Т. 09 Свободное владение Фарнхэма - Страница 19

— Вот! Ровно до отметки. Но ведь была еще одна, помнишь? Мы открыли ее, когда все началось, после первого взрыва. Куда она делась?

— Когда вы заснули, мы с Барбарой слегка приложились к ней, но до дна там было далеко. Она осталась в комнате с баллонами.

— А! Все ясно. Разбита вдребезги. Я заметил ее, когда мы наводили там порядок. Но тогда я не понимаю, где мать могла взять спиртное?

— Она не брала его, Дьюк.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это не виски. — Хью подошел к аптечке и взял оттуда пузырек со сломанной печатью на горлышке. — Посчитай, сколько здесь капсул секонала. Ты вчера сколько выпил вечером — две?

— Да.

— Карен выпила одну перед сном, одну позже. Одну выпил Джо. Ни я, ни Барбара, ни Грейс не принимали его. Итого пять капсул секонала.

— Подожди, я считаю.

Отец принялся считать капсулы, которые откладывал Дьюк.

— Девяносто одна, — объявил Дьюк.

— Правильно, — Хью ссыпал капсулы обратно в пузырек. — Следовательно, она приняла четыре.

— Что же делать, папа? Промывание желудка? Рвотное?

— Ничего.

— Но как же? Неужели у тебя нет сердца… Ведь она пыталась покончить с собой!

— Успокойся, Дьюк. Она и не думала делать ничего подобного. Четыре капсулы — шесть гран — у здорового человека вызывают просто ступор, а она здорова как бык: месяц назад она была на осмотре у врача. Нет, она выпила секонал, чтобы подольше оставаться в состоянии опьянения, — Хью нахмурился. — Алкоголик — это уже само по себе достаточно плохо. Но люди часто, сами того не желая, убивают себя снотворными таблетками.

— Отец, а что ты подразумеваешь под тем, что она выпила его, чтобы подольше оставаться в состоянии опьянения?

— Ты не пользовался ими?

— Ни разу в жизни, только те две прошлой ночью.

— Помнишь, что ты сам чувствовал, когда принял две капсулы прошлым вечером? Тепло, радость и беспечность?

— Нет, я просто лег и отключился, а потом сразу очнулся стоящим на голове.

— Значит, у тебя еще не развилось привыкание к лекарству. А Грейс прекрасно знает, что за эффект оно дает. Опьянение, счастливое опьянение. Правда, я раньше не замечал, чтобы она принимала больше одной капсулы, но раньше и в спиртном ее никто не ограничивал. Когда человек начинает пить снотворное, будучи не в состоянии раздобыть спиртное, он на плохом пути.

— Отец, ты должен был подальше убирать от нее спиртное давным-давно.

— А как, Дьюк? Постоянно твердить, что выпивки она не получит? На вечеринках вырывать рюмку из рук? Ссориться на людях? Спорить с ней в присутствии Джо? Не давать ей карманных денег, закрыть ее счет в банке, следить, чтобы ей не давали в кредит? Разве что-нибудь удержало бы ее в таком случае от соблазна начать закладывать вещи в ломбард?

— Мама никогда не опустилась бы до этого.

— Подобное поведение типично. Дьюк, пойми, нельзя удержать взрослого человека, желающего получить спиртное. Даже правительство Соединенных Штатов оказалось в свое время в этом плане бессильным. Более того. Невозможно быть ответственным за чье-либо поведение. Я говорил о том, что отвечаю за нашу группу. Не совсем так. Самое большое, что я или любой другой руководитель могли бы сделать это только заставить каждого нести ответственность за свою собственную судьбу.

Хью глубоко задумался, лицо его выражало тревогу.

— Вероятно, моя ошибка состояла в том, что я дал Грейс возможность бездельничать. Но она и так считала меня скупцом из-за того, что я позволял ей иметь только одного слугу и женщину, которая убирала в доме. Дьюк, сам посуди, что тут можно было придумать, кроме как бить ее?

— Ну… эта проблема потеряла актуальность. Что нам делать сейчас?

— Вот именно, ваше высочество. Что ж, спрячем для начала пилюли подальше.

— А я уничтожу эти проклятые бутылки!

— Этого я не стал бы делать.

— Ты бы не стал! Я не ослышался, что ты назначил меня хранителем спиртного?

