Т. 09 Свободное владение Фарнхэма - Страница 4
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 174.— Ну что, губернатор, удваиваем пари? — предложил Дьюк.
— О’кей. По рукам.
Второй круг был для нее намного удачнее: ее контракт при четырех пиках. К тому же она смогла выйти со всех своих козырей. Улыбка ее напарника была вполне достаточным вознаграждением. Но у нее почему-то дрожали руки.
— Обе команды получают по очку, — сказал Дьюк, — счет сравнивается. Как твое давление папочка? Может, еще раз удвоим пари?
— Что, собираешься уволить свою секретаршу?
— Не надо лишних слов!
— Идет. Четыре сотни. Можешь продать свою машину.
Мистер Фарнхэм сдал карты. Барбара взяла свои и нахмурилась. В принципе, не так уж плохо: две дамы, пара валетов, туз, король — не было длинной масти, да и король ничем не прикрыт. В общем, комбинация была из тех, которые она привыкла называть «ни то ни се». Оставалось только надеяться, что это будет один из этих вызывающих всеобщий вздох облегчения кругов, когда все пасуют.
Ее партнер взглянул на свои карты и объявил:
— Три козыря.
Барбара с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, а Карен воскликнула:
— Папочка, да у тебя жар!
— Принимаю.
— Твой ход.
«Боже, о боже, что мне делать?» — взмолилась про себя Барбара. Объявление ее партнера обозначало двадцать пять очков — и приглашение к шлему. У нее самой было тринадцать. Тридцать восемь на двух руках — большой шлем.
Так говорила книга! (Барбара, ты же помнишь, «три без козыря» — это двадцать пять, двадцать шесть или двадцать семь очков — прибавь тринадцать, вот вам и «Большой Шлем».) Но по книге ли играл мистер Фарнхэм? Может быть, он объявлял просто для того, чтобы выиграть роббер и победить в этом нелепом пари?
Если она сейчас спасует, то и игра, и роббер, и четыреста долларов — дело верное. Но большой шлем — если они объявят его — принес бы им что-то около пятнадцати долларов при тех ставках, которые установили Дьюк и его отец. Рисковать чужими четырьмястами долларами ради каких-то пятнадцати?
Смешно!
А нельзя ли выйти на шлем потихоньку, по конвенции Блэквуда? Да нет, ведь предварительной торговли не было. Может быть, это как раз один из тех случаев, о которых предупреждал ее Дьюк?
Но ведь ее партнер ясно сказал: «Играй по книге».
— Семь, без козырей, — твердо объявила она.
Дьюк присвистнул.
— Благодарю вас, Барбара. Теперь, папочка, ты один против всех. Контра[1].
— Пас.
— Пас, — эхом отозвалась Карен.
Барбара снова прикинула свои возможности. Этот одинокий король был довольно гол. Но… либо родная команда получает все, либо ничего.
— Реконтра.
Дьюк улыбнулся.
— Спасибо, золотко. Ходи, Карен.
Мистер Фарнхэм вдруг положил карты и резко встал. Его сын сказал:
— Эй, садись, тебе скоро придется пить лекарство, так что не уходи.
Мистер Фарнхэм, не отвечая, подошел к телевизору, включил его, затем включил радио и настроил его на нужную волну.
— Красная тревога! — неожиданно объявил он. — Пусть кто-нибудь предупредит Джозефа, — и выбежал из комнаты.
— Вернись! Тебе не провести нас с помощью такого примитивного трюка!
— Заткнись, Дьюк! — прикрикнула на него Карен.
Ожил телевизионный экран:
«…приближается. Сразу же настройтесь на волну своей аварийной станции. Удачи вам, всего хорошего, и да благословит вас всех Господь!»
Изображение на экране исчезло, и стало слышно радио.
«…Это не учебная тревога! Это не учебная тревога! Все в укрытия! Члены спасательных команд должны немедленно собраться на своих пунктах. Ни в коем случае не выходите на улицу. Если у вас нет укрытия, оставайтесь под защитой ваших домов. Это не учебная тревога! Неопознанные баллистические объекты только что замечены нашими системами раннего предупреждения, и есть все основания предполагать, что это боевые ракеты. Все в укрытия! Членам спасательных команд немедленно явиться на свои пункты…»
— Кажется, это серьезно, — с дрожью в голосе выдавила из себя Карен. — Дьюк, покажи дорогу Барбаре. Я пойду разбужу Джозефа, — и она выбежала из комнаты.
