Тайна греческого гроба - Страница 63

Приложенное письмо, которое Нокс оставил в конверте, представляло собой небольшую полоску белой бумаги. Конверт дешевый, такой можно купить за цент в любом магазине канцелярских принадлежностей; адрес Нокса напечатан на машинке. Письмо было отправлено из почтового отделения в средней части города и, судя по штемпелю, вчера вечером.

А вот в листке бумаги, содержавшем напечатанное послание Ноксу, было кое-что своеобразное. Один край листка был неровен, как будто первоначально лист был вдвое больше, но по какой-то причине его не слишком аккуратно разорвали вдоль.

Но инспектор не стал задерживаться на изучении самой бумаги, острые глаза его забегали по печатному тексту.

«Джеймсу Дж. Ноксу, эсквайру.

Автор этого письма хочет получить от вас кое-что, и вы ему это безропотно отдадите. Чтобы понять, с кем вы имеете дело, посмотрите на обратную сторону этого листа, и увидите, что я пишу на долговом обязательстве, которое Халкис в вашем присутствии выдал Гримшоу однажды вечером... »

— Ух ты-ы! — закричал Эллери, а инспектор прервал чтение и дрожащими пальцами перевернул листок. Немыслимо... но так оно и было — вот они, крупные каракули, выведенные рукой Георга Халкиса.

— Это половина долгового обязательства, все верно! — воскликнул инспектор. — Ясно, как нос на лице! По какой-то причине разорвано пополам, снизу доверху, и вот часть подписи Халкиса!

— Странно все-таки... Давай дальше, папа. Что там еще в письме?

Облизнув пересохшие губы, инспектор перевернул листок и дочитал до конца:

«... Вы не такой дурак, чтобы идти с этим письмом в полицию. У вас находится краденый Леонардо, и в полиции вам придется подробно рассказать, как почтенный Джеймс Дж. Нокс завладел произведением искусства, украденным из британского музея и стоящим целый миллион. Будет не до смеха! Я собираюсь как следует вас подоить, мистер Нокс, и скоро вы получите специальные инструкции по точному способу первой, так сказать, дойки. Если попробуете сопротивляться, для вас это кончится очень плохо — я позабочусь, чтобы в полиции узнали, что вы прячете краденое».

Подписи не было.

— Какой многословный парень, — пробормотал Эллери.

— Это письмо написал большой нахал. — Инспектор покачал головой. — Шантажировать Нокса краденой картиной! — Он аккуратно положил письмо на стол и весело потер руки. — Ну, сынок, теперь этот жулик наш! Он связан по рукам и ногам. Думает, что Нокс не может обратиться к нам, поскольку мы не в курсе его мерзких делишек. И...

Эллери рассеянно кивнул:

— Похоже на то... — С загадочным выражением он уставился на письмо. — Тем не менее проверка почерка Халкиса нам не повредит. Эта записка — не могу передать, насколько она важна.

— Важна! — со смехом передразнил его старый джентльмен. — Ты не преувеличиваешь? Томас! Где Томас?

Он подбежал к двери и поманил кого-то из приемной. В кабинет ввалился сержант Вели.

— Томас, разыщи в архиве то анонимное письмо, в котором нам сообщили, что Слоун и Гримшоу братья и приведи с собой мисс Ламберт. Скажи ей, пусть захватит образцы почерка Халкиса — у нее сохранились, надо думать.

Вели вышел и скоро вернулся, пропуская вперед молодую женщину с четкими чертами лица и мазком седины на черных волосах. Сержант передал инспектору пакет.

— Прошу вас, мисс Ламберт, — любезно проговорил инспектор. — Простенькая задача для вас. Взгляните на это письмо и сравните его с тем, что вы изучали раньше.

Уна Ламберт молча приступила к работе. Она сличила почерк Халкиса на обратной стороне письма с образцом, который принесла с собой. Затем с помощью сильного увеличительного стекла исследовала содержащую шантаж записку, часто обращаясь к письму, принесенному Вели для сравнения. Остальные, скрывая нетерпение, ждали ее вердикта.

