Тайна Медвежьей лощины - Страница 13
За оградой, еще выше на холме, виднелись огромные валуны, сложенные пирамидой неведомым великаном. Можно было, конечно, принять это за чудо природы, но уж больно правильная пирамида получилась.
– Ходите, (идите) – приказал старший.
Они прошли за ворота, которые тотчас за ними закрыли двое здоровяков с пиками и длинными ножами за поясами, и оказались в поселении как из учебника истории древних славянских племен. По обеим сторонам располагались деревянные избы, крытые дранкой, положенной на жерди. В основном избы стояли на сваях, между полом и землей оставалось пространство в полтора метра, откуда выглядывала мелкая домашняя скотина: козы, овцы, телята. Перед каждой избой выложен каменный очаг, возле которого суетились женщины. Чтобы попасть в избу, нужно было подняться по невысокой лесенке, пересечь что-то вроде помоста, потом открыть дверь в саму избу.
С наружной стороны под самой крышей избы находилось продолговатое отверстие шириной в ладонь. Выше отверстия к бревнам прибиты шкуры зверей, кое-где черепа животных, пучки трав и ветки деревьев.
Улица поселения, если её можно так назвать, была длинной и упиралась в большой дом напоминающий барак. Он тоже стоял на сваях, но в промежутке между полом и землей не было живности. Зато перед домом располагался очаг, больше напоминающий плавильную печь, состоящую из плоского валуна внизу и огражденную металлическим полукругом. На нижнем валуне была сложена кучка хвороста, над ней вился дымок. Позади большого дома вверх к холму шла утоптанная тропа, оканчивающаяся у пирамиды из камней.
Сразу за оградой, слева, в землю был вколочен толстый кол. Рядом торчали колья поменьше, но сразу было видно, что это боевые копья, ведь каждое было с железным наконечником. Толстый кол венчала шкура волка вместе с головой, лапами и хвостом: мертвая голова волка была насажена на кол, шкуру шевелил слабый ветерок.
Дальше стоял навес: четыре дерева соединяла общая крыша, устланная еловыми ветками. Пространство под навесом было разделено жердями на два загона. В одном находились лошади, в другом был свален стожок сухой травы. Возле лошадей суетился дед. Длинные седые волосы, перехваченные по лбу кожаным ремешком, не скрывали изрытого глубокими морщинами лица и закрытого бельмом левого глаза.
Провожатый махнул ему и показал на друзей. Дед подошел, оглядел всех четверых, что-то сказал провожатому и покачал головой. Провожатый рассмеялся в ответ, пожал плечами и пошагал вверх по улице к большому дому.
А старик повел усталых путников к навесу под деревьями. Люди от ближайших домов с интересом посматривали на чужаков, что-то спрашивали у старика, но, занятые своим делом, близко никто не подошел.
Под навесом была сложена сухая трава. Дед показал, что они могут сесть. Потом он принес деревянное ведро с водой и глиняную чашку.
– Пити, – сказал он, протянув чашку.
Грек взял чашку, зачерпнул воды, выпил, передал чашку Климу, тот Ярику, а Ярик – Дизелю. Напившись, они поняли, насколько проголодались. Но старик уже ушел, и никто не собирался их кормить.
– Это тебе не лагерь, где завтрак, обед и ужин по расписанию, – проговорил Дизель. – Так и загнуться от голода можно. Негостеприимный народ.
– Не о том думаешь, – тихо проговорил Грек. – Тебе ничего не кажется странным? Например, деревня с такими странными избами, язык, который мы не понимаем, одежда людей. Мне кажется, я схожу с ума. Или сплю.
– Тогда мы все спим и видим один сон, – заговорил Клим. – Но такого быть не может. Может…
– Не надо, – оборвал его Грек. – Чувствую, ты сейчас выдашь такую версию случившегося, что мы все сразу тронемся умом. Скажешь, нет?
– Не хочешь, не слушай, а я скажу. Возможно, там, в пещере, был открыт портал в прошлое время. Мы каким-то образом проникли через этот портал и очутились на много столетий назад. Я такое в кино видел про путешествие во времени. Если принять мою версию, то все становится на свои места: и язык, и одежда, и дикий лес без признаков цивилизации. А теперь я выслушаю ваши версии.
– Ну, ты даешь, – подал голос Дизель. – Вначале привел нас в пещеру, потом говоришь, что там портал. А нам что теперь делать? Опять идти в пещеру, чтобы через тот же портал в свое время попасть? А вдруг опять не туда угодим?
