Тайна Серебряного Храма - Страница 7

– Вот видишь, чего ты добился своим упрямством, старый дурак, – зло ухмыльнулся сарацин. – А всё могло закончиться быстро и не больно. Перед смертью старосте показалось, что хищное лицо сарацина вдруг превратилось в зловещую багровую рожу отвратительного рогатого демона, жаждущего заполучить его бессмертную душу. Он попытался закричать, призвать на помощь людей, но вместо отчаянного вопля изо рта его вырвался лишь тихий стон, бесцельно сгинувший в доносящемся отовсюду тоскливом женском вое. Временно утолив свой вечный голод, жуткий инкуб вновь превратился в улыбчивого сарацина, хлестнул вороного и пустил его бешеным галопом вдогонку за спускающимися с холма спутниками.

Вопреки стараниям воинственного герцога добраться до намеченной цели тихими неприметными мышатами у его небольшого отряда никак не выходило. Бешеный Хаос, бушующий в его собственной горячей крови и в огненной крови его грозных вассалов, то и дело отчаянно вырывался из искусно наведённой инкубом маскировочной личины, делая и самого воинственного герцога, и сопровождающих его демонов подчас необузданными во гневе. Как они ни пытались сдерживаться, их путь по густонаселённым центральным провинциям Империи сопровождался смертями и пожарами. Конфликты подчас возникали из-за сущих пустяков. Так, к примеру, на одном постоялом дворе, где волею случая отряд остановился на ночлег, тамошний хозяин, крайне неприятный и мерзкий тип, считавший себя неуязвимым под охраной сидящего на цепи в заведении и отчего-то по-собачьи преданного ему болотного тролля, позволил себе недопустимую вольность в обращении к оказавшейся в трактирном зале без своих грозных спутников амазонке. Выкладывая перед гостьей заказанный ею завтрак, наглец посмел ущипнуть воинственную деву за едва прикрытую аппетитную грудь. И через секунду рухнул на земляной пол своего гадючника с перерубленным горлом. Виновница же происшествия как ни в чём не бывало вытерла о край скатерти лезвие залитого кровью кинжала и продолжила нарезать им лежащий перед ней на тарелке здоровенный кусок поджаристого мяса. Перепуганные слуги не придумали ничего лучше, как сбежать из большого трактирного зала во внутренний дворик и там спустить с цепи зловонного силача тролля, за что первыми же и поплатились. Потому что вырвавшийся из своей ямы гигант, столкнувшись в трактирном зале взглядом с подсевшим за столик амазонки сарацином, вдруг решительно передумал мстить убийце за смерть своего обожаемого хозяина и обрушил свой гнев на пришедшую поглазеть на смерть амазонки прислугу постоялого двора, попутно круша всё, что под руку подвернётся. И когда несколькими минутами позднее к амазонке с сарацином присоединились чуть задержавшиеся в своих спальных комнатах орк и ассасин, трактирный зал они застали в крайне плачевном состоянии. Вся мебель там уже была перевёрнута кверху дном, зверски изуродована и залита красной человеческой кровью. По обломкам шкафов, столов и стульев от стены к стене косолапил чрезвычайно возбуждённый и крайне собой довольный тролль, сжимая в обеих лапах по изувеченному обезглавленному телу трактирных слуг. Периодически он подносил свои страшные трофеи к широкому лягушачьему рту и, впиваясь в них двумя рядами острейших зубов, отъедал с мягких боков и ягодиц человеческих тел сочащиеся кровью куски мяса. Среди всего этого безумия вычурным уголком спокойствия смотрелся единственный уцелевший стол, за которым как ни в чём не бывало восседали амазонка и сарацин и, игнорируя мечущегося поблизости людоеда, спокойно продолжали завтракать.

