Тайна египетского креста - Страница 54

Значит, где-то поблизости. Констебль Люден как-то говорил, что в горах много пещер, да и сам Ван упоминал про пещеры, которые осматривал. Вероятно, в одной из пещер он и прятал Клинга, а потом, убив его, перенес тело в хижину. Дождь перестал после того, как Ван вышел из хижины и отправился за Клингом, но до того, как он принес Клинга к себе. Дождь смыл его следы после выхода из хижины, а следы после входа в нее отчетливо видны. То есть, глубокие следы Ван оставил, когда вносил Клинга в хижину, а неглубокие когда покидал ее один после убийства.

— А что, Клинг сам не мог дойти до хижины? — удивился Исхем.

— Конечно, нет! Ван хотел оставить следы одного человека — хромого Крозака. Неся Клинга и хромая, он убил сразу двух зайцев — доставил жертву в хижину и свалил вину на хромого Крозака. Хромая при выходе из хижины, он показал, что Крозак ушел. Ван допустил только одну ошибку — он забыл, что следы человека с тяжелой ношей на мягкой мокрой земле будут глубже.

— У меня просто в голове не укладывается… — пробормотал Ярдли. — Он же гений! Преступный гений, конечно, но его убийства — плод блестящего ума…

— Почему нет? — сухо заметил Эллери. — Ван образованный человек, годами вынашивавший план убийства и очень хладнокровный. К примеру, он столкнулся с проблемой: устроить так, чтобы у Крозака всегда были веские основания делать то, что делал он, Ван. Как он поступает? Помните случай с трубкой и посмертным письмом Брэда? Я говорил тогда, что Крозаку в «деле Брэда» нужна была передышка, поэтому он принял меры, чтобы скрыть подлинное место преступления, которое было открыто лишь после приезда Мегары, который мог вывести Крозака на Вана, все еще живого, как явствовало из письма Брэда. Но самому Вану эта передышка была нужна куда больше. Если бы полиция сразу произвела обыск в кабинете-библиотеке Брэда, она нашла бы его письмо задолго до возвращения из плавания Мегары.

Письмо, кстати, было продиктовано Брэду самим Ваном.

Сразу бы стало ясно, что Ван жив. Полиция могла заподозрить, что Ван и старый Питер — одно и то же лицо, а Вана это никак не устраивало. Вдруг бы Мегара не вернулся, умер бы на своей яхте или утонул при шторме?

Тогда некому было бы подтвердить, что старый Питер — это Ван, брат Брэда и Мегары. Обеспечив себе передышку, он ловко приурочил восстановление своей личности к появлению Мегары. Если бы он голословно заявил о родстве, то мог бы попасть под подозрение, а в присутствии Мегары он был как невинная овечка. Но зачем Вану понадобилось воскресение? Это логическое завершение событий во время его передышки и до возвращения Мегары, Позаботившись заранее о том, чтобы Брэд оставил посмертное письмо, в котором бы он излагал весь последовательный ход событий, которые венчались появлением на сцене Эндрю Вана как одного из братьев Твэр, Ван утверждал себя, как наследник. То есть я хочу сказать, что сначала Ван стремился убедить полицию, что он убит в первом преступлении. После официального опознания его как мертвого он мог безнаказанно совершать убийства братьев под видом Крозака, Однако, если бы он продолжал официально оставаться мертвым, то как бы он получил наследство Брэда? Он должен был воскреснуть, причем именно тогда, когда Мегара мог подтвердить его родство с ним и убитым Брэдом. И Ван спокойно взял у Мегары пять тысяч долларов, оставленных ему по завещанию Брэдом. Мегара просто принудил его взять деньги! Как вы помните, Мегара, тронутый отказом «испуганного» брата от наследства, несмотря на его денежные затруднения, предложил Вану десять тысяч долларов. Но Ван взял только пять тысяч, которые ему завещал Брэд. Умный ход! Ван понимал, что этот его отказ от весьма значительной суммы лишний раз подтвердит эксцентричность его натуры, видимость которой он упорно создавал, В конце концов, с помощью письма и рассказанной в нем истории, Ван убедил полицию в неизбежности его второй смерти, поскольку теперь все знали, что Крозак охотится за Твэрами и обнаружил свою ошибку, допущенную с первой жертвой.

Дьявольски запутано, честное слово!

