Та, от которой сносит крышу (СИ) - Страница 20

Слава Богу ехали не долго и остановились у девятиэтажки.

— Пошли, — тихо проговорил, выходя из автомобиля. Поплелась за ним. Куда ведет?

Поднялись на лифте на пятый этаж, подвел меня к квартире и позвонил звонок. К моему большому удивлению, дверь нам открыла Алика.

Я ошарашенно на него посмотрела. «Зачем притащил меня сюда?»

— О, Макс!… - но договорить ей не дали.

— Выкладывай, что ты наплела Олесе, — тихим, шипящим голосом попросил Максим.

Видно, было как она потерялась. Пыталась что-то сказать, но не получалось.

— Мне еще раз повторить? — Убийственным взглядом посмотрел на нее.

Она задергалась и ее лицо превратилось в гримасу злобы и недовольства.

— Ну да, мы с Максом не вместе и никогда не были. Это мое большое желание, а он все время мне отказывает, — захныкала недовольно, — когда узнала, что вы вместе, устроилась в ту же фирму, что и ты и наплела тебе, чтобы отстала от него. А ты такая глупенькая поверила, — зло рассмеялась. Потом увидела лицо Максима и замолкла.

— Последний раз предупреждаю, если ты еще подобное вычудишь, позвоню твоему отцу и все расскажу. Опять увезет тебя в Германию. То, что ты живешь здесь, тебе мало? Хочешь, чтобы хуже было? — уверенно насел на нее мой Максим.

Глаза Алики загорелись страхом, и она подалась назад.

— Нет, Максик, пожалуйста, я…постараюсь больше так не делать.

Он взял меня за руку и потянул к себе. А ей, словно маленькой девочке помахал рукой и еще раз пригрозил:

— Слово постараешься меня не устраивает. Ты больше никогда не появишься в нашей жизни.

Ее глаза снова загорелись злобой, и она выдавила из себя:

— Ладно, обещаю, — и хлопнула дверью.

Наступила неловкая тишина. В моей голове образовалась пустота и я впала в ступор.

Так же молча спустились, и сели в машину. Так же молча Макс завел машину, и мы поехали.

Я даже не знала, как реагировать на все это. Проснулась такая буря эмоций, не передать словами. Счастье било через край, любовь пронзала все частички тела, слезы вновь брызнули из глаз, от переизбытка чувств.

— Мы познакомились с ней еще в институте…, -неожиданно начал свой рассказ, — сразу стала за мной бегать. Эта ее любовь была какая-то маниакальная. Я был абсолютно равнодушен. Пытался как-то донести до нее, но б-е-с-п-о-л-е-з-н-о. Однажды даже хотела покончить с собой. Я обратился к ее отцу, тот пояснил, что она страдает шизофренией и частенько пропускает приемы таблеток, уверяя всех, что здорова. И тогда у нее крышу рвет, оттуда и счеты с жизнью. И тогда он увез ее в Германию, в реабилитационный центр. Через два года вернулась, снова пришла ко мне. Адекватная, веселая, мы все обсудили и сошлись на том, что каждый будет жить своей жизнью. И на тебе…, - Максим уже парковал свою машину на нижней стоянке дома.

— Максим…, - повернулась к нему, стирая слезы со щек. Наши взгляды встретились и у меня перехватило дыхание. От того, что все, что произошло, всего лишь недоразумение и он любит ее, только ее.

— Поэтому сразу не сообразил, что за девушка у меня типа есть, — улыбнулся, — а потом начала описывать…

Я больше не могла просто сидеть. Отстегнув ремень безопасности, потянулась к нему и моментально забралась на колени. Обвила руками за шею и впилась поцелуем. Он сжал меня, активно отвечая. От этих жарких объятий, мы моментально завелись, как сумасшедшие. Наконец пришло осознание, облегчение, что все невзгоды позади и они вместе, они любят, хотят.

— Леська…, - прошептал, отрываясь и заглядывая в глаза. Руки мои потянулись к ее волосам, что упали ей на лицо, поправил их, перебирая мягкие густые локоны… притянул ее к себе, для очередного поцелуя.

В ответ она подняла мою майку и ее руки обожгли мою кожу. Я хотел целовать ее, хотел ее всю безумно. Эти ненавистные долгие дни одиночества так измотали обоих.

