Тайна Летающей Женщины или Исповедь Старейшины Чая - Страница 33

В глубине зала за бумажной перегородкой, расписанной фениксами и золотыми драконами, сидел сам Наисветлейший и слушал беседу двух Воинов. Он остался доволен своим сыном. Темурджин обещал Ши, что не будет более совершать набеги на его территории, и более того, будет оказывать ему помощь при определенных обстоятельствах. Теперь из неуправляемой стихии Темурджин превратился в друга и хранителя спокойствия северных границ.

Наступила необычная ночь. Ночь любви Темурджина и прекрасной наложницы. Ночь одиночества для Ши. И ночь, когда десятки монгольского войска начали споры из-за богатых подношений китайского императора...

Рано утром, когда еще не сменилась последняя стража, к Темурджину прискакал встревоженный гонец, после чего Темурджин со своими сопровождающими вынужден был выехать из города, так как дольше оставаться было опасно. Однако он нехотя покидал этот рай на берегу моря. Драконовые роскошные челны и поражающие своей мощью чуани запали в его душу, в которой навсегда поселились морской ветер и запах океана, шум прибоя и непонятные морские животные у берегов.

При виде Темурджина его войско из кишащего муравейника вновь превратилось в грозную армию, обретя спокойствие и форму. Хан подал знак к возвращению домой. Не выпустив ни одной стрелы, покорив миллионный город, Темурджин сам навсегда оказался покорен океаном, порядком и прекрасной наложницей. Самым ценным среди подношений Темурджин считал не золотые украшения, а тюки с порохом. Его воображение рисовало корабль, несущийся под парусами из циновок по песчаной пустыне и изрыгающий пороховой огонь.

Когда охрана донесла, что войско Темурджина покинуло окрестности города, Ши неподвижно сидел в своих покоях. Он не спал всю ночь, но ему и не хотелось спать, он не мог согреться от вселенского холода, обрушившегося на него со смертью Бао. Даже одеяло из тончайшего лебяжьего пуха не могло спасти его от внутренней пустоты, леденящей душу.

Он приказал приготовить ему горячую ванну. Можжевеловые дрова медленно тлели, наполняя все вокруг смолистым, терпким ароматом. Дух можжевельника изгоняет страхи, апатию, укрепляет психику и придает силы.

Ши погрузился в горячую воду, пахнущую можжевельником. Тут он обнаружил, что забыл снять кожаный мешочек, в котором он хранил амулеты. Он достал маленькую нефритовую черепашку, и слезы непроизвольно потекли по его щекам. Однако он не замечал их из-за капелек горячего пара, стекающих по его лицу.

Войско Темурджина удалялось от Ханчжоу, и напряжение затухало, как эхо весеннего оркестра, окончившего свое повествование.

Немедленно были посланы гонцы, чтобы вернуть в столицу наследника. Мы не успели уйти далеко, поэтому были чрезвычайно удивлены приказу вернуться назад. Однако радостные посланники убедили нас, что все в столице находятся в безопасности и войско Темурджина покинуло окрестности Ханчжоу.

Эти события никак не изменили жизнь в городе и во дворце, все было по-прежнему, только не было наложницы, сидевшей на обеде с Темурджином.

...Я вернулась в город. На моей шее было ожерелье из восьми нефритовых черепашек. Ши увидел его, достал девятую черепашку и протянул мне. Я хотела ее взять, но он сжал ее в руке и обнял меня.

— Не ищи себя далеко, в других!

Ищи себя в самом себе!..

...Я вернулась в город. На моей шее было ожерелье из восьми нефритовых черепашек. Ши увидел его, достал ДЕВЯТУЮ черепашку и протянул мне. Я хотела ее взять, но он сжал ее в руке и обнял меня.

— Я искал тебя среди людей,

я пытался поймать тебя во сне, но ты

ускользала от меня,

и я рад, что я нашел тебя

живую рядом со мной.

Будь со мной навсегда!

Я буду исполнять свои обязанности

по отношению к другим,

но ты, по велению моему и моего сердца,

останься со мной!..

Наша любовь длилась очень долго, и еще не поставлена точка в этой истории. Благодаря любви Ши достиг совершенства бессмертия и жил в горах Лунхушань вплоть до 1947 г., до обстрела гор, когда его оболочка была разрушена, и он вынужденно должен был отправиться к ВУ-ЧИ.

Так начиналась история нашей любви, которая длилась вечно с 1184 г. до 1947 г. Это был самый красивый секс. Было испытано множество приемов и практик, через любовь и секс Ши достиг истинного просветления и стал бессмертным.

Наисветлейший, отец Ши, после моего возвращения в Ханчжоу с наследником пригласил меня к себе и имел со мной продолжительную беседу, содержание которой я не могу открыть даже теперь. Но это, безусловно, повлияло на его решение оставить за Небесными Наставниками горы Лунхушань и прилегающие земли, образовав нечто, имеющее в истории аналог в виде Ватикана, только некий китайский даосский теократический Ватикан.

Ну вот и все. Я и гак сказала слишком много, чтобы ничего не сказать...

...Свеча погасла, палочка дотлела. Исповедь окончена. Нежнейший бас бедуина на диске под завывание свирели и капельные клавишные звал меня уйти в пустыню пространства к ВУ-ЧИ.

...По моим расчетам, я должна догнать его почти в начале пути — дальше мы полетим вместе.

Осталось совсем немного времени, подожди, любимый...

P.S.

...Пальмы, арабские скакуны, тихие стоны песка, пространство... Когда годами смотришь на эти бескрайние пространства, не нарушаемые никакими деталями, то сознание записывает, как пластинку, на глубокие слои подсознания, руководящие нашими поступками: «Все возможно, все возможно — впереди только простор...»

Если годами смотреть на эти пространства и видеть, как Земля соединяется в священном браке с Небом в искусстве желтого и белого, — какая сила снизойдет на посвященного! Что ты видишь? Песок в пустыне? Сбитые копыта лошади или нечесаную холку верблюда? Значит, ты непосвященный.

Посвященные видят возможность властвовать над этим миром. Эта власть приходит, но как использовать ее? Что было бы с миром, если бы прекрасная Лянь не вошла однажды в полевую юрту Чингисхана?

Для Чингисхана прогулка по Ханчжоу была всего лишь одним из самых прекрасных шаманских путешествий. Часто Чингисхану снилось, как он едет вместе с Ши по лунной дорожке. На Ши была тончайшая, почти ювелирная кольчуга с узорами из желтых цветков на фоне цвета перьев зимородка нежно-бирюзовых тонов с лазоревыми переливами. Он ехал на белоснежной кобыле с золотыми лотосами в гриве и хвосте, которые изливали нежный искрящийся свет. Воины весело болтали о вечности. На фужуновой поляне они спешились и отпустили лошадей, продолжая беззаботно болтать о Благой Силе. А в это время Богиня Сиванму с улыбкой наблюдала, как белоснежная кобыла с золотыми лотосами и вороной жеребец резвятся на прекрасной небесной поляне, паря над ней и не задевая копытами золотисто-фиолетовые цветы...