевал, я уронила зажигалку и не могла найти ее. Наконец он притих.

— Гейл? — слабо шепнул он. — Гейл?