— Леся, мы на парковке…, - оторвавшись от нее, улыбнулся, утыкаясь в шею и покрывая ее поцелуями. Хоть он и понимал, что здесь не место, руки его не хотели останавливаться. И вот уже ее пальцы расстегивают ширинку, я поднимаю платье и снова колготы идут в расход. Нет сил ждать, терпеть нет мочи. Хочу ее здесь и сейчас…

Когда наконец я оказался в ней, почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, а с губ сорвался жаркий стон. Я так хотел ее, что старался войти глубже, сильнее, активнее, ритмичнее…Боже, она такая маленькая, не наврежу ли ей? Но чувствуя, как она отдается, как стонет, как прижимается, я понял, что доставляю ей только удовольствие.

Яркая вспышка оргазма накрыла нас обоих, и она тут же «обмякла» и утонула в моих объятиях…я не выходил из нее, это было так сладко.

Наконец она подняла голову и посмотрела на меня. Щеки залил румянец, а на губах заиграла улыбка.

— По-моему уже поздно стесняться, — прошептал, проведя по ее волосам.

— Извини, это ммм, так у меня впервые, я…, - смущение не покидало ее.

— Я тоже очень соскучился. Безумно. Прости меня…

— Ты тоже прости, надо было сразу с тобой поговорить, — виновато опустила глаза.

— Ничего страшного, я тоже вспылил, а надо было сначала разобраться…

Она вдруг резко привстала, и это движение ее бедер, возбудили меня мгновенно, и я начал возбуждаться, ПРЯМО В НЕЙ!

Она это почувствовала и в ее глазах снова начал разгораться огонек.

— Пошли домой, — прошептала и скорее отстранилась от меня. Я непроизвольно застонал, когда вышел из нее.

Домой мы бежали бегом. Хорошо, что с теплой парковки, стоило только дойти до лифта и ты уже на своем этаже, у своей квартиры. Так что спустя пару минут, мы уже были у меня, покрывая друг друга поцелуями и срывая одежду.

Порой из-за недосказанности рушатся много семей, отношений. Не бойтесь поговорить, это лучше, чем молчать.

Уже была ночь, когда мы заказали пиццу и, усевшись на кровать напротив друг друга, наслаждались поздним ужином болтая ни о чем.

— Я хотел кое о чем тебя попросить, — вдруг произнес Макс, когда пицца была съедена, а бутылка вина выпита.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Давай договоримся, что все, что бы ни случилось, мы будем обсуждать друг с другом. Видишь, как сейчас получилось, из-за недосказанности, мы чуть не потеряли друг друга.

Мне было трудно это слушать, но я должна, он прав.

Смогла только кивнуть.

— Согласна, я была тоже не права…надо было тебя выслушать изначально, просто я так… как не знаю даже передать… была ошарашена, обида сводила с ума…, - попыталась оправдаться. Он притянул меня к себе, и мы улеглись на кровать, обнявшись. Я положила голову ему на грудь, слушая стук его сердца.

Слушая свою Леську, я не смог скрыть улыбку. Какой она еще ребенок. Наивный маленький ребенок.

— Черт! Я опять не позвонила маме, — подскочила, но он тут же потянул меня обратно, улыбаясь.

— Я позвонил ей, пока ты спала, — поцеловал.

— Как ты…

А потом на меня нахлынул стыд. Перед мамой. Максим это увидел и понял все.

— Блин, я маму вообще не берегу, представляю, как она переживала, смотря на меня, — съедала вина.

— Ничего, завтра приедем, извинимся, все расскажем. Она поймет, она у тебя мудрая женщина.

— Спасибо.

Я заглянул ей в глаза и увидел там вопрос.

Что?

— Хочу тебя спросить…, почему ты не хочешь говорить о своих родителях?

Леська сразу обратила внимание, что как только она начинала разговор о его семье, он уходил от отвела и это ее беспокоило. И конечно же интересовало жутко.

Он тут же изменился в лице и опустил глаза.

Что я и говорила. Сейчас опять сменит тему.

— У меня нет родителей. Я детдомовский… — Ненадолго замолчал, потом продолжил, — сама понимаешь, жизнь не сахар. Я не жалуюсь, но и вспоминать об этом не хочу. Скажем так, это жизнь без праздников и подарков. Без сладостей и объятий родителей. Без ласки и внимания…

Мои глаза увеличились от неожиданности. Вот это да. Я заметила, как трудно ему об этом говорить. Это его клеймо, что он нес на протяжении всей жизни, не давало спокойно существовать, поэтому он избегал этого разговора.