— Никак не могу поверить этому, — пробормотал Дьюк.
— Дьюк, как пройти в укрытие?
— Я покажу вам, — он неторопливо встал, собрал карты и аккуратно разложил их по разным карманам. — Мои и сестренкины — в моих брюках, а ваши с отцом — в пальто. Пошли. Чемодан возьмете?
— Нет!
Глава вторая
Дьюк провел ее через кухню, за которой находилась лестница, ведущая в подвал. Мистер Фарнхэм уже спускался по ней, неся на руках жену. Похоже было, что она спит.
— Подожди, отец! — крикнул Дьюк. — Сейчас я возьму ее сам.
— Спускайся первым и открой дверь!
В стене подвала оказалась стальная дверь. Дьюк не сумел справиться с ней — не знал, как отпирается замок. Мистер Фарнхэм не выдержал и, отдав жену сыну, сам открыл ее. За дверью оказалась еще одна лестница, ведущая куда-то глубже под землю. Спустившись по ней, они внесли безжизненное тело миссис Фарнхэм в небольшую комнатушку, обнаружившуюся за второй стальной дверью. Барбара прикинула, что пол этой комнаты находится футов на шесть ниже основания фундамента, а само убежище располагается примерно под задним двором дома.
Из комнаты послышался голос мистера Фарнхэма:
— Барбара! Входите же скорее! А где Джозеф? Где Карен?
Не успел он договорить, как эти двое кубарем скатились по лестнице. Карен была растрепана и выглядела очень возбужденной. Джозеф спросонья дико озирался по сторонам. Одет он был явно наспех, в брюки и нижнюю рубашку. Обуви на нем не было.
Он резко остановился.
— Мистер Фарнхэм! Они что, собираются нанести нам удар?
— Боюсь, что так. Входи скорее.
Юноша-негр обернулся и закричал:
— Если не ошибаюсь, доктор Ливингстон! — и кинулся вверх по лестнице.
— О боже! — простонал мистер Фарнхэм и сжал ладонями виски. Затем добавил уже обычным тоном: — Девочки, входите. Карен, запри эту дверь, я же наверху подожду, сколько смогу.
Он взглянул на часы.
— Пять минут.
Девушки вошли. Барбара шепотом спросила:
— Что случилось с Джозефом? Помешался?
— Да, что-то вроде этого. «Если не ошибаюсь, доктор Ливингстон» — это наш кот, который любит Джозефа и терпит нас, — Карен начала запирать внутреннюю дверь, сделанную из толстенной листовой стали и крепящуюся десятью засовами болтами десятидюймовой длины толщиной в дюйм.
Вдруг она остановилась.
— Черт меня возьми! Я запираю дверь, а отец остался там, снаружи!
— Не запирай вообще.
Карен покачала головой.
— Нет, я все-таки завинчу парочку болтов, чтобы он слышал. А кот этот, может, сейчас прохлаждаться где-нибудь за несколько километров отсюда.
Барбара оглянулась. Комната имела Г-образную форму. Вошли они с конца короткого рукава. Справа, у стены, располагались две койки, на нижней лежала по-прежнему спящая Грейс Фарнхэм. Вдоль противоположной стены тянулись полки, тесно уставленные какими-то припасами. Койки и полки разделял проход немного шире, чем входная дверь. Потолок был низким, закругленным и сделанным, как и двери, из листовой стали. Дальше можно было различить края еще двух коек. Дьюка видно не было, и вдруг он появился из-за поворота и принялся устанавливать ломберный столик. Барбара с удивлением следила за тем, как он аккуратно вынимает из карманов карты, которые захватил перед бегством из гостиной. Как давно это было! Наверное, уже с час назад. А может быть, и пять минут.
Дьюк заметил ее, улыбнулся и расставил вокруг столика складные стулья.
В дверь постучали. Карен отперла ее. Ввалился Джозеф, за ним вошел мистер Фарнхэм. С рук Джозефа спрыгнул рыжий персидский кот и тут же принялся обнюхивать все углы. Фарнхэм взглянул на жену и сказал:
— Джозеф! Помоги мне тянуть болты.
— Есть, сэр!
К ним подошел Дьюк.
— Ну как, посудина заклепана, шкипер?