Тафгай. Том 8 (СИ) - Страница 62

— Сергеич, покажи, — обратился я к вратарю Виктору Коноваленко.

И наш голкипер, вытащив из-под лавки большой баул, расстегнул его, и там все шаманские ноу-хау остались нетронутыми в полном комплекте. Так как ещё вчера вечером в мой гостиничный номер постучался сантехник и, показав корочки сотрудника КГБ, передал любопытное письмо от товарища Андропова с подписью и с печатью, которое, правда, пришлось после прочтения сжечь. Много в нём занятного было написано, и про изъятие шаманских препаратов тоже.

— Спокойно коуч то, что вынесли химзащитники не представляет угрозы для жизни, — хохотнул я. — Там вазелин, пластилин, зубная паста и зубной порошок. Пусть изучают.

— Сумасшедший дом, — сказал по-английски тренер Эл и скомандовал на ломаном русском, — мужики, давай на лёд!

«Смех смехом, а ведь два часа назад я чуть-чуть не попрощался с жизнью», — подумалось мне, шагая по резиновому коврику к гудящей чаше главной спортивной арены страны.

Два часа назад все пятнадцать хоккеистов нашей команды, спортивный врач-шаман Джон Смит Волков и старший тренер Эл Арбор вышли из гостиницы «Юность» и пешком направились в сторону лужниковского Дворца спорта. Погода стояла замечательная, редкий снег медленно кружился в воздухе, поэтому настроение было рабочим.

Да, команда «Бостон Брюинз» являлась соперником совершенно другого более высокого уровня нежели «Нью-Йорк Айлендерс», но ни Фила Эспозито, ни Бобби Орра мы совершенно не боялись. Кстати, бостонцы вчерашней ночью неожиданно на выезде уступили «Лос-Анджелес Кингз» — 4: 1 и отдали нам первую строчку в турнирной таблице.

Однако, как гласило письмо товарища Андропова: играть на ничью нам категорически не рекомендовалось. Более того председатель КГБ настаивал, что мы должны непременно победить Бостон на глазах товарища Брежнева и товарища Черненко, который имеет самое большое влияние на Леонида Ильича и в данный момент идею существования «Москвы Ред Старз» не поддерживает. Об этом я с парнями проговорил почти час, после обеда.

И внезапно на подходе к пешеходному переходу через более чем оживлённую улицу Фрунзенский Вал меня окликнул писатель и драматург Александр Вампилов:

— Здравствуйте, Иван, как узнал, что вы сегодня в Лужниках играет, так сразу всё в театре бросил и сюда. Здорово, что я вас встретил, правда?

— Ну, ещё бы, — усмехнулся я, — билетов-то на хоккей не достать. Пойдём, Александр Валентинович, проведу тебя через служебку.

— Это кто? — Заинтересовался странным человеком Валера Васильев.

— Писатель, ты такого не знаешь, — буркнул я, — в общем, не Пушкин и не Тургенев. Давай топай, дай с человеком покалякать. — Я подтолкнул защитника в спину, а сам с Вампиловым немного подотстал от остальной группы, ведь мне хотелось без свидетелей поинтересоваться, как продвигается роман про Чернобыльскую АЭС.

— Грубо вы с товарищем, — кивнул драматург.

— Мы с Васильевым свои люди сочтёмся, он меня тоже как-нибудь потом пошлёт, — хмыкнул я, — как пишется про АЭС?

— Плохо, — признался Вампилов. — Сейчас несколько московских театров ставят мои пьесы, кручусь, верчусь, некогда подумать о вечном. Кстати, хочу вам подарить книгу «Прощание в июне».

Писатель протянул мне свеженький экземпляр в твёрдой обложке неброского серого цвета, который я автоматически засунул во внутренний карман спортивной куртки.

— О вечном надо не думать, о вечном надо писать, — съязвил я. — Слушай, вот интересная тема: хоккеист, восходящая звезда мирового уровня, любимец женщин после полученной травмы начинает спиваться. Разводится с женой, страдает, ищет новую цель в жизни. Как сюжетец?

— Интересно, — заулыбался Вампилов, — про хоккей я ещё не писал.

И вдруг на подходе ко Дворцу спорта, где уже толпились люди, кто-то крикнул:

— Смотрите, это Тафгаев! Шайбу! Шайбу! Молодцы!

— Привет, Тафгай! — Закричали с другой стороны.

— Иван, подпишите программку, — подбежал какой-то дедушка.

Я, конечно, остановился, мне для болельщиков ничего не жалко, поставил одному размашистую фамильную закорючку, затем другому, потом желающие получить автограф стали скапливаться как снежный ком. Вампилова разом куда-то отпихнули, послышались споры, ругань и крики: «больше одной подписи в одни руки не давать!». Меня стали подталкивать в спину. И вдруг, я даже не успел разглядеть откуда, вылезла рука, потянулась к моей груди, и из кулака выскочило лезвие ножа. Удар вышел резким и сильным. В глазах моментально потемнело. Кто-то рядом закричал:

— Тафгая убили!

И люди разом отхлынули от моего пошатывающегося тела. Но в следующую секунду, я понял, что жив и цел, а нож застрял в подаренной Вампиловым книге и ни до рёбер, ни до сердца просто не дошёл.

— Спокойно! — Прохрипел я и, вытащив нож и проткнутую книгу, громко сказал, — всё нормально, граждане! Вот доказательство, что книга — лучший подарок!

А когда рядом опять появился сам автор произведения, я ему подмигнул и тихо прошептал:

— В расчёте, Александр Валентинович. В расчёте.

— Внимание, — торжественно произнёс голос диктора Дворца спорта, когда мы и хоккеисты Бостона выстроились друг против друга на своих синих линиях, — звучит гимн Советского союза.

Грянул мощный аккорд духовых инструментов, и весь народ на трибунах и члены ЦК КПСС дружно встали. А затем хор мужских и женских голосов вдохновенно запел:

Союз нерушимый республик свободных

Сплотила навеки Великая Русь.

Да здравствует созданный волей народов

Единый, могучий Советский Союз!

А я ещё раз прокрутил в голове недавнее происшествие и подумал, что теперь просто не имею права проиграть или сыграть вничью этот судьбоносный матч. Ведь там, выше кремлёвских звёзд, уже сделали свой выбор.