Тайна неудачного выстрела - Страница 15

— Внимание, отталкиваюсь! — сказал я. — Ванька, крепче держи руль и рули внимательней! Готовы?..

— Готовы… — ответили Ванька и Фантик.

И я оттолкнулся…

Ух ты, что это было! В первый раз было ощущение совершенно подобное тому, которое бывает, когда летишь с американских горок — только ещё покруче! Фантик визжала, вокруг нас висело облако снежной пыли, Ванька отчаянно сжимал руль, чтобы он не завихлял у нас в руках, но в самом конце спуска всё-таки не выдержал, крутанул его — то ли нечаянно, то ли что-то ему померещилось — и мы влетели прямо в снежный занос на льду реки — видно, образовавшийся там, где при ледоставе лёд слегка ломало и образовался бугорок, задерживавший снег… Мы словно ухнули в надутый парус — с нашей стороны занос и был похож на парус — и, барахтаясь, стали выбираться из-под снегоката и из снега.

— Здорово! — орал Ванька. — Давайте ещё раз так?

— Может, теперь прокатимся по очереди? — предложил я.

— Я — ни за что! — ответила Фантик.

Ванька тоже отказался.

Мы стали и дальше кататься все вместе. С каждым разом мы все больше привыкали к головокружительному спуску — на второй раз он уже не казался смертельным, на третий — и скорость начала казаться нормальной, на четвёртый — стало совсем, ни чуточки, не страшно. Хотя сердце продолжало ёкать и в пятый, и в десятый, и в пятнадцатый раз.

Мы по разику прокатились по отдельности, но нам это не очень понравилось. Во-первых, стоять и ждать уехавшего, когда он поднимется, было довольно скучно. И, во-вторых, гнать с горки одному оказалось совсем не так весело, как всем вместе, когда все дышат друг другу в ухо и орут наперебой.

Топа сначала принял участие в общем веселье, но потом утомился, бегая вверх и вниз по склону и, вырыв себе яму в снегу, устроился в ней. Иногда он вставал, по-хозяйски обходил ближайшие участки леса, оставлял свои метки, и возвращался в лежбище. Мы и подзабыли о нём, когда вдруг услышали его лай.

Мы как раз все вместе поднимали снегокат в гору, толкая его сзади, поэтому наши головы были опущены. Да мы бы всё равно не разглядели, почему он лает — Топу закрывала от нас верхушка холма. Лишь добравшись до самого верха, мы увидели, в чём дело: на дороге остановились машины с милиционерами и с отцом Василием — надо понимать, возвращались в город, попив у нас чаю — и Михаил Дмитриевич вылез из машины и пошёл в нашу сторону. Теперь Топа стоял перед ним и предупреждающе лаял — он знал, что этот человек был у нас в гостях и, по всей видимости, его надо считать другом, но, поскольку новый начальник городского ФСБ был ему ещё совсем мало знаком, счёл долгом остановить его и дождаться нашего возвращения, чтобы мы сами решили, как быть дальше.

— Топа, свои!.. — крикнул я.

Топа отошёл и улёгся в своё снежное логово, но глаз от Михаила Дмитриевича не отрывал.

Михаил Дмитриевич рассмеялся и помахал нам рукой.

— Хотел сказать, что с таким охранником вам ничего не страшно, но, наверно, вы слышали эту фразочку уже тысячу раз… Он у вас и швец, и жнец и на дуде игрец — и катает, и охраняет, и играет с вами… Наверно, все его таланты я ещё не знаю!

— Это точно! — сказал Ванька. — Он столько всего умеет!

— Как вы думаете, он не возмутится, если я попрошу вас дать мне прокатиться на снегокате?

— Нет, что вы! — ответил я. — Ведь он увидит, что мы сами вам даём снегокат. Вот если б вы попробовали отнять его у нас — тогда другое дело!

— Отнимать не собираюсь! — с шутливой поспешностью заверил Михаил Дмитриевич. — А он меня выдержит? Не хотелось бы испортить!

— Он выдерживает нас троих… — я оценивающе поглядел на худенького Михаила Дмитриевича. — Так что можете не волноваться!

— Здорово! — начальник ФСБ сел на самокат и крепко взялся за руль. — С детства мечтал прокатиться на такой штуковине!.. Ну, с Богом!..

