Сызранцы галантного века - Страница 10

Тогда вошёл в историю сызранский посадский человек Данила Бородулин. Именно его послал командующий правительственными войсками Шереметьев в Астрахань для переговоров с повстанцами. Видимо, сызранца там хорошо знали и доверяли ему.

Талантливый полководец с более чем тридцатилетним стажем Борис Шереметьев прекрасно понимал, что восстания вызваны, прежде всего, неуклюжими действиями властей и стремился обойтись без крови, действуя в первую очередь путём переговоров. Он хорошо разбирался в людях и с кандидатурой Бородулина не ошибся. Тот, прибыв в Астрахань, выступил на избранном горожанами кругу и смело стал спорить с предводителем восставших: «Для чего ты о государе столь непотребные слова говоришь?», а потом, на пиру провозгласил тост за здравие царя. Многие из присутствовавших тост поддержали. Стало понятно, что большинство хочет мирного решения конфликта. Сызранец немедленно поспешил с докладом к Шереметьеву.

Трудно сказать, сколько жизней и судеб спас Данила Бородулин, но благодаря его смелости и дипломатическому искусству, а также благородству Бориса Шереметьева, удалось всё уладить без большой крови и репрессий. Командующий пообещал простить всех повинившихся и слово своё сдержал.

Не успели потушить этот пожар, как вспыхнул новый. На Дону восстали казаки под предводительством Кондратия Булавина. Их со дня на день ждали в Сызрани. В селе Костычи дошло до открытого неповиновения властям, в ответ на требование выделить караульщиков на дороги.

Однако едва опасность миновала и войска ушли, Сызрань снова заняла первое место. Конечно, именно благодаря посадскому населению. Здесь его было в десять раз больше. Троих сызранцев Клима Селиванова, Данилу и Прохора Рукавкина вскоре причислили к гостиной сотне. Это была привилегированная купеческая корпорация, члены которой выполняли особо важные государственные поручения. Они собирали налоги, выполняли крупные поставки для казны. Имя Селиванова надолго осталось в истории Сызрани. Он в 1728 году построил мельницу на Крымзе, примерно там, где сейчас улица Рабочая. Она долгое время потом носила название Климовой.

В 1717 году Сызрань была передана во вновь созданную Астраханскую губернию. Вскоре пришло очередное нововведение. В городах стали создаваться магистраты. Это были выборные органы, призванные судить посадское население, но их вряд ли можно считать полноценным самоуправлением. Если в 1700 году предписывалось за вмешательство в дела земских бурмистров отдавать воевод под суд, то в 1727 году магистраты были прямо подчинены воеводскому правлению. За судейские ошибки и недоборы налогов бургомистров строго наказывали, так что желающих идти на эти должности не находилось. Тем более, что предполагалось одно время сделать сию службу пожизненной. В бургомистры и ратманы загоняли нередко под угрозой «разорения и батогов нещадных».

Однако, жизнь продолжалась. В Сызрани был создан магистрат, а при нём находился бургомистр и два ратмана. Быстро росло число посадского поселения. В списке дворов сгоревших при пожаре 1728 года числится уже 193 купеческих.

Главным источником сызранского богатства были батрацкие ярмарки. Одна была зимней, когда приезжали яицкие казаки с рыбой, вторая летней, она именовалась ещё калмыцкой меной. Тогда, сюда на летние кочевья приходили калмыки. Эти ярмарки были практически не подконтрольны властям, а, следовательно, давали широкие возможности для самой разной деятельности от торговли запрещёнными товарами, до уклонения от налогов. Много времени сызранские купцы проводили в разъездах. В Астрахани по данным местной таможни они в 1726 году совершили три сделки на сумму 855 рублей, а одиннадцать лет спустя уже восемь сделок на 3018.

Крупная торговля хлебом требовала специальных амбаров. Именно их владельцы были денежной элитой тогдашнего общества. В 1728 году оптовую торговлю зерном и мукой в Сызрани вели всего десять человек.

