Тайна песков - Страница 1

Кобра смотрела человеку в глаза. В ней было больше девяти локтей длины. Ее огромный раздутый капюшонзаслонял солнце, пока оно не поднялось выше. Но теперь жаркие лучи причиняли человеку невообразимое страдание, настолько сильное, что даже страх перед змеей начинал отступать.

Человек сидел, прислонившись спиною к стенке колодца. Утром она была холодной и влажной от росы, а сейчас уже раскалилась и гудела от зноя.

У человека затекли ноги, ныла поясница, обожженная кожа натягивалась на скулах, в голове пульсировала боль. Но самое страшное происходило с глазами — солнце постепенно выжигало их.

Кобра медленно раскачивалась. Иногда ее голова оказывалась так близко, что человек ощущал движение воздуха, производимое раздвоенным языком.

«Еще немного, и я пошевелюсь, — подумал человек. — И будь что будет. Змеиный яд убьет меня быстрее, чем солнце».

Он не осознавал, сколько уже прошло времени, чувствовал только, что солнце поднимается выше и выше, — лучи становились отвеснее и горячее. Человек закрыл глаза и закричал бы от боли, если б у него оставались силы на крик. Кобра уловила движение век и громко зашипела.

«Сейчас…» — пронеслось у человека в голове.

Сквозь вспыхнувшие ослепительные круги он, даже закрыв глаза, видел перед собою змеиную чешую, отливающую металлом, зловещие вертикальные зрачки и волнистую поверхность песка до самого горизонта. Потом все сделалось белым, и в белизне, кружась и сталкиваясь, стали падать снежинки.

Откуда-то из самой гущи бурана возникла тень причудливых очертаний. Тень надвинулась на человека — ее отбрасывал всадник вместе с лошадью. У всадника были синие, ледяные глаза.

«Я умираю», — подумал человек, и в этот миг все погасло вокруг него.

Однако спустя некоторое время он пришел в себя. Лицо его оказалось сплошь залеплено чем-то клейким, и от этого было трудно дышать. Кроме того, он замерз. Рядом кто-то дышал, громко и с легким усилием, будто во сне.

— Где я? — спросил человек.

Дыхание пресеклось, затем послышалось сдавленное ворчание. Невидимый пошевелился и не спеша ответил:

— В пустыне.

— Сейчас ночь?

— День.

— А почему так холодно? — продолжал спрашивать человек, при этом выразительно клацнув зубами.

— Ты перегрелся, и тебя лихорадит.

«Знакомый голос и знакомая манера говорить», — отметил про себя человек, а вслух произнес:

— Что с моими глазами? Я потерял зрение?

— Узнаем, когда снимем примочку, — ответил невидимый. Теперь в его интонациях чувствовалось раздражение.

— А когда можно будет ее снять?

— Не знаю, я не врач.

Человек вздохнул и ощупал руками свое лицо. На нем лежала какая-то тряпица, пропитанная густой, вязкой массой — сверху она уже подсохла и была жесткая, как корка.

— Что это? — спросил он.

— Змеиная кровь, — ответил неизвестный. Человек сорвал тряпицу с лица и отбросил ее прочь. Свет ударил его по глазам, и он заплакал.

— Значит, ты не ослеп, — произнес синеглазый.

Они находились в небольшом оазисе. Прямо над их головами цвела акация. Странно было видеть это и знать — вокруг на много дней пути только песок и больше ничего.

— Я — лорд Риго из Бритунии, — назвался человек, шевеля пересохшими губами.

— Я помню тебя, — отвечал синеглазый.

— Мы встречались раньше?

— Двенадцать дней назад ты не захотел нанять меня в проводники до Шахризабса. Ты сказал, что проводник-северянин ни на что не годится в песках, и взял Керима. Керим завел тебя сюда, отнял твоего верблюда, твои деньги и твое оружие. А тебя бросил. Я правильно говорю?

Лорд Риго застонал от бессильной ярости.

— Грязный мерзавец, — пробормотал он, — пусть только попадется мне…

Синеглазый северянин лег на спину и заложил руки за голову. Руки взбугрились мышцами и стали похожи на двух удавов, проглотивший каждый по паре кроликов.

Неподалеку снятая змеиная кожа сохла, переброшенная через горизонтальную ветку. Внизу под ней вялилось сырое мясо, нарезанное узкими полосами.

— Это змеиное мясо? — уточнил Риго дрогнувшим голосом.

— Да, — ответил синеглазый.