— Нет, решать тебе. Я просто сказал, что, будь я на твоем месте, я бы не стал этого делать. Такой поступок был бы необдуманным.

— Ну, я так не считаю. Отец, я не буду разбираться в том, мог ли ты не дать матери дойти до состояния, в котором она сейчас пребывает. Но лично я намерен прекратить это.

— Очень хорошо, Дьюк. Виски так и так скоро кончится. Может, лучше было бы не мешать ей пока. Если ты согласишься, я мог бы вложить в это дело одну из своих бутылок. Да кой черт, хоть обе. Я люблю пропустить стопарик не меньше любого другого, но Грейс это необходимо.

— Это не имеет значения, — решительно заявил его сын. — Я не собираюсь давать ей ни глотка. Чем быстрее с проклятым зельем будет покончено, тем быстрее она станет нормальным человеком.

— Конечно, решать тебе. Но если можно, я внесу предложение.

— Какое?

— Утром встань пораньше, пока она еще спит. Вынеси все спиртное наружу и зарой его в месте, известном только тебе. А потом открывай по мере надобности по одной бутылке и распределяй примерно по унции на каждого. Пусть остальные пьют так, чтобы она этого не видела. Открытую бутылку тоже лучше хранить где-нибудь за пределами убежища.

— Вообще-то звучит довольно дельно.

— Перед нами стоит еще одна проблема — держать от матери подальше снотворное.

— Его тоже закопать?

— Нет, оно необходимо здесь. И не только снотворное. Димедрол, иглы для шприца, некоторые лекарства, среди которых есть ядовитые и наркотические, совершенно незаменимые. Если она не сможет найти секонал — пять пузырьков по сто капсул в каждом, — нельзя предсказать заранее, что она попытается принять. Придется воспользоваться сейфом.

— Чем?

— В толщу бетона вмонтирован небольшой сейф. Там ничего нет, кроме ваших свидетельств о рождении и других документов. Да, еще немного патронов и две тысячи серебряных долларов. Деньги хорошо бы куда-нибудь выложить, мы потом сможем использовать их в качестве металла. Ключ к сейфу — комбинация «4 июля 1776 года»[6] — «47-17-76». Но лучше изменить ее, так как Грейс она может быть известна.

— Тогда я сразу так и сделаю!

— Не спеши, она не скоро проснется. Насчет запасных патронов… Дьюк, до сих пор ты был распорядителем спиртных напитков и сигарет, а теперь ты назначаешься еще и распорядителем лекарств. Поскольку я на некоторое время по уши зароюсь в землю, ты становишься моим заместителем по распределению и отныне отвечаешь за все, что не может быть возмещено: за спиртное, табак, патроны, гвозди, туалетную бумагу, спички, батареи, иглы…

— Боже милостивый! А погрязней работенки не найдется?

— Сколько угодно, Дьюк. Каждому я пытаюсь поручить ту работу, которая соответствует его талантам. Джо слишком робок, к тому же он пока не воспользовался ни единой возможностью что-нибудь сэкономить; Карен живет только сегодняшним днем. Барбара чувствует себя безбилетным пассажиром, хотя это и не так, она не сможет ни на кого прикрикнуть. Я бы сам занялся этим, но меня ждут другие, не менее важные дела. Ты же самый подходящий для этого человек! Ты не колеблясь отстаиваешь свои права и, случается, проявляешь даже дальновидность, правда, не слишком часто.

— Большое спасибо. Мне сразу стало понятно.

— Самое сложное, что тебе предстоит, — это вбить им всем в головы, что необходимо беречь каждый кусочек металла, бумаги, ткани и дерева — те вещи, которые американцы за долгие годы привыкли бездумно транжирить. Что еще? Рыболовные крючки.

Продукты не так важны — мы постоянно будем пополнять запас: ты — охотой, Барбара — огородничеством. И тем не менее возьми на строгий учет продукты, которые невозможно возместить. Соль. Ты должен следить за тем, чтобы соль расходовалась особенно бережно.

— Соль?

— Если только тебе не удастся набрести во время охоты на соляной выход. Соль… Черт побери, ведь нам наверняка придется дубить кожу. Обычно я всегда только просаливал кожи перед тем, как отдать их меховщику. Да разве что еще выскребал. Но так ли это было необходимо?