Он оттолкнулся ногами и понёсся вниз. Мы смотрели с верхушки холма, как он на бешеной скорости летит по крутому склону. Как и мы в первый раз, он слишком поздно повернул руль, чтобы обогнуть снежный занос, и перевернулся прямо туда, где виднелись вмятины от наших тел.

Выкарабкавшись их снега и отряхнувшись, он полез вверх.

— Мне надо было сесть за руль впереди вас, — сказал Ванька, когда Михаил Дмитриевич опять оказался на вершине. — Я уже знаю, как надо огибать эту снежную кучу.

— Так было только интересней, — сказал Михаил Дмитриевич. Он подмигнул нам и Топе, который с большим интересом, чуть склонив голову набок, наблюдал за полётом фээсбешника вниз и за его возвращением. — Спасибо, ребята! Давно не получал такого удовольствия!

— Может, ещё раз хотите прокатиться? — предложил я.

— Нет, спасибо. Спешу, к сожалению. Да и моих спутников не стоит заставлять ждать. А то бы целый день катался, честное слово… Но как-нибудь в следующий раз. А теперь второе дело, из-за которого я хотел с вами побеседовать.

— По поводу министра? — догадался я.

— Вот именно. Как вы знаете… — он внимательно поглядел на всю нашу троицу. — Охране министра мы придаём особое значение. Сейчас мы ещё раз все проверили, я осмотрел дом, в котором он будет жить, прикинул, какие могут быть проблемы, с точки зрения охраны… Сегодня утром я уже связывался с Москвой. Думаю, всё должно быть нормально… Но… Я вас очень прошу, если вам что-нибудь покажется подозрительным или странным — любая мелочь, любая нелепость, всё, что хоть чуточку выбивается из обычного порядка жизни в заповеднике, который вам так хорошо знаком — немедленно сообщите мне. Глазки у вас острые, шныряете вы повсюду, и вы можете заметить то, чего не заметят взрослые. Мой телефон легко запомнить. Два-три-четыре-пять-шесть. Считать до шести, начиная с двойки, а не с единицы. Ладно?

— Ладно! — хором откликнулись мы.

— Вот и отлично! Ну, будьте здоровы!

И он заспешил назад к машине.

— Волнуется… — заметил Ванька, когда машины отъехали.

— Ещё бы ему не волноваться! — сказала Фантик. — Ведь он только начал работать. Представляете, если с министром что-нибудь случится? Мы должны ему помочь!

— Для него лучше всего было бы, если бы министра действительно попытались убить — а он бы это вовремя предотвратил и схватил убийц! — сказал я. — Ему бы точно поставили «пятёрку» за преддипломную практику и направили бы служить в хорошее место — может даже, в Москву. А то и в звании сразу повысили бы.

— Вот мы и постараемся вовремя заметить все подозрительное! — сказал Ванька. — Чтобы помочь этому Михаилу Дмитриевичу. А то ещё выгонят его из училища, если он не справится.

— Наверно, он здорово волнуется, — сказала Фантик. — Представляете, каково ему? Временно назначили в «тихое место» — и тут на тебе, такая история!

— Мандражит, это точно! — с уверенностью заявил Ванька. — Что до меня, то я буду смотреть в оба! От меня ни один подозрительный тип не ускользнёт!

— Подозрительный тип ни от кого не ускользнёт, — заметил я. — В заповеднике присутствие любого лишнего человека сразу становится заметным. Вспомни этих браконьеров… Поэтому если здесь появится посторонний — взрослые и без нас его засекут! Нет, нам надо приглядываться ко всему мелкому и случайному — к тому, что взрослые могут и не заметить!

— Что за браконьеры? — живо спросила Фантик.

— Перед самым вашим приездом мы наткнулись на следы браконьеров! — объяснил Ванька. — Они убили лося!..

— Так что ж вы до сих пор не рассказывали? — возмутилась Фантик.

— Так времени не было! — ответил я. — Вчера мы Новый год встречали, а сегодня…

— Ну, ладно, понятно! — нетерпеливо одёрнула меня Фантик. — Теперь-то вы можете рассказать?

Я увидел, что Ванька напрягся — требовательный тон Фантика очень ему не понравился. Ваньку вообще раздражал малейший намёк на то, что им собираются помыкать и «командирствовать над ним», как он выражался.

— Все очень просто, — поспешно сказал я. — Мы отправились за ёлкой… — и я рассказал ей, как вчера мы проследили браконьеров до шоссе.

— Угу… — Фантик присела на снегокат, в задумчивости положив подбородок на ладони. — Это надо обдумать.