Тайна наглой сороки - Страница 15

— Ну да, — быстро сказал я, сразу углядев отличный предлог, который невольно подсказал отец, — объяснить наше любопытство и не дать родителям догадаться, что у нас действительно на уме. — Нас всегда поражало, что он не испытывал к нам ни капли благодарности — ну ни чуточки!

— Да уж! — хмыкнула мама. — Он использовал нас, так сказать. И с Топой задружил только потому, что ему это выгодно! Черствый и бессердечный эгоист!

— Вот мы и подумали: может, эти черствость и бессердечность взялись в нем из-за глубокой обиды на людей, — закончил я свои объяснения. — И если он найдет своих обидчиков и поймет, что не все люди такие, как те, кто уничтожил его семью, то, может, в нем что-то и всколыхнется!

— Право, не знаю, — покачал головой отец. — То, что он воспринимал нашу заботу как должное, это естественно. Ведь птенцы и заботу родителей воспринимают как должное. И потом, мы ведь специально старались не особенно одомашнивать его, чтобы ему было легче привыкнуть к дикой жизни, когда он научится летать. Не чесали ему головку, не приваживали сверх необходимого... И вообще, сороки — одни из самых нахальных и самовлюбленных птиц. Этакие Нарциссы птичьего рода! Так что сложно сказать, как бы он к нам относился, не будь у него крайне неприятного первого опыта общения с людьми... А касательно того, мог ли он запомнить своих обидчиков, то, по науке, я бы ответил категорически: нет, у такого маленького птенца они никак не могли сохраниться в памяти! Тем более что видел-то он их — если видел — не больше одной-двух секунд, когда они вытряхивали его из гнезда. Но живые существа есть живые существа', и они порой преподносят самые немыслимые сюрпризы. За эти годы в заповеднике я такое повидал... — Отец улыбнулся своим воспоминаниям. — В общем, звери приучили меня ничему не удивляться, и, скажем так, я не был бы потрясен до глубины души, если бы выяснилось, что Брюс все-таки помнит этих паршивцев — помнит против всех законов биологии! Тем более что наш Брюс и среди довольно умного сорочьего племени выделяется своим умом. Годится вам такой ответ?

— Годится, — удовлетворенно кивнул Ванька.

— То есть Брюс может оказаться тем случаем, когда «небывалое бывает»? — уточнил я. — Но все-таки небывалое и невозможное, а не то, что входит в норму?

— Вот именно, — сказал отец. — Считайте, что я отвечаю: «Это невозможно», но делаю малюсенькую оговорку, что природа способна откалывать любые фокусы и творить любые чудеса! Сами понимаете, если бы многие миллионы лет назад амебу оповестили, что она в итоге превратится... ну, например, в тигра или в ту же сороку, амеба воскликнула бы категорически: «Это невозможно!» Так что не будем уподобляться этой амебе. — Отец рассмеялся, потом нахмурился: — Это мне напоминает... Да, это мне напоминает, как в студенческие годы мы играли в «перевертыши», как мы это называли. Одна из наших пословиц-перевертышей вполне бы сюда подошла.

— Как это — пословицы-перевертыши? — живо спросил Ванька.

Отец и мама обменялись понимающими взглядами.

— Ну, это когда бралось начало одной пословицы и конец другой, — объяснил отец. — Так, чтобы все вместе выходило как можно смешнее. Например, «Семь раз отмерь — дитя без глазу» или «Пусти козла в огород — он и лоб расшибет». Кто придумывал самое смешное сочетание, тот и выигрывал. В свое время мы очень этим увлекались. И по поводу Брюса как раз подошла бы такая пословица: «Дареному коню закон не писан». Ведь Брюс еще тем подарочком оказался, да?

Мы рассмеялись. Про Брюса получалось в самую точку! Ведь для него закон был не писан в обоих смыслах: во-первых, он вполне мог помнить то, что сорокам по закону природы помнить не положено, и, во-вторых, он воровал, плюя на любые законы — они ему были по фигу. Ну а о том, что Брюс был еще тот «дареный конь», и говорить не приходилось.

— Здорово! — сказал Ванька. — Надо нам тоже попридумывать. А у вас еще какие хохмы были, ты помнишь?

Отец наморщил лоб.

