Таджикистан. Памир - Страница 6

Этнически 80% жителей – таджики. Из них отдельно себя нередко выделяют памирцы, говорящие на своих языках (шунганский, ишкашимский, ваханский). Дополнительно есть также узбеки (около 17%, на западе страны) и киргизы (около 1%, в Мургабском районе). Небольшое количество русских (менее 1%, в основном пожилого возраста) осталось после всех событий в Худжанде и Душанбе. Плюс в Кулябе встречаются российские военнослужащие. В городах, также, имеется ощутимый процент афганцев – они занимаются торговлей и бизнесом. (В маленьких городках и кишлаках ни русских, ни афганцев нет вообще.) Китайцы присутствуют, как и везде, компактными общинами, производят различные большие стройки. Также китайцам для нужд их хозяйства выделена большая территория возле памирского озера Рангкуль.

За два десятилетия, прошедших со времён распада СССР, некоторые «советские» названия успели заменить, и некоторые – уже не один раз. Поэтому полезно знать все имеющиеся названия населённых пунктов, в которые вы едете, потому что местные называют город по-разному, и на картах тоже встречаются разные обозначения. Так, находящийся в 20 км к востоку от Душанбе Вахдат, на многих картах обозначен как Кофарнихон, но при этом на более старых картах он же – Орджоникиджебад. И только город Душанбе, переименованный из Сталинабада 50 лет назад, Сталинабадом уже никто не называет, никогда.

Районы республиканского подчинения

Вахдат = Кофарнихон = Орджоникидзебад

Нуробод = Дарбанд = Комсомолобад

Рудаки = Ленинский

Турсун-заде = Регар

Хатлонская (южная) область

А. Джами = Ходжамастон = Куйбышев

Кумсангир = Дусти

Н. Хусрав = Бешкент

Темурмалик = Советский

Хуроссон = Гозималик = Ильичевский

Кургонтеппа = Курган-Тюбе

Согдийская (северная) область

Дж. Расулов = Пролетарск

Истаравшан = Ура-Тюбе

Матчинский = Бустон

Спитамен = Нау

Худжанд = Ленинабад

Горно-Бадахшанская АО

Дарвоз = Калайхумб. Вроде бы, всё.

В этой книге вы встретите названия городов как под старыми, так и под новыми названиями – в зависимости от того, какое слово употребляется в народе чаще. В некоторых случаях будет приведено два наименования.

Высочайшую гору Таджикистана, пик Коммунизма (некогда – пик Сталина) (7495 метров над уровнем моря), переименовали в пик Исмаила Сомони (на других картах есть немного иная версия – пик Сомонидов, или в таджикской версии – кул. Сомониён). Перемена названия горы проходила в 1999 году. Пик Ленина (7134), находящуюся на границе Киргизии и Таджикистана, переименовали в гору Абу Али Ибн Сино. Какое название пик носит сейчас по киргизской официальной версии, я запамятовал, но все его по-старинке называют пиком Ленина.

Главную улицу каждого города, улицу (проспект) Ленина, во многих случаях переименовали в ул. (пр.) Исмаила Сомони; в Душанбе – пр.Рудаки; в некоторых случаях – пр. Вахдат (Единства) или ещё как. Статуи Ленина поменялись, в некоторых случаях, на памятники И. Сомони; в других местах – остались в прежнем виде. В этом отличие Таджикистана от соседей: рядом, в Узбекистане, были сняты все памятники Ильичу; в соседней же Киргизии вождь и друг всех людей, напротив, сохранён на прежних постаментах.

Официально подавляющее большинство населения – мусульмане суннитского толка. Ислам пришёл сюда свыше тысячи лет назад, и постепенно вытеснил зороастризм, буддизм и локальные древние верования. Исламские традиции никогда не были в этих местах столь строги, как в соседнем Афганистане, а российская и Советская власть привели к дальнейшему снижению общего уровня религиозности.