— Слишком сложно для меня, — заявил Вогн.

— Вот что я имею, будучи отцом своего сына, — пошутил инспектор Куин-старший, задумчиво глядя в окно вагона.

Но профессор Ярдли никак не мог успокоиться. Он нервно теребил бородку и наконец сказал;

— Меня еще кое-что интересует. Вы говорили, — что Андреа Твэр, родной брат Стефана и Томислава Твэров, годами вынашивал план их убийства. Но зачем?

— Есть объяснение и этому, — ответил Эллери. — Постарайтесь понять две вещи. Во-первых, чтобы план удался, Андреа Твэру необходимы были всякие нехорошие дела — он отрубал головы и чужим, и родным братьям, прибивал руки-ноги людей к столбам, мачтам, проливал кровь и прочее. Во-вторых, предположим, что Андреа Твэр — сумасшедший. Должен быть таковым, по крайней мере. Если он и был нормальным, когда придумывал план убийств, то стал сумасшедшим, приступив к самим убийствам. Тогда все совпадает. Сумасшедший проливает море крови — и чужой, и родной. — Эллери взглянул на Ярдли. — А, собственно, какая разница? Ведь вы допускаете, что Крозак — сумасшедший. А почему не Ван?

Разница лишь в том, что первый убивал бы кровных врагов, а второй кровных братьев. Кто же из них более сумасшедший? Да мало ли в истории криминалистики подобных случаев, когда мужья убивают жен, сыновья — матерей? Мало ли примеров «семейных» преступлений?

Трудно поверить? Спросите моего отца или инспектора Вогна — они подтвердят.

— Я понимаю, — откликнулся профессор Ярдли, — но меня интересует мотив, мой мальчик! Мотив преступлений Вана. Как вы узнали мотив преступлений Вана, если до последней минуты считали убийцей Крозака?

— Я и сейчас не знаю мотива его преступлений. Но не все ли равно? Какой мотив может быть у сумасшедшего? Разве можно его понять? Когда я говорю «сумасшедший», я не подразумеваю «маньяка». Ван целиком подпал под власть своей больной психики. Его мания — это сильное влечение к убийству, какой-то одиночный всплеск, скачок воображения, а в остальном, кроме одного, он нормальный человек.

— Мотив назову вам я, — вмешался инспектор Куин-старший. — Очень жаль, что вчера вечером ни ты, Эллери, ни вы, господин профессор, не были на допросе, который вели шеф управления полиции и инспектор Вогн.

У Вана был припадок эпилепсии, но когда он прошел, Ван открыл мотив своих преступлений, осыпая отрубленные головы братьев проклятьями.

-..которые, кстати, — вставил Исхем, — он утопил в заливе, привязав к ним груз. Две другие Ван зарыл в горах.

— Мотивом к убийству брата Тома — Томислава — была женщина, вернее, девушка. Когда братья жили еще на родине, Ван полюбил одну девушку, а Том соблазнил ее, а потом женился на ней. Дело житейское… Она-то и была первой женой Брэда, которая, по словам Вана, умерла от плохого с ней обращения. Это по его словам, а как было на самом деле, кто знает…

— А что Ван имел против Мегары? — спросил Эллери. — Уж он-то порядочный человек.

— Тут дело в ином, — ответил Исхем. — Ван был младшим из братьев и ничего не наследовал. К тому же, видимо, Мегара и Брэд когда-то не поделились с ним украденным, или что-то в этом роде. Мегара был старшим, держал казну. Когда они похитили деньги Крозаков, братья снова не поделились с Ваном. Мегара говорил, что Ван еще слишком молод для дележа. Вот он ему и отомстил! Ван не мог донести на них в полицию, так как сам был соучастником ограбления. Поэтому, приехав в Америку, Ван отделился от братьев и жил скромно и уединенно, а они занимались ковровым бизнесом, став богатыми людьми. Но все-таки Брэда мучила совесть, и он завещал Вану пять тысяч долларов. Как видите, счастья деньги никому из братьев не принесли…

Все долго молчали. Поезд уже приближался к вокзалу Нью-Йорка, а профессор Ярдли никак не мог угомониться. Посасывая трубку, он что-то некоторое время обдумывал и вдруг спросил у Эллери:

— Скажите, вы верите в совпадения?

— Только не в случаях с убийствами, — быстро ответил Эллери.