Т. 09 Свободное владение Фарнхэма - Страница 34

— Чудовище! Мой отец просто чудовище.

— Доктор Чудовище, с вашего позволения, а теперь, друзья мои, прошу вас очистить помещение. Мне нужно осмотреть пациентку. Все свободны, кроме Грейс. Барбара, пойди и приляг.

— Я не устала.

— Возможно, нам всю ночь придется провести на ногах. Так что лучше вздремнуть заранее. Я не испытываю ни малейшего желания принимать преждевременные роды.

Он откинул простыню, осмотрел Карен и ощупал ее живот.

— Ты чувствуешь толчки?

— Еще бы! Когда он родится, его непременно нужно записать в команду Грин Бей Пэкерз. У меня такое впечатление, что на ногах у него бутсы.

— Ничуть не удивлюсь, если это так. Ты была обута, когда зачинала его?

— Что? Папа, что за гадости ты говоришь! Да.

— В следующий раз перед этим обязательно разуйся.

Беседуя с дочерью, Хью одновременно пытался определить, в каком положении находится ребенок — головкой вниз или, боже избави, поперек. Как оказалось, сделать это он был не в состоянии.

Поэтому он улыбнулся Карен и солгал:

— Прекрасно, бутсы нас не побеспокоят, поскольку он расположен головкой прямо вниз, именно так, как надо. Надо думать, роды будут очень легкими.

— Откуда ты знаешь, папа?

— Положи руку вот сюда, где моя. Вот его выпуклая головка, вниз которой он и нырнет. Чувствуешь?

— Кажется, да.

— Если бы ты была на моем месте, посмотрела на себя со стороны, то могла бы даже и увидеть.

Он попытался определить, начало ли расширяться влагалище. Имело место небольшое кровотечение, поэтому он не решился произвести обследование руками: во-первых, он все равно не знал, как должно было все это быть на ощупь, а во-вторых, боялся занести инфекцию. Кое-что могло поведать ректальное обследование, но он опять же не знал, что именно, поэтому не было никакого смысла подвергать Карен этой малоприятной процедуре.

Хью поднял голову и встретился взглядом с женой. Сначала он хотел посоветоваться с ней, но потом решил, что не стоит. Несмотря на то, что дети у Грейс были, о деторождении она знала не больше его самого, а дав понять Карен, что он не уверен в себе, он может пошатнуть ее уверенность в благоприятном исходе.

Поэтому он взял свой «стетоскоп» (три последних чистых листа из энциклопедии, скатанные в трубочку) и стал прослушивать сердцебиение плода. Но и здесь его ожидала неудача: он услышал множество различных шумов, которые определил про себя как «бурчание в кишках».

— Тикает, как метроном, — заключил он, откладывая трубку и снова укрывая дочь, — Твое дитя в отличном состоянии, девочка, и ты сама тоже. Грейс, вы, кажется, завели журнал: когда начались первые боли?

— Им занималась Барбара.

— Будь добра, сохрани его. А сейчас скажи Дьюку, чтобы он снял ремни со второй кровати и принес их сюда.

— Хьюберт, ты уверен, что они понадобятся? Ни один из моих врачей не советовал мне ничего подобного.

— Это самое последнее новшество, — заверил он ее. — Теперь его применяют во всех больницах, — Хью где-то читал, что некоторые акушерки заставляют рожениц тянуть во время потуг ремни. Он просмотрел все книги, ища подтверждения, но не нашел. Тем не менее здравый смысл подсказывал ему, что это действительно правильно — женщине так легче тужиться.

У Грейс на лице отразилось сомнение, но возражать она не стала и вышла из убежища. Хью собрался встать, но Карен схватила его за руку.

— Не уходи, папа!

— Больно?

— Нет. Я хотела сказать тебе одну вещь. Я попросила Джо взять меня в жены. На прошлой неделе. И он согласился.

— Рад слышать это, дорогая. Тебе достанется настоящее сокровище.

— Мне тоже так кажется. Конечно, в моем положении выбирать особенно не приходится, но Джо мне действительно нравится. Разумеется, мы не поженимся до тех пор, пока я полностью не оправлюсь после родов и не стану сильной и здоровой, как прежде. Сейчас я и подумать боюсь о разговоре с матерью.

— Я ей ничего не скажу.