— Я не буду есть это, — сказал Риго. Синеглазый равнодушно глянул на него и ответил:

— Не ешь.

Страдая от озноба и ощущая страшную тяжесть во всем теле, лорд Риго сел. Между ним и синеглазым на земле лежала фляга. Риго протянул к ней руку. Северянин наблюдал за этим молча. Тогда Риго взял флягу, открыл ее и сделал два глубоких глотка.

Это было что-тo очень крепкое, настоянное на травах и кореньях. Несчастный бритуниец замычал от неожиданности, поперхнулся и долго не мог сделать вдох. Однако лихорадить его перестало почти сразу.

— Славная штука, — бросил Риго с деланным спокойствием. — Благодарю.

Северянин прикрыл глаза.

— В Замбуле ты назвался Конаном, — припомнил Риго. — Не хочешь ли ты по-прежнему наняться в проводники, Конан-северянин?

— Не хочу, — отозвался синеглазый.

— Почему?

— У тебя нет денег. А у меня деньги появились, и работа мне пока не нужна.

С этими словами северянин снял с пояса увесистый кошелек, расшитый бисером, и потряс им в воздухе. Риго выпучил глаза.

— Подожди… Это же мой кошель! Я узнаю его!

— Он был твоим, пока Керим не отнял его у тебя. А теперь он мой, — сказал Конан спокойно и уверенно.

Поразмыслив, лорд Риго решил согласиться с ним. К тому же, очевидно, негодяя Керима постигла незавидная участь, и бритуниец от души этому порадовался.

Он был неудачником с самого рождения, потому что появился на свет с опозданием в полчаса. Брат-близиец опередил его, похитив из-под носа титул и землю.

После череды мелких неудач, которая продолжалась девятнадцать лет, Риго, лорд-без-земли, сел на корабль, оплывающий из Мессантии на поиски новых стран, которые можно захватить и разграбить. Корабль этот битком был набит неудачниками, изгоями, а то и просто остолопами всех мастей и видов. На второй день плавания кто-то из них, шутки ради, вымазал салом веревку, поддерживающую подвесную койку Риго. Привлеченная запахом, корабельная крыса пробралась по балке и перегрызла тросик. Риго упал и сломал спину.

К счастью, все произошло недалеко от берега, в водах Зингары, иначе калеку просто выбросили бы за борт. Но долгих десять лет Риго не считал это везением. Десять лет он лежал на худом тюфяке в доме призрения, в Кордаве.

Один, в чужой стране, да еще и калека!

Обитатели дома призрения должны были заниматься попрошайничеством, чтобы окупить скверную похлебку, тюфяк и крышу над головой. Тех, кто не мог ходить, выносили на паперть соседи-товарищи. На ломаном зингарском наречии лорд Риго рассказывал прохожим о своих неудачах. Многих это забавляло, и подавали ему щедро. На скопившиеся излишки бритуниец покупал порошок черного лотоса. Сознание его потихоньку гасло, как гаснет свеча, заплывшая воском.

Но однажды на заплеванной паперти возле вечно гудящего торжища Риго сделался обладателем драгоценной тайны. Она была грандиозна

— ради нее стоило жить дальше. Лорд-без-земли воспрянул духом. Ему предстояло вновь научиться ходить. Это оказалось нелегко.

Восемнадцать часов в день калека напрягал мышцы, превратившиеся в дряблые веревочки. Отказавшись от зелья, он нанимал за грошовую плату престарелую шлюху, которая делала ему массаж. Руки у нее были жесткие и сильные. Полтора года Риго насиловал свое расслабленное тело, и однажды оно подчинилось.

Ближайший его сосед, Багер-бесноватый, выдававший себя за пророка, наблюдал за ним с изумлением.

— Что ты делаешь, глупый? — спросил он однажды. — Сам у себя отбираешь дармовой кусок хлеба. Когда ты начнешь ходить, тебе придется работать.

— Но сначала ты меня исцелишь, — подмигнул ему Риго.

Через два дня, все на том же торжище, произошло чудо. Багер-пророк на глазах у прохожего люда весьма убедительно изобразил припадок. Он бегал вокруг лежащего Риго, бешено жестикулировал, скулил и закатывал глаза. Набегавшись вволю, Багер яростно потряс кулаком и трижды плюнул калеке на ноги. Риго медленно поднялся. Восторгу толпы не было пределов. Денег им накидали столько, что деревянный ящичек не выдержал тяжести монет — у него отвалилось дно.