Сыпайчи - Страница 2
Над табачными плантациями стоит густая пахучая испарина. В ней неуловимой каруселью носится мошкара. Солнце не различить на мутном небосклоне. Жара. От солнца одно спасение — вода. Но солнце же дает и воду: беспрестанно тают ледники Ала-Тоо, наводняя Талас.
Воды в арыках много, только успевай поливать. Но это не особенно радует Бекназара. Может случиться и так, что поля совсем останутся без воды, хотя в Таласе ее будет сколько угодно.
Опасения Бекназара не были напрасными. Ночью разразилась гроза.
— Вставай, Алымбек, вставай! — будил сына тревожный голос матери. — Гроза на дворе! Отец лошадь седлает, на сыпаи поедете. Да поосторожней ночью-то, не дай бог полезет он в реку!
Хлопнули ставни, заметался в лампе желтый язычок. Сели на коня. Чтобы не свалиться, Алымбек крепко вцепился в кушак отца. Бекназар мчал, не разбирая дороги, нещадно хлестал лошаденку, попадая и по ногам Алымбека. Но тот молчал — не время было жаловаться. Косыми струями бил в лицо дождь. Ветер натружено гудел в растрепанных кронах деревьев. Воздух содрогался от грома, пахло горелым. Бекназар знал, что не спасет положения, даже если на ноги будет поднят весь колхоз. Но не сидеть же в такое время дома! Мысль, что завтра колхозы могут остаться без воды, заставила его среди ночи нестись к сыпаям. Знал он и то, что напрасно повез с собой Алымбека. Но ему хотелось, чтобы сын, самый близкий ему человек, разделил с ним горечь этих трудных минут, чтобы Алымбек собственными глазами увидел разбушевавшуюся реку, чтобы он познал цену человеческого труда, чтобы он знал, что такое несчастье. Алымбек должен быть тверд волей, мужествен сердцем. Только такие люди, смелые, бесстрашные, могут стать сыпайчи. Так вырос Бекназар, так должен воспитываться и Алымбек.
Они спешились на берегу. Трудно было разобрать во тьме, что творилось с рекою. Уши глохли от рева воды. Дикая и косматая сила неудержимо неслась, с грохотом катила камни, остервенело лезла на берег. Сплошной стеной ливня соединялось грозовое небо с рекой, Бекназар присел и, всмотревшись, сказал:
— Кажется, еще не снесло. Видишь, там большой вал. Сыпаи держатся.
Над ущельем, одна за другой, ломались ослепительные молнии. Прогремел гром. В горах отозвалось эхо. Алымбек вздрогнул, увидев, как из пасти ущелья изрыгалась бесформенная кипящая пучина. Вал, на который только что указывал Бекназар, вздыбился стеной и в ту же секунду осел.
— Ата-а! — прохрипел Алымбек, судорожно вцепившись в руку отца.
— Теперь все кончено, — сказал Бекназар чужим, упавшим голосом.
Зигзаги молний рассекали небо. Свет выхватывал из мглы двух людей, безмолвно стоящих на берегу.
— Ничего, сынок, — обнял сына Бекназар. И тот, прижавшись к отцу, чувствовал биение его сердца. — Свою долю у Таласа возьмем, на то мы и люди.
В районе забили тревогу. Правобережные колхозы остались без воды. Утром председатели колхозов и Бекназар были уже в райисполкоме. Всем было ясно, что медлить нельзя.
У Бекназара спросили, сколько дней потребуется для восстановления сыпаев.
— Если будет достаточно людей и материалов — два дня! — уверенно ответил он.
Бекназар говорил не без оснований. За ночь вода перебросилась к левому берегу, и там, где были прежние сыпаи, обмелело. Это намного облегчило положение, люди могли работать, не опасаясь за свою жизнь.
К вечеру на берегу расположился большой табор.
Бекназар, по обыкновению своему, сидел на камне и, поджав губы, пристально смотрел на грязно-серые гребни волн Таласа.