Вняв мольбам жены мёртвого хозяина, чудом уцелевшей в устроенном троллем погроме, и посулам щедрой награды за избавление от жуткого людоеда, четвёрка бесстрашных воителей согласилась усмирить распоясавшееся чудовище. Убить тролля оказалось неожиданно не просто. Пущенные с безопасного отдаления стрелы амазонки застревали в его толстой шкуре, лишь яря монстра, но не причиняя ему серьёзного ущерба. Нежданно-негаданно стрелы Рюмбы вместо ожидаемого вреда, напротив, помогли троллю. Первая же вонзившаяся в его шкуру стрела развеяла иллюзорную защиту сарацина, болотный тролль заметил врагов и, в свою очередь, атаковал их. Бесстрашно вставший у него на пути орк подставил щит под удар когтистой лапы. И тут же был жестоко наказан за столь очевидную самонадеянность. Зачарованное дерево выдержало, а вот самого укрывшегося за ним варвара шарахнуло словно многотонным тараном и буквально смело с пути тролля, так что знаменитая орочья дубина осталась не у дел. Следующим тролля атаковал сарацин. Кривые мечи в его руках завертелись невидимыми смертоносными вихрями, выписывая замысловатые круги и восьмёрки. Но искусство фехтовальщика тоже оказалось бессильно перед грубой силой тролля. Прорубить толстую шкуру гиганта оказалось неимоверно сложно, и сарацину, чтобы не быть растерзанным, пришлось спасаться позорным бегством. Дёрнувшийся было вдогонку тролль на мгновение опустил прикрывающую морду левую лапу, и в один из открывшихся глаз тут же вонзилась серопёрая стрела. Раненый тролль страшно взревел и, бросив удирающего сарацина, вновь нацелился перво-наперво растерзать обидчицу с луком. Кинувшийся наперерез подбежавшему уже совсем близко к Рюмбе троллю ассасин, не мудрствуя, просто бросился ему в ноги, нацелив в живот острый наконечник двухметрового копья. Верный глаз его не подвёл, он угодил острым наконечником точно в нужную точку на толстом брюхе, а нижний намертво упёр в земляной пол. В результате набегающий враг сам насадился на подставленное копьё и своей же исполинской силой пробил свою толстую шкуру. Копьё на добрый метр ушло в толстое пузо тролля, но доведённый до бешенства грузный гигант словно не почувствовал страшной смертельной раны. Он, в свою очередь, атаковал огромной когтистой лапой распластавшегося перед ним на полу безоружного серого воина, и того уже не спасла даже хвалёная реакция неуловимого убийцы. Ассасин успел лишь немыслимым образом развернуться на полу, выдернув в последний миг из-под удара открытый живот и подставив вместо него часть спины. Острейшие концы когтей вспороли серую куртку и глубоко пропахали костлявую спину ассасина. Будь он всего лишь человеком, такое ранение стало бы для него смертельным – но это был лишь замаскированный под человека демон! Из трёх широких разрезов хлынула далеко не человеческая, а демоническая огненная кровь. Разливаясь по серой одежде, она запалила её. Человеческая фигура под ногами тролля вдруг вся вспыхнула и стала стремительно преображаться в живом демоническом огне. И вот уже вместо жалкого худого ассасина с пола легко подскочило громадное, краснокожее, рогатое существо, ростом почти не уступающее троллю. Мускулистое тело демона с головы до пят укрывала шипастая броня великолепного доспеха, поверх которого продолжал полыхать спаливший маскировку ассасина неугомонный демонический огонь, укутывая грозного воина, помимо стали, дополнительным слоем непроницаемой огненной защиты. Лишённый маскировки рыцарь Ада во всей своей ужасной красе предстал перед потрясённым болотным троллем. Воспользовавшись замешательством грузного противника, воин из Адского Пекла вдруг широко раскинул руки и заключил тролля в братские объятия. Вот только, казалось бы, несокрушимый тролль в этих огненных объятьях вдруг отчаянно забился, как угодившая в силки куропатка, и заверещал неожиданно тоненьким и пронзительно-жалостным голоском. Он отчаянно пытался вырваться, но сомкнувшиеся на спине тролля в неразрывный замок огненные руки рыцаря Ада отодрать было уже невозможно. Тролль царапал когтями стальную броню демона, но она была несокрушима, толстяк лишь бестолково подставлял под жадный огонь свои толстые пальцы. Меж тем жидкий огонь с шипастого доспеха рыцаря Ада медленно, но верно перетекал на серо-зелёную шкуру болотного тролля, и она начинала постепенно покрываться кровавыми волдырями, которые тут же лопались шипящими кровавыми брызгами и появлялись вновь… Через несколько минут вся жирная туша тролля превратилась в сплошной кровавый рубец, далее, под воздействием огня, она постепенно поджарилась и обуглилась, а потом вдруг вспыхнула и начала гореть, как хорошо просмоленная пакля. Пока вернувший свой первозданный облик рыцарь Ада заживо сжигал болотного тролля, остальным троим его спутникам пришлось в спешном порядке зачищать всех невольных свидетелей случившегося срыва маскировки. Вернее, не троим, а двоим. Сам орк не пожелал принимать участия в массовой резне невиновных людей, поручив свершить это необходимое злодейство своим вассалам. В итоге все чудом вырвавшиеся из-под когтей тролля слуги, все гости постоялого двора и сама несчастная хозяйка не надолго пережили хозяина заведения, приняв быструю смерть от серопёрой стрелы амазонки или кривого меча сарацина. Когда огромный болотный тролль целиком превратился в горящий факел, рыцарь Ада разомкнул свой смертельный захват и отступил от уже мёртвого противника. Минуты две массивная туша пылала головнёй, а потом вдруг в одно мгновение разом погасла и осыпалась на землю белёсым пеплом. В образовавшейся куче обнаружились десятка полтора серопёрых стрел и большое двухметровое копьё, всё было перепачкано пеплом, но ни следов подпалин, ни нагара на деревянных древках зачарованного оружия, разумеется, не наблюдалось. Покончив с зачисткой постоялого двора и убедившись, что никто из потенциальных свидетелей не выжил, инкуб по новой провёл ритуал наложения маскировочной личины на развоплотившегося рыцаря Ада, превратив его снова в невредимого ассасина. После чего натворившая бед четвёрка спокойно оседлала своих лошадей и, покинув разорённый и превращённый в склеп постоялый двор, спокойно продолжила свой путь к намеченной герцогом цели. Подобные досадные происшествия во время их путешествия случались сплошь и рядом, едва ли не на каждом постоялом дворе, хозяин которого имел неосторожность пустить на постой маленький отряд жадных до драки наёмников. Однако весьма искусные в ратном деле воины Адского Пекла неизменно выходили невредимыми из ежедневно возникающих дорожных передряг, обилие которых никоим образом не замедляло продвижение отряда к намеченной цели. Замаскированные демоны двигались строго на юг. Их путь лежал в имперский город Соколин, где им предстояло выполнить первое действие одобренного Бетрезеном плана Габвеля. Соколин приближался…