Наконец она отложила письма.

— Рукописный текст на новой записке принадлежит мистеру Халкису. Что касается машинописи, то оба письма, безусловно, напечатаны на одной и той же машинке и, вероятно, одним и тем же лицом.

Инспектор с Эллери разом кивнули.

— Во всяком случае, дополнительное подтверждение, — сказал Эллери. — Автор первого письма о братьях, несомненно, наш подозреваемый.

— Еще какая-нибудь информация, мисс Ламберт? — поинтересовался инспектор.

— Да. Как и с первым письмом, использовалась самая обычная машинка «Ундервуд». Однако остается только удивляться, что другие следы отсутствуют. Тот, кто печатал эти письма, был очень аккуратен и ухитрился не оставить в письмах никаких индивидуальных особенностей.

— Мы имеем дело с умным преступником, мисс Ламберт, — хмуро заметил Эллери.

— Согласна. Понимаете, мы оцениваем такие вещи по нескольким пунктам — интервалы, поля, пунктуация, сила ударов по разным клавишам и так далее. Здесь мы видим преднамеренную и успешную попытку устранить эти индивидуальные признаки. Только одно автор писем не мог скрыть — физические характеристики самого шрифта. Каждый символ в машинке обладает своего рода индивидуальностью, и разные машинки различаются практически так же, как отпечатки пальцев. Нет никакого сомнения, что оба письма написаны на одной машинке и, я бы сказала, теми же руками, — хотя и не возьму на себя ответственность утверждать это наверняка.

— Мы принимаем ваше мнение с этими поправками, — усмехнулся инспектор. — Спасибо, мисс Ламберт... Томас, отнеси письмо шантажиста в лабораторию, пусть Джимми бросит взгляд, как там с отпечатками пальцев. Хотя думаю, наш приятель в этом отношении скрытен.

Вели скоро принес письмо и отрицательный ответ. На стороне с машинописным текстом отпечатков не обнаружено. На обратной стороне, с каракулями долгового обязательства Халкиса Гримшоу, эксперт обнаружил ясный отпечаток пальца Георга Халкиса.

— Таким образом, подлинность долгового обязательства подтверждена дважды — по почерку и по отпечатку пальца, — с удовлетворением сказал инспектор. — Да, сынок, тот, кто напечатал письмо на обратной стороне долгового обязательства, и есть наш парень — это он убил Гримшоу и забрал долговую расписку у трупа.

— По меньшей мере, — тихо проговорил Эллери, — это подтверждает мое дедуктивное умозаключение о том, что Гилберт Слоун не застрелился, а был убит.

— Конечно. Пойдем-ка мы с этим письмишком в офис Сэмпсона.

Сэмпсон с Пеппером сидели в личном кабинете окружного прокурора. Инспектор торжествующе предъявил новую анонимку и передал сведения, добытые экспертами. Юристы разом просияли: повеяло надеждой на близкое и верное разрешение дела.

Сэмпсон взял вожжи в свои руки:

— Твоим сыщикам, Кью, нельзя туда ни ногой. Теперь должна появиться еще одна записка или сообщение от этого парня. И когда это произойдет, нужно, чтобы на месте действия кто-то был.

Но если ваши двенадцать апостолов будут топтаться вокруг лачуги Нокса, они могут спугнуть птичку.

— В этом что-то есть, Генри, — признал инспектор.

— А как насчет меня, шеф? — загорелся Пеппер.

— Отлично. Всего один человек. Поезжай туда и жди развития событий. — Окружной прокурор злорадно улыбнулся. — Таким образом, Кью, одним выстрелом мы убьем двух зайцев: накроем автора письма и, имея своего человека в доме Нокса, сумеем проследить за проклятой картиной!

Эллери рассмеялся:

— Вашу руку, Сэмпсон. Для самозащиты мне нужно усвоить мудрую философию шекспировского Баптисты: «С коварными я буду очень мил».