Обитатели многих районов Памира исповедуют исмаилизм – крайнее либеральное шиитское течение. Исмаилиты считают, что глава их веры – Ага-Хан, потомок Пророка Мухаммада в 49-м поколении – является высшим авторитетом в вопросах жизни и религии. Прочие мусульмане этого не признают и считают исмаилитов сектантами, заблудшими или еретиками, хотя в бытовой жизни, в поездках и в торговле стараются этот вопрос не поднимать без особой надобности.

Северная часть страны, в среднем, менее религиозная; центр и юг – более. Памирцы внешне почти не проявляют признаков религиозности. Процент женщин, одевающихся согласно шариату (мусульманскому закону) меньше всего в Хороге и в Худжанде; а в маленьких городках и кишлаках (кроме Памира) он достигает 100%. Пост в священный месяц Рамадан соблюдают почти все жители маленьких посёлков и кишлаков в центре и на юге страны. В Душанбе и Худжанде процент соблюдающих невелик; открыты и многие пищевые заведения. На Памире Рамадан почти незаметен. На пятничную молитву собирается значительная часть градждан Таджикистана мужского пола, кроме опять же памирцев.

Самый религиозный регион – райцентр Гарм и его окрестности, да и иные мест, которые во время войны были подконтрольны оппозиции. Внешних проявлений религиозности меньше видно в Хороге, Душанбе и Худжанде.

Правительство проявляет, в отношении религии, двойственную сущность. Во-первых, официально власть, конечно, во всём поддерживает мусульман: позволяет открывать мечети (при советской власти в Душанбе было всего семь мечетей, а в районах – по одной; сейчас мечети есть в каждом районе города и в каждом кишлаке). Поздравляет мусульман с основными праздниками, разрешает мусульманам выезжать в хадж. С другой стороны, правительство озабочено вопросом религиозного возрождения. Очень активные и сознательные мусульмане никакой власти не нужны. И в России, и в Афганистане, и в Таджикистане, и в Европе наличие активных мусульман беспокоит правителей мира сего. Поэтому потихоньку правительство старается ограничивать исламское просвещение. Так, например, специальным указом правительства, лет пять назад женщинам было запрещено посещать мечети: вдруг наслушаются чего? К родителям, чьи дети обучаются в иностранных исламских заведениях, власти обращаются с настойчивым призывом вернуть детей обратно. Многочисленные неофициальные и официальные медресе подвергаются проверкам и нападкам со стороны милиции; особо активных местных проповедников стараются пригасить, а иностранных – пореже пускать в страну. Отправление религиозных обрядов в «неположенных местах» и религиозное обучение без соответствующей лицензии преследуются по закону; ходить в хиджабе в учебных заведениях не рекомендуется, а женщину в чадре в Душанбе не встретишь вообще, и азан из репродуктора в столице не разносится.

Впрочем, по сравнению с соседним, «советским» Узбекистаном, где запрещена почти любая религиозная деятельность, – в Таджикистане мы встречаем относительную свободу и религиозное возрождение. Но, по счастью, за религию здесь не сажают; «мучеников за веру» в Таджикистане нет, и это хорошо.

Кроме активных и пассивных мусульман, в Таджикистане представлены в небольшом количестве: русские православные (в виде немногих бабушек, переживших здесь всю перейстройку, войну и разруху, и не уехавших в РФ по причине своей ветхости и отсутствия там надёжных контактов, а также российские военные); католики (среди них – иностранцы, представители международных фондов и организаций), вездесущие, хотя и малочисленные здесь Свидетели Иеговы; и редкие христианские сектанты. Кришнаитов, буддистов, зороастрийцев, последователей учения Бахаи и сайентологов тут не было замечено, и если они и есть, то в штучном количестве.

Мусульманский дом молитвы называется мечеть. Мечеть есть в каждом населённом пункте Таджикистана, а в городах есть и по нескольку мечетей (в Душанбе – в каждом микрорайоне). Мечеть может быть и красивым старинным каменным сооружением, а может быть и простым бараком или сараем. Каждая мечеть здесь сориентирована на юго-запад – это направление на Мекку, оно называется «кибла». В сторону киблы направлены лица людей, когда они совершают личную или общественную молитву.