— Алымбек, поди узнай у бригадира, — распорядился он, — из МТС должны прислать проволоку…
Когда Алымбек удалился на несколько шагов, отец окликнул его:
— Постой! — и, подойдя вплотную, положил на плечо сына тяжелую руку. — Дело серьезное. Завтра будь примером для других… Тебе привычно, а им, может, придется впервые… Ты мой сын… Ты сын сыпайчи…
На берегу горели костры. Расстилался дым, взвивались и меркли искры. У крайнего костра собралась молодежь. Над рекой, навстречу волнам Таласа, неслась песня Токтогула:
Ночь. Тихо в таборе. Звезды хмурятся, поглядывают с высоты в реку. Над ущельем — овал луны. Она смиренно слушает свирепый рев Таласа. Алымбек направился к маячащим на круче фигурам. Бекназар и председатель райисполкома о чем-то тихо разговаривали. Метнулась в небо звезда и красивой дугой ринулась в ущелье. Бесшумной тенью пролетела ночная птица.
С рассветом Талас огласился веселым гомоном и стуком топоров. На берегу стояли уже готовые пирамиды сыпаев. Это обыкновенные треноги, связанные из прочных древесных стволов.
— Верх обматывай! Туже тяни проволоку! — то там, то здесь раздавался голос Бекназара. — Что смотришь? Перекладину ниже вяжи! Эй, сваливай сюда камни!
Выглянуло солнце, улыбнулось невиданному зрелищу.
— Взяли! — подал команду Бекназар.
— Взяли! — хором ответили другие и понесли к воде первую треногу. Алымбек, натужившись, подпирает плечом перекладину. Прибрежная щебенка щекочет ступни.
Первый сыпай установили в устье арыка. Следующие ставили все дальше от берега, через равные промежутки. Закладкой запруды между треногами руководил сам Бекназар. Вьюками на лошадях подвозили вязанки соломы и свежесрубленные ветки кустарника. Конвейером передавали из рук в руки камни, тащили бревна. Из всего этого постепенно вырастала запруда. Бекназар покрикивал, но в душе не мог нарадоваться тому, как спорилась работа.
После обеда уровень воды поднялся к устью арыка. А вечером в нем заструились робкие змейки воды. Но предстояла еще основная и наиболее трудная работа: сыпай надо продолжить почти до середины реки, иначе арык не наполнить.
На другой день работа подвигалась медленнее. Стремительно мчавшаяся вода несколько раз сносила два крайних сыпая.
— Ничего, ничего! Не унывайте. Попробуем еще раз, — ободрял Бекназар людей. — Вот на фронте, ребята рассказывают, не удастся одна атака — идут второй раз, третий…
По дну реки с глухим гулом перекатывались большие камни. Одному из парней сильно ушибло ногу. Алымбек и Бекназар вынесли его на берег. Нога парня вздулась, стала сизой.
Наполнился арык водою, наполнились радостью и сердца людей. Вода возвращена полям. Но Бекназар не думал прекращать работу. По его указанию теперь продолжали вести запруду полукругом выше по течению.
— Надо застраховать себя, — говорил Бекназар. — Вода перешла к левому берегу, здесь ее меньше. А после разлива река обмелеет, тогда воды не будет хватать. Раз начали — доведем до конца, чтобы второй раз не мучиться.
Никто не возражал. Строительство сыпаев всецело доверялось Бекназару. Алымбек хотел предостеречь отца:
— Ата, может быть, достаточно и этого? Воды в арыке до краев, и если разлив усилится, то хорошего будет мало.
Эти слова сразу же напомнили Бекназару недавний разговор о шлюзах. Он не узнавал Алымбека, в сыне было что-то новое, незнакомое Бекназару. Но что именно — отец определить не мог.
— Ты что это, сынок? Вырос — значит старших можно не уважать? То шлюзы, то еще…
В голосе отца Алымбек впервые отчетливо уловил обиду. Он вспыхнул от стыда, что невольно причинил старику боль. Но упоминание отца о шлюзах развеяло его смущение:
— Без шлюзов не обойтись, атаке! Чтобы уберечь и арык и сыпай, обязательно нужны шлюзы.
— Ступай, — голос Бекназара задрожал. — За работу я отвечаю.
Судьба наказала Бекназара. На закате, когда работа была завершена и люди шумно стали собираться в дорогу, вода в Таласе начала прибывать. Из ущелья, бешено кружась, неслись потемневшие от песка и ила буруны. Ударяясь в левый берег, они откатывались к середине реки. Люди столпились на склоне, с тревогой следя за рекой. Почти на глазах у них русло течения постепенно перекатывалось к правому берегу.