Тайна Мэриэл - Страница 14

Мэриэл не понравились нотки отчаяния, обозначившиеся в голосе Джимми. Она была в безопасности — он не станет стрелять, пока у нее на руках Кэтлин, — но Николаса ничто не защищает. Если Джимми потеряет голову…

Сильной рукой Николас обнимал ее за талию и непрерывно подталкивал вперед, пока она спокойно говорила:

— А как быть с колледжем? Находясь в бегах, вы не сможете скопить достаточно денег, чтобы отправить ее в колледж. Так что ее ждет? Бесперспективная работа поварихи в каком-нибудь придорожном кафе?

— У меня есть деньги, — резко ответил Джимми. — Говорю вам, я люблю ее! Я все обдумал — со мной она будет счастливее, чем со своей матерью… Предоставьте мне все устроить, — прорычал Джимми, внезапно взбесившись. — Дамочка, если вы немедленно ее не отпустите, я пристрелю вашего мужа. Я хорошо стреляю, я не промахнусь. Мне так и так в тюрьму за похищение, и какая разница, если прибавится еще и обвинение в убийстве!

— Мне плевать, что ты хорошо стреляешь, — спокойно ответил Николас. — Все равно можешь промахнуться. Каково тебе будет, если пуля поразит другую мишень, поменьше?

— Отойди от них, — яростно потребовал Джимми.

— Нет, — ответил Николас.

— Черт с тобой, справлюсь и без этого, — он выплюнул эти слова и, быстро приблизившись к ним, согнулся и широко раскинул руки.

Мэриэл ощутила новый прилив ужаса, но в этот момент от быстрого толчка Николаса она оказалась у самой двери Элси.

Кэтлин снова заплакала, подвывая:

— Папочка, папочка, папочка…

Дверь распахнулась, и появилась Элси с круглыми от паники глазами.

— О Боже! — выкрикнула она, бросившись навстречу и перехватывая у Мэриэл свою дочурку. Рыдания Кэтлин достигли апогея.

— Быстрее в дом, — прошептала Мэриэл, подталкивая мать и ребенка.

Она повернулась в тот самый момент, когда Николас нанес быстрый и резкий рубящий удар по горлу Джимми. Тот, издав негромкий хриплый звук, рухнул как подкошенный на землю.

Охнув, она подбежала к ним.

— С вами все в порядке? — взволнованно спросила она.

Дыхание Николаса даже не участилось, хотя глаза горели огнем.

— Со мной все в порядке. — Он опустился на колено рядом с потерявшим сознание Джимми и пощупал пульс у него на шее. — И с ним тоже, хотя, когда очнется, он будет чувствовать себя не лучшим образом.

— Это пистолет? — услышали они испуганный голос Элси у себя за спиной.

Мэриэл подняла голову: Элси была одна.

— Все нормально, — успокоила их Элси, — малышка с Сэран. — Взглянув на лежащего мужчину, который был ее мужем, она слабым голосом поинтересовалась: — Что он натворил?

Пока Николас проверял пистолет, Мэриэл в нескольких словах рассказала о случившемся.

Когда она закончила, Джимми уже начал шевелиться. Элси окинула его ледяным взглядом:

— Вот, значит, как. Наверное, он каким-то образом передал Кэтлин записку.

Мужчина на земле застонал. Элси с горечью сказала:

— Убила бы его! Он так ее перепугал.

Николас выпрямился.

— Справедливости ради скажу: он не мог причинить ей никакого вреда. Или кому бы то ни было. Эта штука не заряжена.

— О, это так на него похоже. Конечно, он не причинит ей вреда — он же любит ее, — но какой же он дурак! — сердилась Элси. — Он никогда не повзрослеет. Считает, что, если ему чего-то захотелось, он должен это получить, и не думаю, что он когда-нибудь себя преодолеет. Умный человек, зарабатывал много денег, работал на износ, здесь, в деревне, и начал собственное дело, но в душе просто испорченный ребенок.

— Вы собираетесь подавать иск? — сухо поинтересовался Николас.

Элси потрясенно уставилась на него:

— А вы?

— Особого желания не имею, но мне кажется, что хороший адвокат должен использовать это происшествие ко всеобщей пользе.