Оглашаю весь список. Семён Шлыгин, Василий Строгольщиков, Федот Веденисов, Леонтий Мясников, Степан Кузнецов, Иван Володимерцев, Никита Борцов, Алексей Шахматов, Сергей Лосев, Пётр Пусков. Именно они, да ещё упомянутые выше купцы гостиной сотни, становились бургомистрами, храмоздателями, родоначальниками знаменитых сызранских фамилий. Эти фамилии часто будут встречаться на протяжении всей нашей истории и не только городской.

Один из Володимерцевых станет пугачёвским атаманом, потомки Веденисова: один – уйдёт в юности из отчего дома по зову святого старца и окончит свои дни настоятелем монастыря, другой – ещё в царское время уедет в Италию, и, обосновавшись в славном городе Милане, станет там крупным предпринимателем. А сколько ещё славных имён и интересных судеб мы не знаем?

Первые годы существования нашего города хранят ещё много тайн, причём, нередко там, где, казалось бы, всё давно известно. Возьмём тот же Вознесенский монастырь. О нём всегда писали много и охотно, тем не менее, если присмотреться к его истории повнимательней – можно открыть немало интересного. Давайте вернёмся к основанию обители. Кажется, что здесь удастся обнаружить нового?

В 1684 году некий старец Кирилл и переведённые в Сызран из разных мест солдаты обратились к царям Петру и Ивану Алексеевичам с просьбой о дозволении построить в городе монастырь во имя Вознесения Господнего и Пречистой Богородицы Смоленской и Архистратига Михаила. Выбор святых покровителей обители вполне объясним. Монастырь предназначался для бывших военных, которые на Руси всегда особо почитали архангела Михаила, кроме того, среди служилого сословия Среднего Поволжья было много выходцев из Смоленска, переселившихся сюда в эпоху Смутного времени.

Уже на следующий год дозволение было получено, да ещё было пожаловано почти 3500 десятин земли. 35 квадратных километров, чтобы было понятнее.

А ещё через два года, весной 1687-го старец Кирилл перенёс монастырь в Кашпир. На месте бывшего монастыря осталась часовенка и несколько монахов во главе со старцем Филаретом. Вскоре, жители Сызрана испросили дозволения вновь построить на этом месте монастырь, который и был вскоре возведён и в 1695 году приписан к казанскому архирейскому дому. Упоминается, что Филарет с братией в первые годы терпели немалую нужду.

Факты эти общеизвестны, задокументированы и опубликованы. Я сам читал обо всём этом многократно и ничего необычного, а уж тем более загадочного не находил.

Но, однажды, попался мне на глаза один прелюбопытный документ конца XVIII века. В нём купец Кувшинов отчитывался перед магистратом за проводимый им ремонт мельницы на реке Сызран. В документе содержалась жалоба на то, что приходится нанимать очень много рабочих и при этом нет никакой возможности уследить за тем, нет ли среди них беглых и скрывающихся от закона преступников. Магистрат ещё по этой жалобе ввёл впервые в истории города процедуру регистрации работников, но это так, к слову.

Нас же с вами интересует тот факт, что речь идёт именно о бывшей мельнице Вознесенского монастыря, построенной ещё при основании обители. В 1764 году её конфисковали в казну и сдавали в аренду, а когда почти девяностолетние плотина и строения обветшали, потребовался капитальный ремонт. Вот я и обратил внимание на то, что мероприятие это оказалось весьма дорогостоящим, потребовавшим значительных усилий и почти двухлетнего срока. А как же тогда мельницу построили несколько монахов, терпевших при этом крайнюю нужду, да ещё в новопостроенном городе, где всего-то жило около 500 семей?

Первым делом я решил проверить, а о той ли самой мельнице идёт речь. Благо при передаче Вознесенской обители в 1695 году в архирейский дом была составлена подробная опись всего монастырского имущества. В ней значилась «мельница на реке Сызран три амбара, в них пять поставов жерновых каменьев да толчевых ступ, в которых толкут просяные и иные хлебные крупы, семь ступ с песты». Далее упоминаются находящиеся в тех амбарах «мельничных жерновых каменьев десять, пять веретен железных, пять порхлиц, пятеро круги шестеренних, пять подпядных железных со всякими тех мельниц железными и деревянными заводы». Сомнений быть не могло – это та самая мельница! Огромнейшее, сложнейшее по тем временам инженерно-техническое сооружение.