– Слушай, Клим, – загорелся Ярик, – помнишь, ты рассказывал, почему лощина Медвежьей называется? Появился ниоткуда медведь, который исчез неизвестно куда, так?
– Ну, так.
– Так он тоже через портал прошел отсюда в наше время, а потом испугался и снова перебежал в свое время. Как вам моя идея?
– Никак, – огрызнулся Дизель. – Медведь, может легко передвигаться по лесу и болотам, а я чуть не утонул. Хочешь сказать, что нам надо вернуться к пещере и попробовать вернуться в наше время?
– Ну, да, – неуверенно произнес Ярик. – А что есть другой выход?
Выхода из сложившейся ситуации не было. Им было жутко представить, что придется вновь вступить в дикий лес, пересечь болото, потом подняться по течению реки, перебраться через опасный брод на другую сторону, вскарабкаться по заросшей лощине и забраться в пещеру, где они провели ту роковую ночь. Даже если они преодолеют этот трудный путь, где гарантия, что все случится так, как они думают. А вдруг портал открывается один раз в год или даже в столетие? Что, опять возвращаться? Опять плутать, тонуть в болоте?
Картины прошедшего дня прошли перед мысленным взором друзей. Они снова пережили страх и смятение, внезапно оказавшись вдали от цивилизации, от всего привычного, что окружало их с детства. Они привыкли, что о них заботятся взрослые, охраняют и направляют, а если и ругают когда, то за дело.
– А если попросить вот этих, – кивнул на жителей селения Ярик, – проводить нас до пещеры. Ну, что им стоит, они вон как хорошо ориентируются в пространстве, наверняка, лес знают, как свои пять пальцев.
– Иди, попроси, – предложил Грек. – Вот только как ты с ними будешь объясняться? Сомневаюсь, что они поймут тебя. Хотя, надо признаться, кое-что я понимаю из их речи.
– Я тоже, – обрадовался Ярик. – Вроде не по-нашему, а понятно. Это, наверное, старорусский язык. Так наши предки-славяне говорили.
– Скоро ночь, а мы до сих пор не ели, – заныл Дизель. – У меня живот болит. Хорошо, хоть зайца в обед съели. Я скоро ноги протяну с голодухи.
– Тише, вон дед идет.
К ним раскачивающейся походкой приближался дед. Он остановился, поставил на землю кувшин и положил рядом холщовый мешочек.
– Ясти, друже, – улыбнулся дед и, не оглядываясь, пошел восвояси. Мальчишки живо открыли мешок. Там лежали куски темной лепешки, в кувшине – молоко. Ни слова не говоря, они набросились на скудную еду. Чуть подкрепившись, решили, что утро вечера мудренее, и завалились спать на траву, приготовленную, видать, для лошадей.
Ночью они не слышали, как к ним подошли две женщины: одна высокая, крепкая, другая – старая, высохшая. Женщины о чем-то посовещались, вглядываясь при свете полной луны в утомленные лица детей, и отошли к крайней избе.
Возле неё стояла молодая девушка во всем белом, с распущенными светлыми волосами, украшенными речными кувшинками. Они еще посовещались уже втроем, а потом растворились в ночи. И только неяркий огонек у каменной пирамиды загорелся вдруг и долго мерцал оранжевым язычком. Потом на селение опустился туман, который поглотил и звуки, и всякое движение.
Вот так неожиданно четверо друзей оказались в глубине веков, в селении дреговичей, жителей болотистой местности. Что ожидало их здесь, сумеют ли они выбраться в свое время, а если нет, смогут ли современные ребята приспособиться к первобытной жизни среди дикой природы, непонятных обычаев, сумеют ли стать своими среди жителей поселения? Им предстоит долгий и трудный путь познания, а что в конце пути, кто знает.
У дреговичей
Утром их разбудило ржание коней и ворчливый голос старика, который деревянными вилами бросал под ноги животным траву из стожка. К нему подошли двое подростков. Они искоса посматривали на чужаков, но старались не показать своего интереса. Потом они ловко вскочили на выбранных коней, схватившись за густые гривы. Дед открыл загон, и небольшой табун помчался вниз к ограде. Дед дождался, пока табун скроется в низинке, сходящей к реке, и пошел восвояси, ничего не сказав проснувшимся гостям.