— И Дьюку тоже не говори. А Барбара все знает и считает, что это прекрасно.

Схватки у Карен начались, когда Дьюк прилаживал ремни. Она вскрикнула, застонала и ухватилась за концы ремней, которые торопливо протянул ей Дьюк. Хью положил руку ей на живот и почувствовал, как сильно он напрягается одновременно с приступами боли.

— Тужься, детка, — посоветовал он, — и старайся дышать глубже — это помогает.

Она глубоко вздохнула, но только застонала вновь.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Карен немного расслабилась, выдавила улыбку и сказала:

— Ну, наконец-то прошло. Искренне сожалею о звуковых эффектах, папа.

— Если хочешь, кричи на здоровье. Но лучше глубоко дышать. Отдохни немного, пока мы тут разберемся. Джо, тебя придется использовать в качестве повара: я хочу, чтобы Барбара отдохнула, а Грейс будет исполнять обязанности медсестры. Поэтому тебе придется приготовить обед и заодно что-нибудь холодненькое на ужин. Грейс, ты занесла в журнал, когда начались схватки?

— Да.

— Заметила, сколько времени они длились?

— Я засекла, — сказала Барбара. — Сорок пять секунд.

Карен возмутилась:

— Барбара, да ты в своем ли уме! Они длились никак не менее часа.

— Ладно, пусть будет сорок пять секунд, — сказал Хью. — Засекайте время появления схваток и сколько они длятся.

Семь минут спустя начался следующий приступ. Карен постаралась последовать совету отца и дышать глубоко. На сей раз она только слегка вскрикнула. Но когда боль отошла, она уже не в состоянии была шутить и только отвернулась лицом к стене. Схватки были долгими и сильными. Хотя страдания дочери потрясли Хью, он все же немного приободрился: роды как будто обещали быть непродолжительными.

Но получилось совсем наоборот. Весь этот жаркий и трудный день женщина на кровати старалась избавиться от своей ноши. Лицо ее побелело, то и дело она вскрикивала, с каждой потугой живот ее напрягался, мышцы на руках и шее вздувались. Затем, когда схватки отпускали, она откидывалась на подушки, усталая и дрожащая, не в состоянии разговаривать и обращать внимание на что-либо, кроме происходящего с ней.

Дальше стало хуже. Схватки теперь шли с трехминутными интервалами, причем каждая следующая была длиннее предыдущей и, казалось, более мучительной. Наконец Хью посоветовал ей не пользоваться ремнями: он не заметил, чтобы от них был какой-нибудь толк. Она тут же попросила дать их, как будто не слыша, что он сказал. Похоже, ремни помогали ей чувствовать себя немного удобнее.

В десять часов вечера началось кровотечение. Грейс заметалась, она слыхала много рассказов о том, как опасно кровотечение. Хью объяснил то, что так и должно быть и что это свидетельствует о скором появлении ребенка. Да он и сам поверил в это, потому что вскоре кровотечение прекратилось. Казалось невероятным, что роды могут затянуться еще.

Грейс на что-то рассердилась и встала. Барбара тут же плюхнулась в освободившееся кресло. Хью надеялся, что Грейс решила отдохнуть — женщины дежурили по очереди.

Но через несколько минут его жена вернулась.

— Хьюберт, — сказала она высоким срывающимся голосом, — я собираюсь вызвать врача.

— Пожалуйста, — согласился он, не сводя глаз с Карен.

— Послушайте меня, Хьюберт Фарнхэм! Вам следовало вызвать врача с самого начала. Вы убиваете ее, слышите? Я намерена вызвать врача, и вам меня не остановить!

— Конечно, Грейс, о чем речь! Телефон вон там, — он указал пальцем.

Казалось, Грейс была слегка озадачена, но затем она резко повернулась и вышла.

— Дьюк!

В комнату торопливо вбежал сын.

— Да, отец?..

Хью многозначительно произнес:

— Дьюк, твоя мать решила вызвать врача по телефону. Пойди помоги ей. Ты меня понял?

У Дьюка расширились глаза.

— Где у нас иглы?

— В маленьком пакетике на столе. Большой не трогай — он стерилизован.

— Ясно. Сколько ей ввести?

— Два кубика. Только смотри, чтобы она не видела иглы, а то может дернуться.