— Николас был просто великолепен, — восхищалась Элси на следующее утро. — Когда ты ушла, мы еще долго разговаривали — с ним легко говорить, правда? Он умен. Ему как-то удалось сплавить Джимми к его кузену в деревню. Я только что разговаривала со своим адвокатом, и он считает, что у нас достаточно материала против Джимми, чтобы добиться гораздо большей выгоды, чем изначально. Он свяжется с адвокатом Джимми.

— Я очень рада, — ответила Мэриэл.

— Джимми не выстрелил бы ни в тебя, ни в Николаса, — серьезно произнесла Элси. — Он считает себя крутым, но он не убийца. Но ты не знала ни этого, ни того, что пистолет не заряжен. Николас сказал, что ты не оборачивалась и просто продолжала идти. Я не знаю, как тебя благодарить.

Мэриэл сдержанно ответила:

— Я знала, что мне ничего не угрожает, пока я держу на руках Кэтлин.

Но глаза Элси наполнились слезами.

— Большинство людей впадают в панику, когда перед ними размахивают пистолетом, но Николас говорит, что с тобой этого не произошло. Вы с Николасом спасли ее. Я никогда этого не забуду.

— Как она сейчас?

Элси сдержала слезы и высморкалась.

— Как ни странно, с ней вроде бы все в порядке. Думаю, в этой истории есть и моя вина. Надо было разрешать ему видеться с ней. Он звонил ей в дом кузена. Сэран знала, но не говорила мне, считая, что я веду себя глупо. То, что случилось вчера вечером, — шок для всех нас.

— Для меня тоже, — с чувством ответила Мэриэл. — Кэтлин сегодня в школе?

— Да. Она продолжает спрашивать, когда увидится с ним, и я пообещала, что разрешу им встретиться. По крайней мере теперь он у меня в руках. Я рассказала своему адвокату все подробности случившегося и собираюсь изложить это в письменном виде. И если Джимми сделает хоть один неверный шаг, я подам на него в суд. А потом посмотрим. Может, это послужит ему уроком.

Мэриэл очень на это надеялась; у нее все еще стыла кровь при воспоминании о пистолете, которым размахивал Джимми, и о том, как Николас шел между ними, прикрывая ее.

В течение двух следующих изнурительных дней Мэриэл, как могла, избегала Николаса. Судя по всему, разделяемое обоими министрами увлечение фехтованием стало окончанием предварительной части встречи. Делегации приступили наконец к серьезной работе. Николас постоянно присутствовал на переговорах в качестве высокоценимого помощника Маккабе. Он не пытался больше приглашать Мэриэл куда-либо, за что она была ему глубоко признательна.

К завершению переговоров, прошедших в дружеской атмосфере, она уже была на грани нервного срыва. Японская делегация после обеда улетела домой, и Мэриэл, переодевшись в шелковые брюки янтарного цвета и длинную шелковую блузу, зашла в бар проститься с Десмондом.

— Минеральной воды? — спросил он, привычно потянувшись к небольшой зеленой бутылочке.

Мэриэл улыбнулась.

— Нет, пожалуй, шампанского.

Десмонд удивленно поднял брови.

— Все в порядке, — заверила его Мэриэл, — всего один бокал.

— Я и не знал, что ты пьешь спиртное.

— На работе нет.

Он налил в бокал шампанского.

— Я слышал, японцы нас покинули. А новозеландцы уезжают завтра утром?

Она кивнула, но его взгляд в этот момент уже переместился за ее макушку. Она не слышала ни звука, но, даже не обратив внимания на реакцию Десмонда, поняла бы, кто вошел.

— Добрый вечер, сэр, — невозмутимо поздоровался Десмонд, — виски с содовой?

— Спасибо, — голос Николаса звучал ровно, но ей послышалось в нем неодобрение.

Ее гордости был нанесен слабый, но предательский удар: он смотрел вовсе не на нее. Взгляд Николаса предназначался Сьюзан Уотерхаус, стоявшей в другом конце зала с двумя молодыми новозеландцами. Он хмурился.

Мэриэл старалась быть милой, хотя это давалось ей нелегко под алчным взглядом Питера Сандерсона, с едва различимой злой искоркой в глазах перебегавшим с холодной аристократической красоты Сьюзан Уотерхаус на Николаса, а затем встречавшимся с прямым взглядом Мэриэл и снова повторявшим тот же путь.

Через несколько минут она выяснила, кому адресована эта злоба.