— Сейчас уж всего не упомню, столько лет прошло, — сказал он. — Но были, были хорошие находки. Например, из пословиц «Старый друг лучше новых двух» и «Незваный гость хуже татарина» получалось сразу два перевертыша: «Незваный гость лучше новых двух» и «Старый друг хуже татарина». И пословицы «У девки коса длинная, да память короткая» и «Хоть горшком назовите, только в печь не сажайте» удачно складывались: «У девки коса длинная, только в печь не сажайте» и «Хоть горшком назовите, а память короткая».

— Кстати, первая из этих пословиц ведь существует и в другом варианте, — вспомнила мама. — «У сороки хвост длинный, а память короткая». Вот вам и ответ на вопрос, может ли сорочий птенец помнить то, что с ним было в самом раннем детстве!

Мы с Ванькой разочарованно переглянулись — против народной мудрости не попрешь! Но отец опять вдохнул в нас надежду, возразив:

— Ну, тут «короткая память» имеется в виду в другом смысле — в том именно, что сорока, как всякий сплетник с длинным и злым языком без костей и как всякое эгоистичное существо, помнит только то, что ей ВЫГОДНО помнить. А вообще, — продолжил отец, — изучать пословицы бывает очень полезно. Был случай, когда пословица помогла и моим коллегам...

— Это как? — спросили мы.

— Думали, как привести в порядок довольно обширную заболоченную местность, — стал рассказывать отец. — Причем в этой местности было довольно много мелких речушек и застоявшихся озер, и ученые предложили лечить эту область природными, так сказать, средствами. Запустить бобров, и когда бобры благодаря своим плотинам начнут регулировать ток воды, все само выправится. Нужные реки станут полноводными и начнут прочищать озера, ненужные совсем высохнут, а вместе с ними и болота, которые от них питаются. Словом, возникнет нормальный лесной и озерный ареал со здоровой атмосферой. Но возникал вопрос: а приживутся ли бобры в этой местности? Ведь бобер — зверь прихотливый, ему не всякие условия по нутру. И вдруг выяснилось, что как раз в этой местности собирателями фольклора еще в первой половине девятнадцатого века была записана поговорка: «Не убить бобра — не видать добра». Ну то есть не заработать денег на жизнь. К нашему времени эта поговорка полностью исчезла из местной речи — вместе с бобрами забылась, надо полагать. Но ведь это означало, что некогда промысел бобров в этой местности был одним из основных! И что, скорей всего, сама местность-то и заболотилась тогда, когда сгнили последние бобровые плотины, оставшиеся без хищнически истребленных хозяев, и вода пошла не туда, куда нужно, а туда, куда ей удобней было течь. А значит, бобрам эта местность вполне подходит и если вернуть их и взять под охрану закона, то они приживутся! Так и произошло в итоге. Да, поговорка помогла разрешить сомнения. И это не единственный случай. Если начать копать, то во многих поговорках и пословицах обнаружится и второй, и третий смысл, помогающий найти ответ на самые неожиданные вопросы.

Под впечатлением этого рассказа отца мы с Ванькой и удалились после ужина в нашу комнату.

— Здоровская игра! — сказал мой братец. — Я тоже хочу попробовать. Смотри, одну крестословицу я уже придумал!

— Крестословицу? — переспросил я.

— Ну да! То есть пословицу, которая скрещена с другой. Вроде как два сорта яблок. Мне это название кажется лучше, чем «перевертыши», а?

— Да, наверно, — согласился я. — Так что ты придумал?

— «Сколько волка ни корми — мужик не перекрестится»! — гордо сообщил Ванька. — Теперь твоя очередь.

Я задумался.

— Ну, например... «Всяк сверчок голова с горшок»!

— А я... — Ванька напряженно размышлял. — Ты знаешь, хочу что-нибудь придумать с «Рыбак рыбака...», но вариантов столько, что глаза разбегаются!

— «Рыбак рыбака клином вышибает»! — сразу сказал я.

— «Рыбак рыбаку глаз не выклюнет»! — подхватил Ванька.

— «Рыбак рыбаком погоняет»! — выпалил я.

— «Рыбак рыбака баснями не кормит»! — не без легкой натуги родил Ванька. — Слушай, давай записывать все, что мы придумываем. А то запутаемся. Да и забыть потом будет жалко.